Фантастика, стр. 23
В неполные двадцать пять, на самом взлете, «Ленинскому соколу» Сереге Дронову сломали крылья. Как в стихотворении у писателя Горького: «Пал с неба сокол с разбитой грудью».
Государство жертву сеульских козней заботой не оставило, с этим-то всё было в порядке. Предложили на выбор несколько отличных вариантов: тренерскую работу, общественную, даже членство в Верховном Совете РСФСР. Сергею было все равно. Когда в Госкомспорте посоветовали брать должность в Легкоатлетической федерации (загранки, распределитель, командировочные, перспектива роста), он согласился.
Больше всех в этот тяжелый период жизни его поддержал Сэнсэй – морально.
Сказал очень важную вещь: «Когда ты оказался в низшей точке, не вешай носа, ведь оттуда есть только один путь – наверх. Кто не падал, высоко не взлетит. Жди, смотри, прислушивайся к себе. Внутренний голос подскажет, куда тебе двигаться дальше – может, в самом неожиданном направлении».
Вконец скисший Сергей тогда большого значения этим словам не придал. На такую высоту, с которой он грохнулся, второй раз не поднимешься. Какое еще «неожиданное направление»? Какая может быть польза от Метронома, кроме спорта? Не в танцоры же в самом деле идти, курам на смех.
Но Сэнсэй, как всегда, оказался прав. Жизнь на этом не кончилась.
Перестройка в одном отдельно взятом районе
На второй месяц безделья, то бишь службы в Федерации, когда Сергей уже начинал подумывать, не уйти ли к черту в цирк, каким-нибудь акробатом или воздушным гимнастом, в кабинет вошла секретарша.
– Сергей Иванович, к вам посетитель.
На визитной карточке – затейной, с эмблемой, витязем в шлеме – было напечатано:
Сергей вздохнул. Опять будут звать почетным гостем на какую-нибудь задрипанную районную спартакиаду. Или с комсомольцами встречаться.
Вошел мужчина невысокого роста, полноватый, одет странно: защитный френч, как у Сталина в кино, синие брюки с красной каймой и ослепительно начищенные сапоги. Отставной что ли? Из афганцев?
– Здорово, Серега. Не узнал? – неуверенно сказал вошедший, и только тогда, по улыбке (губы улыбаются, глаза нет), Дронов его узнал.
– Мюллер!
Теперь бывший дроновский покровитель стал больше похож на группенфюрера Мюллера. Щеки наел, глазки подзаплыли салом, белобрысые волосы уже заметно редели.
– Мельников я. – Мюллер сконфуженно махнул рукой. – Хорошая русская фамилия. А то было баловство, детство в заднице играло.
Обрадовался Сергей старому корешу. Прямо из кабинета повез в «Узбекистан», все равно на работе делать было не хрена. В ресторане выяснилось, что оба не пьют. Дронов сказал, из-за спорта (хотя на самом деле из-за Метронома – тот от алкоголя начинал козлить). А Мельников был принципиальный противник пьянства.
Он, горячась, рассказал, как планомерно, по-подлому спаивают русскую нацию и кому это выгодно. Потом, под горячее, перешли на воспоминания.
– Когда ты из Басманова свалил, мне туго пришлось. Я не в порядке критики, – поспешно прибавил Мюллер (ни «Мельниковым», ни «Андреем» для Дронова он так и не стал). – Я же понимаю, такая маза засветила. Ну и вообще молодец, поддержал честь отчизны. Национальный герой, русский богатырь. Я про другое. Штыка помнишь?
Как не помнить. Сергей кивнул.
– Без тебя он обнаглел, пришлось с ним город пополам делить. Но в прошлом году Штыка азеры грохнули, так что теперь Басманово единое и неделимое. Мой стал город, на все сто. – Мюллер дожевал кусок шашлыка, проглотил, запил минералкой. – Рынок держу, так? По автосервису позиции хорошие, по бензозаправкам. МЖК – это чисто вывеска. Чтоб квоту по стройматериалам прикрыть. Хотя и строю тоже, но с этим сейчас напряженка. А в последнее время мне в городе тесновато стало, хочу на район распространиться. Есть и задумки, и наработки. Ресурса не хватает, административного.
Уже ясно стало, что Мюллер не просто так явился, со старым приятелем побазарить. Есть у него конкретное дело. Дронов не торопил, не выспрашивал – сам расскажет.
И Мюллер рассказал.
– Колхоз «Светлый путь» помнишь? Пять километров от города? Есть план лесок у них отжать, пятнадцать га. С председателем я сговорился. Десять тракторов ему добуду – это для документов, типа бартер. Самому новую «волгу», жене норковую шубу и двадцать штук налом. Но без райкома и райисполкома никак. Я пробовал – уперся в стенку. Не мой уровень, сам не протолкну. Вот если бы ты подключился. Ты у нас в районе после Ленина второй человек. – Мюллер ухмыльнулся. – Напротив райкома доска «Ими гордится Басманово», так твой портрет самый здоровенный, три метра на два. Начальство из окон каждый день на твою физию любуется.
– Знаю, – засмущался Сергей, – мать рассказывала. Ты чего, решил лесным хозяйством заняться?
Мюллер заржал и стал похож на себя прежнего.
– Что я, с дуба упал? Места-то у нас за городом какие – сосновый бор, две реки, до Москвы дочихнуть можно. А из дач только государственные да старые кооперативы вроде Колиной Горы. Если бы расторговаться, соточка в среднем по тысяче рублей пойдет, влегкую. В Москве сейчас барыг навалом – в два счета расхватают. Оформили бы, как лесхозяйство, а там распилили бы на участки, и все дела. Надо только, чтобы начальство не придиралось. Я для них шпана, уголовный элемент. А тебе такое дело обтяпать – раз плюнуть. Гляди, Серег: если обеспечишь прикрытие, я хорошие бабки дам, жидиться не стану. Полторы тысячи соток в среднем по штуке – прикинь, сколько это будет. Хватит и райкому с исполкомом отстегнуть, и нам с тобой останется. Сто пятьдесят железно твои. Ну, хочешь двести?
Двести тысяч рублей! Таких денег, несмотря на все командировочные и медальные, Дронов, конечно, в глаза не видывал.
– А чего надо делать? – осторожно спросил он.
– Учредим социально-благотворительный фонд. «За здоровый образ жизни» или там, не знаю, «Поддержки ветеранов спорта». Ты председателем будешь, я замом. Съездишь со мной к паре начальничков. Шашлычка с ними похаваешь, про больших людей расскажешь – наши басмановские тузики от счастья перелопаются. А детали я с ними потом отдельно проговорю. Всё чисто, законно. Максимум что потребуется – звоночек из обкома организовать. Сможешь?
– Запросто. Есть знакомые. Даже со Старой площади можно.
– Ну вот, – обрадовался Мюллер. – Сейчас такое время, Серега, лоховаться нельзя. Надо тебе в бизнес уходить. Тем более, видишь, какой у тебя с олимпиадой тухляк вышел. Да хрен с ним, со спортом. Пускай теперь другие за тебя и побегают, и попрыгают.
Все прошло без сучка без задоринки – еще проще, чем говорил Мюллер. Даже звонок не понадобился. Районное начальство пофотографировалось с живой легендой, первый секретарь выпил с ним на брудершафт. Фонду «Здоровье и спорт» (такое название получила новоучрежденная организация) обещали зеленую улицу как общественно полезному начинанию.
Через три недели Сергей получил дипломат, набитый пачками сторублевок. И Мюллер сказал, что это только начало. Здоровье и спорт – это, между прочим, не только домики в сосновом лесу, но еще здоровое питание, аттракционы, бильярдные, да мало ли.
Что поразительно, Сэнсэй расколол Дронова при первой же встрече. Кинул взгляд на перстень с алмазом (Сергей взял его в комиссионной ювелирке на Арбате за семнадцать тысяч), на часы «ролекс» и вцепился насмерть: давай, выкладывай, с каких барышей шикуешь.
Пришлось рассказать – темнить с Иваном Пантелеевичем он не привык. Был уверен, что Сэнсэй задаст ему по первое число, но тот внимательно выслушал и задумался.
Потом, прищурившись, сказал, вроде как сам себе:
– У нас теперь курс в НЭП играться. Ну что ж, устроим им НЭП, по всем законам капиталистических джунглей. Плюс возьмем на вооружение социалистический опыт.