Искушение Анжелики, стр. 38

— Кушай, кушай, сынок, — гостеприимно приговаривал Гиацинт, наливая ему полный половник супа и пытаясь придать своей заплывшей свирепой физиономии приветливое выражение.

Жан вежливо благодарил, но напряженность не покидала его, и время от времени он пытался поймать взгляд Анжелики, чтобы прочесть в нем какое-нибудь объяснение.

Суп из черепахи, который они ели в тот вечер, оказался действительно восхитительным. Его приготовил сам Гиацинт, который, как и многие ему подобные, весьма дорожил своей репутацией умелого повара. Недаром этот суп был наиболее престижным блюдом караибских , флибустьеров.

— Я снова ожил, — проговорил Аристид, причмокивая языком.

— Скоро, любезный, вы опять будете бегать, как заяц, — сказала Анжелика, накрывая его одеялом.

Ее не покидало ощущение, что она все время является предметом пристального внимания. Все же ей удалось на мгновение отвести Жана в сторону и прошептать:

— Капитан корабля оставил их на берегу за непослушание. Все они больны или ранены и поэтому пока не опасны… Тем не менее, чем быстрее господин де Пейрак доберется до нас, тем лучше будет для всех. Кантор должен быть уже в Голдсборо… У тебя остались патроны?

Увы, бретонец все израсходовал на отстрел дичи, в пути, и теперь у него была лишь горстка пороха.

Анжелика зарядила мушкет и положила его рядом с собой.

Стояла удушливая жара, и тяжкое состояние, которое она создавала, нисколько не смягчалось ночным бризом.

Как обычно, Анжелика расположилась под деревом неподалеку от своего подопечного. Странная сонливость сразу же овладела ею, и вскоре ей стало трудно заставлять себя не закрывать глаза.

Последнее, что запечатлелось у нее в памяти, была выходящая из-за облака луна, чей золотистый луч высветил темные силуэты разбросанных островов и молчаливую гладь бухты.

«Это моя луна, — смутно пронеслось в уме Анжелики, — та самая, которая делает меня влюбчивой»… И действительно, Анжелика знала, что в ночи, когда луна набирает полноту, как парус на горизонте, она становится более доступной.

Вскоре ее охватил глубокий сон, но было и тревожное видение: на фоне ледяного розового неба ее окружала толпа людей с неразличимыми лицами, похожими на черные круги.

Внезапно она вздрогнула наяву. Это был не сон, глаза ее были открыты. ЕЕ ОКРУЖАЛА ТОЛПА ЛЮДЕЙ. Их тяжелые темные тени медленно передвигались вокруг нее, а небо было розовым: над бухтой Каско занималась заря.

Анжелика полупривстала. Ей показалось, что тело ее налито свинцом. Машинально она провела рукой по лицу.

В нескольких шагах от себя она увидела Жана. Привязанный к дереву, он был вне себя от ярости.

Затем она узнала Аристида Бомаршана, который, опираясь на двух незнакомых ей матросов, жадно высасывал содержимое только что откупоренной бутылки с ромом.

— Ну, что ж, красавица, — сказал он с усмешкой, — теперь наша очередь распорядиться вами… Раздался чей-то голос:

— Молчи, старый хрыч, порядочный джентльмен с большой дороги не должен оскорблять побежденного врага… Тем более, если это прекрасная дама.

Анжелика подняла глаза на говорившего. Он оказался молодым человеком с авантажной наружностью, хорошо одетым, с манерами и улыбкой бывшего придворного пажа.

— Кто вы? — спросила она каким-то бесцветным волосом.

Он снял широкополую шляпу, украшенную красным пером, и галантно поклонился.

— Мое имя Франсуа де Барсампюи. Повторно поклонившись и прижав руку к сердцу, он сказал:

— Я помощник капитана Золотая Борода.

Глава 9

И тут Анжелика увидела корабль, стоявший на якоре у самого мыса.

Он выглядел очень нарядно, хотя и был выстроен в укороченных пропорциях старинных моделей, с башнями на носу и на корме, яркая окраска которых сверкала в лучах восходящего солнца.

Это была скорее большая ладья, чем корабль… В мягком плеске волн к берегу отчалила лодка… Раздался голос Гиацинта:

— Ну, как суп из черепахи? Правда, неплохо усыпляет, если подсыпать небольшую добавку?.. Я нашел ее в ваших флаконах…

В одно мгновение сон с Анжелики сняло как рукой. Ей стало ясно все. Гибко разогнув поясницу, она мгновенно вскочила на ноги, стремительно бросилась на Бомаршана, схватила его за плечи и начала трясти, как сливовое дерево.

— Негодяй! Я зашила вам распоротое брюхо, а вы продали меня Золотой Бороде.

Четыре пирата с трудом вырвали Аристида из ее рук. От полученной встряски он стал бледным, как восковая свеча, и покрылся испариной.

— Сейчас все вывалится! — простонал он, обхватив руками живот.

— Желаю вам, чтоб так и было, — свирепо бросила Анжелика.

— Держите же ее покрепче, — умолял Аристид, — вы же видели, что она сделала со мной?.. Женщина, которая так обходится с бедным больным, не заслуживает снисхождения.

— Кретин! — крикнула ему Анжелика.

Затем со словами «Руки прочь!», она властно отстранила державших ее матросов, и, порывисто дыша, яростно обрушилась на раненого пирата, который являл собой весьма жалкую картину: исхудавшее тело, сжатое в комочек под лохмотьями, которые мешком спадали с него.

— Гнусная ничтожная макака, — с презрением говорила ему Анжелика. — Самое отвратительное существо, которое я когда-либо встречала. С удовольствием бы плюнула на вас…

— Заберите у нее нож, — умолял Аристид.

— Пусть только кто-либо осмелится приблизиться ко мне, — сказала Анжелика, чуть отступив и держа руку на рукоятке кинжала.

Ошеломленные пираты смотрели на нее, как на какое-то привидение с развеянными по ветру искрящимися волосами и светло-зелеными глазами, в которых отражалось свечение моря.

— Мадам, — вежливо произнес де Барсампюи, — вы должны отдать мне это оружие.

— Попробуйте взять его сами!

— Будьте осторожны! — воскликнул Аристид, — она умеет пользоваться этим кинжалом. Именно им она распотрошила меня.

— А нас она забросала ульями, — вспомнил Гиацинт, осторожно державшийся поодаль. — До сих пор головы у нас гудят, как пустые тыквы.

При этих словах все посмотрели в его сторону и Дружно расхохотались.

— А я говорю, она очень опасна! — возмутился Гиацинт. — Эта женщина — колдунья, и вы прекрасно знаете это. На побережье и раньше поговаривали об этом.

Все расхохотались пуще прежнего.

Анжелика догадывалась, что в большинстве своем экипаж корабля не испытывал ни малейшего уважения к пиратам и дезертирам, которые так подло выдали ее.

Сделав вид, что ее больше не интересуют эти презренные людишки, она повернулась к помощнику капитана, который был французом и, конечно, дворянином.

— Как же им удалось осуществить свое предательство? — спросила она непринужденно. — Этот негодяй тяжело ранен, да и другие чувствуют себя не намного лучше, причем мы не спускали с них глаз. Как же им удалось сообщить вам, что я здесь?..

— Это сделал Мартинес, — ответил молодой человек. — Мы заметили его, когда он высаживался на одном из островов залива, где мы остановились подлатать корабль, и он нам все рассказал.

Мартинес?.. Тот самый пятый разбойник, которого взяли с собой Кантор и англичане с намерением избавиться от этой обузы перед выходом из бухты Каско. Хитрецу же было проще простого уговорить их высадить его как раз на том острове, где, как он знал, отдыхали и чинились французские корсары.

Сообщив Золотой Бороде, что графиня де Пейрак находится всего лишь в нескольких милях от его корабля, Мартинес мог быть уверен в хорошем приеме.

Вся эта интрига и предательство, жертвой которых она теперь стала, были делом рук «гнусного макаки», гномика, которого она все это время всячески старалась вырвать из когтей смерти.

Нежелательное появление Жана не остановило их, потому что он был один.

Получив предупредительный сигнал о приближении корсаров, бунтовщики подсыпали им в суп сонный порошок.

…Анжелика огляделась вокруг себя. Где были старуха-индианка, Адемар и четверо англичан, уцелевших от бойни? Недавний шум на берегу позволял предположить, что и их доставили пленниками на борт.