Путь в Версаль, стр. 4

— Хочешь быть моей «маркизой»? — повторил он.

— Не откажусь. А ты поможешь мне убить одного монаха?

Бандит откинул голову назад и засмеялся беззвучным смехом:

— Два, три, десять монахов, если ты хочешь этого. По рукам — я согласен.

Но Анжелика заложила руку за спину и покачала головой.

— Нет еще, — сказала она игриво.

Он выругался и отошел в сторону.

— Ты упряма, но я тебя хочу, и ты будешь моей.

Анжелика никак не могла припомнить, кто ей говорил эти злые и жестокие слова.

Внезапно около кафедры разразилась драка. Колонна нищих подошла к концу. Теперь пошли бродяги и убийцы, это были самые отъявленные банды столицы. Они грабили, убивали по заказу. Это были подонки, для которых убийство было обычным делом. Они попали в Париж из разных стран. Мужчин было больше, чем женщин.

На кладбище пришли не все. Какое бы ни было большое кладбище, оно не смогло бы вместить всех бродяг из чрева Парижа.

Вдруг главный сборщик налогов, окруженный несколькими телохранителями, приблизился к могиле, на которой сидела Анжелика. По его виду она поняла, что он направляется к ней.

— Родогон, Король тюнов спрашивает: кто эта женщина? — сказал один из телохранителей, подходя к Анжелике.

Родогон обнял ее за талию и прошептал ей на ухо:

— Не бойся, я сейчас все улажу.

Он подошел к кафедре, ведя ее за собой, бросая подозрительные взгляды вокруг, как бы опасаясь, что кто-нибудь вырвет из рук его жертву. Сапоги его были из добротной кожи, а плащ из хорошего сукна. Анжелика мысленно запомнила эти детали. Она не боялась этого человека. По его облику было видно, что он привык к власти и дракам. Анжелика испытывала его власть, она была беззащитна и не могла обойтись без хозяина.

Подойдя к Великому Керзу, Родогон вытянул шею, плюнул вперед и сказал:

— Я, Родогон-цыган, беру эту женщину себе в «маркизы».

Он достал большой кошелек и демонстративно бросил его в таз.

— Нет! — сказал спокойный и грубый голос.

Родогон резко обернулся.

— А, это ты, Каламбреден.

В нескольких шагах от них стоял коренастый человек, одетый в лохмотья, который уже второй раз вставал на дороге у Анжелики. Он был намного шире Родогона в плечах, у него были мускулистые руки и волосатая грудь. Он стоял, расставив ноги, рука его лежала на кожаном поясе. Глаза у него сверкали, он дерзко, смотрел на Родогона. Его атлетическое тело было намного моложе его лица, покрытого шрамами. Со лба свисали грязные волосы, единственный глаз светился ненавистью, второй был перевязан черной тряпкой. Позади незнакомца луна осветила снег и груды скелетов, разбросанных в беспорядке.

«О, господи! Какое ужасное место!» — подумала Анжелика. Она спряталась за спину Родогона, пока тот всячески обзывал противника:

— Собака, ублюдок, подонок! Это кончится плохо для тебя, ты умрешь, я тебе выпущу кишки на мостовую.

— Заткнись! — ответил Каламбреден.

Он плюнул в сторону Великого Керза и кинул кошелек, еще больше, чем кошелек Родогона. Принц, который сидел на коленях у своего идиота, залился ужасным смехом.

— У меня появилось чертовское желание пустить эту красотку с аукциона! — воскликнул он хриплым, лязгающим голосом. — Пусть ее разденут, чтобы все могли судить о товаре. Сейчас она принадлежит Каламбредену. А что ты скажешь, Родогон?

Бродяги завыли от радости; грязные волосатые руки потянулись к Анжелике. Родогон поставил ее за спину и вытащил свой знаменитый нож. В этот момент Каламбреден наклонился, схватил какой-то предмет и с силой швырнул его в своего противника. Анжелика с ужасом увидела, что это голова мертвеца. Цыган выронил свой нож. Каламбреден схватил его за пояс, и два бандита покатились по снегу. Это послужило сигналом ужасной потасовке.

Представители пяти соперничающих банд с криком кинулись друг на друга. Одни выхватили шпаги, другие — ножи и начали колотить, колоть и резать наугад. Кровь текла рекой. А некоторые последовали примеру Каламбредена: брали головы мертвецов и швыряли их, как снежки.

Анжелика хотела убежать, но чьи-то сильные руки схватили ее и поставили перед кафедрой.

Великий Керз, окруженный своей охраной, смотрел на это побоище, покручивая ус. Главный сборщик налогов взял таз с деньгами и прижал его к себе. Идиот и Великий Керз мрачно смеялись. Шарманщик начал играть на шарманке.

Нищенки били, царапали, кусали своих противниц, дикие крики разносились по кладбищу. Анжелика заметила одного старика, он бил своим костылем Жанина по голове, как будто забивал гвозди. Но вдруг его живот проткнула рапира и он упал замертво. Карлик с женами Великого Керза забрался на крышу, покрывающую кафедру, и они стали бросать головы мертвецов в эту воющую и визжащую толпу.

От этих диких криков у людей в близлежащих домах волосы на голове поднимались дыбом. Они просили, чтобы Святая Мария их защитила. Они призывали на помощь всех святых.

Луна медленно уходила за горизонт.

Родогон-цыган и Каламбреден продолжали биться с яростью бешеных собак. Удары следовали один за другим. Они были равны по силе и ловкости. Внезапно раздался крик и цыгана не стало видно, как по мановению волшебной палочки. Паника, страх перед каким-то чудом охватили толпу. Но через несколько минут все услышали его крик. Оказалось, что сильный удар аламбредена опрокинул его в глубину большой общей ямы, наполненной трупами; там он пришел в себя от шока и умолял, чтобы его оттуда вытащили.

Ужасный смех потряс всю толпу, смеялись все, это было каким-то экстазом. Горожане, шедшие на работу, слушая этот дикий смех, крестились: у них тряслись поджилки от страха.

Вдруг зазвонил колокол, объявляя заутреню. Богохульная толпа уходила с кладбища. Совы и дьяволы боятся света. Ночные дьяволы уходили с кладбища «Святых мучеников».

В этом начинающемся рассвете, цвета бледной крови, Каламбреден притянул к себе Анжелику и посмотрел на нее, улыбаясь.

— Она твоя! — прохрипел Великий Керз.

Анжелика вырвалась и побежала к решетке, но чьи-то сильные руки, схватившие ее, парализовали ее движения. Сначала она пыталась отбиться, потом затихла, точно в бреду, и потеряла сознание.

Глава 2

— Ты ничего не бойся в моем дворце, — иронически сказал Каламбреден.

Он сидел на скамье перед Анжеликой, положив свои тяжелые руки на колени. Невдалеке стояла свеча в серебряном подсвечнике, огонек которой тускло поблескивал в свете начинающегося дня.

Очнувшись, Анжелика увидела, что лежит на убогом ложе, заброшенном множеством вещей. Тут были тюки и пальто разных расцветок, сюртуки с позолоченными пуговицами, которые, должно быть, принадлежали знатным сеньорам, различная одежда торговцев и буржуа.

— Ничего не бойся, — повторил Каламбреден.

Она пришла в себя и посмотрела на него рассеянным взглядом. Ее поразил акцент, на котором говорил этот человек. Он был из той местности, где она родилась и выросла. Она прекрасно понимала его.

Вдруг он приблизил руку к лицу и быстрым движением сорвал повязку, потом грязную фетровую шляпу и свой облезлый парик. Теперь перед ней стоял молодой человек с жесткими чертами лица, квадратным подбородком и черными волосами, спадавшими на его широкий лоб. Его темные глаза игриво смотрели из-под густых ресниц.

Анжелика не могла удержать крик, вырвавшийся из ее уст. Она судорожно ловила ртом воздух, хотела крикнуть еще раз, но не могла. Наконец она проговорила, запинаясь, удивленная своим глухим голосом:

— Никола!

Озорная улыбка озарила лицо молодого человека.

— Да, это я. Я очень рад, что ты меня узнала.

Переведя взгляд, Анжелика увидела позади него парик, шляпу, черную повязку. Это было равносильно чуду.

— И это тебя называют Каламбреденом?

Он наклонился и ударил себя кулаком в грудь.

— Да, это именно я — знаменитый вожак, король карманников с Нового моста. Да, — помолчав, сказал он, — много воды утекло с тех пор, как мы с тобой расстались.