И нет у него тайн, стр. 1
Пролог
В те далекие благословенные времена, когда солнце было ярче, небо — выше, а море — прозрачней, люди беспокоились только об одном — дожить до следующего утра. А все это лишь потому, что их окружали только враги — холод зимой, засуха летом, град и дождь осенью, бури весной. И множество хищного зверья. Но самый страшный враг для человека — это сам человек! Повстречав враждебное племя, можно было не сомневаться — либо жестокая смерть, либо долгое и не менее жестокое рабство. Но это при условии, что чужаки будут сильнее.
А потому жители небольшой деревушки под названием Иртень, что расположилась в нескольких милях от устья большой северной реки, стремились воспитать таких бойцов — сильных, умелых, храбрых — чтобы по всей округе не осталось никого, кто смог бы состязаться с ними.
В те дни, когда не было большой охоты, юноши занимались тренировками. Метнуть копье в соломенную куклу, поразив при этом заранее выбранную цель — на это были способны далеко не все. А пробежать быстрее всех? А раздробить дубинкой кусок песчаника с первого же удара? Нет, определенно, это по плечу не каждому.
И когда юноши собирались за оградой на такие игры, у них всегда находилось немало зрителей. Иногда подходили женщины и девушки, полюбоваться на сыновей или выбрать жениха. Степенно подходили старейшины — оценить уровень подготовки и подсказать, если видели ошибку. Но чаще всего зрителями оказывались мальчишки. Вот уж кто смотрел широко раскрытыми глазами, жадно приоткрыв рот! В черных блестящих зрачках читалась открытая зависть и восхищение ловким броском или сильным ударом. Не выдержав, они вскакивали и принимались сражаться друг с другом на палках, весело визжа при этом. Когда шум достигал предела, к ним бросался один из парней и разбрасывал малышей в стороны, как медведь-шатун сминает ветки малинника. Но мальчишкам от этого становилось еще веселее.
И только один, светлоголовый и задумчивый, по имени Винс, держался особняком. Его не привлекала шумная возня, гораздо интересней было наблюдать за полетом мохнатого тяжелого шмеля или за стремительным бегом звонкого ручейка. А пушистые облака повергали мальчика в такой восторг, что он мог часами лежать на траве, обернувшись лицом к небу. Пока его не принимались искать всей деревней.
Отец часто говорил ему:
— Ты растешь, словно девушка, так нельзя! Разве тебе еще не надоели постоянные насмешки? Пойдем, я научу тебя метать копье. Или давай сделаем тебе лук. Да ты ведь даже не сможешь его натянуть. Погляди на своих братьев — они гордость нашего племени. А ты? Мне горько думать, что с тобою станет, когда я состарюсь.
Но Винс лишь пожимал плечами и говорил в ответ:
— Но мне совершенно не нравится ни с кем воевать. Я стану художником или научусь резать камень. Меня обещал научить старик Който, когда я подрасту немного. Но я могу еще попросить его. Вот увидишь, ты скоро будешь гордиться мною, а не только братьями!
Отец лишь грустно вздыхал...
Глава первая
Приближалось лето. Солнце уже припекало со все возрастающей силой и природа откликалась буйным цветением трав и зеленью пышных крон деревьев и кустарников. В окрестных лесах дичи было полным-полно, охотники никогда не возвращались с пустыми руками, даже зимой, когда леса стояли голые и заснеженные.
Широкая река плавно катила свои волны мимо деревушки, и дарила попутно множество рыбы, большой и мелкой. Рыбалкой занимались большей частью по весне и летом, чтобы засолить и засушить на зиму.
Жизнь текла неспешно, каждый знал наперед, чем будет заниматься. Только Винс бродил неприкаянный, все ему было не по сердцу. Охота и рыбалка ему не нравились — он не мог лишить жизни живое существо, даже вид крови пугал его. Братья часто насмехались над такой очевидной глупостью, предлагали ему отказаться от мяса, но мать упрекала их и присмиряла.
Собирать травы и ягоды Винс тоже не хотел, ведь тогда насмешек будет еще больше — негоже мальчику заниматься женской работой.
Но не сидеть же нахлебником на шее у родителей. И мальчик решил выполнить данное отцу обещание — напроситься на учебу к старику Който.
Винс проснулся рано утром, когда небо еще было синим и звезды лишь робко таяли в глубине. Он потянулся, выбрался из-под соломенной циновки. Передернул плечами от предрассветной прохлады и поскорей натянул полотняную рубаху и штаны. Затянул поясок, свитый из воловьей кожи, да схватил со стола краюху хлеба. На том и закончились приготовления и мальчик выбрался из хижины, стараясь не шуметь и не попасться на глаза матери.
Нет, сегодня и вправду прохладно... Босые ноги окунулись в пыль и сразу наткнулись на какую-то колючку. Винс зашипел, согнулся пополам, запрыгал на одной ноге и попытался вытащить тонкий шип. К счастью, ему это быстро удалось и он направился к самой крайней хижине, старой и покосившейся. Туда мало кто захаживал, да старик и не слишком привечал гостей.
Интересно, он еще спит? Такому раннему гостю он и подавно рад не будет, прогонит палкой. Мальчик подошел поближе с опаской, прислушиваясь к доносившимся изнутри звукам. Приглушенный храп да скрип пересушенной соломы — вот, пожалуй, и все, что услыхал мальчишка. Как назло, молчали птицы, даже петух не подавал голоса — а ведь в другие дни он орал так, что разбудил бы даже деревянных идолов на окраине.
Винс присел в сторонке, чтобы видеть порог хижины, и стал ждать. Уж что-что, а ждать он умел.
Он успел между делом сгрызть весь хлеб и в горле немилосердно запершило от сухих крошек, захотелось пить. Мальчишка закашлялся и помчался на поиски воды. К счастью, ему навстречу попалась соседка. Она несла от реки кувшин и плеснула немного в подставленные ладоши.
— Ты чего встал ни свет, ни заря? — спросила она заспанного мальчишку.
— Так, не спится чего-то, — ответил он.
— Матери бы помог. Беги на реку, она еще там.
Винс дернул плечом, но послушался. Все равно старик еще спит, а болтаться по просыпающейся деревне не хотелось — кто-нибудь обязательно разыщет ему работу.
К реке он сперва шел не спеша, но потом решил прогнать остатки сна и рванул со всех ног, только ветер в ушах. Бежать босиком было, правда, несподручно и Винс уже пожалел, что поленился надеть плетеные сандалии. Но не возвращаться же, когда вот она, река.
— Мама! — звонко закричал он, распугивая мелких серых птичек, устроившихся на ветвях кустарника.
Женщина, стоявшая у воды, обернулась и приветливо взмахнула рукой. Винс подбежал к ней, едва не подскользнувшись на мокрой глине.
— Осторожней! — испугалась мама. — Еще не хватало, чтобы ты в воду свалился. Утащит на дно куарамба, только и видели.
— Да ну, сказки все это, — отмахнулся мальчишка. — Кто его видел, куарамбу твоего?
— Старики видели. Он уж сколько телят перетаскал да овец. А в прошлом году, разве не помнишь? Младшего сына кузнеца Вальюу всей деревней искали, да так и не нашли.
Винс понурился — он вспомнил этого малыша. Действительно, так никто и не узнал, куда он подевался.
— Ладно, давай кувшин, я понесу, — сказал Винс.
— А удержишь? — засомневалась мать.
— Я что, маленький? — обиженно засопел Винс и перехватил скользкий влажный кувшин за горлышко.
И вправду, тяжелый... Но мальчишка упрямо поволок полный кувшин по тропинке к дому. Обычно за водой ходили старшие братья, но сегодня для них слишком важный день и они находились далеко от дома, в лесной чаще — шла подготовка к празднику Водопадов. В этот день мальчики становились воинами.
Вода плескала через верх под ноги, мешая идти. И все же Винс справился. Он поставил кувшин на землю возле хижины, утер со лба пот и обернулся к матери: