Звёздный Меч, стр. 16
Но откуда, спрашивается, берутся сны, в которых я на полном серьёзе углубляюсь в научную работу? Веду исследования, ставящие целью прослеживание процессов изменения смысла, вкладываемого в понятие «аристократизм» – от средних веков прошлой эры и до наших дней… Наверняка, этот интерес уже берётся из глубин моей загадочной славянской души.
К тому же души, таящейся в теле, принадлежавшем некогда заправскому яйцеголову, дхорр забодай. Не зря же мозгам этого тела в своё время зажелалось получить диплом социопсихолога, а не системного программера, к примеру.
Между прочим, смысл действительно изменился, кардинально. Как-нибудь потом, по свободе, запишу свои умозаключения.
Любопытственные выводы получаются, дхорр подери!.. Так, глядишь, и диссертацию накропаю, сольЮ в Сеть, отошлю запрос в Универсальную Аттестационную, а там, чем дхорр не шутит, «защитюсь» и званье доктора получу, из вечного магистра в дока превращусь…
Доктор социологических наук Солид Торасович Убойко, звучит, а?! С позывным именем: Док. Это вам, ясный пень, уваженье, это не какой-то там Бой на побегушках. Всякие там глупорожие ксенологи-недоучки нехай трепещут и от зависти истекают слюнями. Спец-По-Иным, тоже мне, цаца!
А я вот – Спец-По-Человекам, между прочим. И тем горжусь. Хотя у меня и нету шикарного имечка, с косцюшкианского на косморусский переводимого как «Человек». Ей-ей, человекофоб Человек Лазеровиц – хоть смейся, хоть плачь…
– Сэр, вас окликнули, – Шон вырывает меня из мечтательного состояния. Встрепенувшись, я обнаруживаю – и правда.
Чоко…
– Доброе утро, Сол, – здоровается она, и дежурно улыбается, и даже от этой улыбки кружится моя бедная головушка.
Неприступная въяве, восхитительная Принцесса моих снов собственной персоной идёт по тоннелю навстречу. Невольно вспоминается, из какой-то старой-престарой песни: «…если я попался вам навстречу, значит, вам со мной не по пути…»
Ох-хо-хо, похоже, исключительно пророческие слова. Для «явных» взаимоотношений наших – наверняка.
Подозреваю, запАла наша Девочка на этого дылду Майкла. Ещё один прынц хренов, дхорр его забодай. Сплошные прынцы кругом, с ума сойти! Куда нам, грубым и неотёсанным степнякам, с ними
тягаться.
Разве что во сне. О, во сне!.. Во снах Номи предпочитает меня всем этим высокорожденным львам и является не к ним, а ко мне, и мы перевоплощаемся почему-то в горничную и солдата (в знак народного протеста?), и нет преград нашим вольным перемещениям.
Во снах нас с Девочкой никто не остановит, никакой прынц, а если попытается, у-ух мы ему зададим! Или ей!.. Сколько мы уже дворцовых секретов узнали, кошмар! Наяву применили бы знанья наши – моментально наживём неисчислимые орды врагов,
жаждущих убрать свидетелей…
Иногда, правда, вместо принцессы Номи в мои сны является какая-то другая девушка.
Я абсолютно уверен отчего-то – именно Девушка, в физиологическом смысле этого слова. Везёт же мне на девственниц! Я вначале со страхом принимал её за ту самую, предощущаемую Ещё Одну, суженую, издавна мною условно называемую «Ягодкой» (тою, что впереди). Но разобрался, понял, что – нет, не Ягодка ещё, и вздохнул облегчённо.
Эта Девушка – не моя СУЖЕНАЯ. К счастью. Но ей определённо от меня чего-то настоятельно требуется. И что мне в ней нравится, так это отсутствие агрессивности. В нахалку не прёт, не выжимает; а если не дам, так она и не обидится, не проклянёт, я знаю.
Не понимаю, что ей нужно, но то, что потом, наяву, от её визитов во мне остаётся трепетное ощущение духовной близости, подозреваю, в итоге повлияет на моё решение: давать или не давать.
Постепенно мы с ней, можно сказать, подружились. Хотя кто она такая, я в упор не знаю. Интересно, знает ли она, кто такой – я? Подозреваю – тоже не очень.
Таковы мои впечатления: Она в таком же неведении, кем я наяву могу оказаться. Она просто спит и во сне встречается со мной, чувствуя, что именно я могу помочь ей. Если захочу…
Но уж в том, что эта другая, «несуженая» подруга – НЕ моя Шоколадка Номи, я уверен тысячепроцентно.
Неповторимое ощущение, оставляемое во мне ночными свиданиями с Номи, способна оставить во мне лишь она, моя принцесса… Только свидания с ней освобождают меня от приступов клаустрофобического страха, душащих наяву и во сне.
Мне категорически противопоказаны тюрьмы, я задыхаюсь, не имея возможности выйти по собственной воле!..
Знал бы кто, каких зверских усилий стоит мне корчить из себя крутого степного варвара, которому всё по-барабану, и у которого только одно на уме: изыскание способов добраться до женской половины дворцовой челяди!
Единственное лекарство – свободное скольжение вместе с Девочкой сквозь все преграды и защиты. И она, и я знаем – поодиночке не получится у нас скользить, только вдвоём, только ВМЕСТЕ.
Пусть даже всё это – только наши сны.
Или нет, не так. Это всё – только сны? Но как бы там и тут ни было, во снах мы – это МЫ.
Никакая посторонняя, малопонятная Девушка, которой что-то от меня надобится, – не сравнится с моей обожаемой Девочкой! И когда она только успела практически безраздельно завладеть моим воображением?!
Правда, уверенности, что моя вожделенная, предощущаемая Ягодка – это Номи, во мне почему-то тоже не возникает.
Ни во снах, ни… наяву.
Наяву встречи с нею – сплошная сердечная боль.
– Доброе утро. – Равнодушным тоном отвечаю на приветствие.
– В трапезную чапаешь? Привет, Дженни. Или ты Кэти? – здороваюсь с личной телохранкой Девочки.
– Кэти сменилась, сэр. Я Пэтси. – Невозмутимо отвечает гвардейка. – Доброе утро, ваша СВЕТлость.
Приветствуя Номи, мой Шон эхом вторит:
– Доброе утро, ваша СВЕТлость.
– Миледи, мы опаздываем, – напоминает телохранка. – До начала завтрака осталось полторы минуты.
Ох уж эти мне вежливые, чопорные и пунктуальные консерваторы-экскалибурцы! Наверное, должно всё-таки оставаться во Вселенной нечто незыблемое, неколебаемое никакими ветрами перемен. Вопреки sic transit gloria mundi. Мирская слава нехай себе проходит, а… традиционные ценности Туманного Альбиона – навсегда!
Третье тысячелетье космической эры «на дворе», планетка, затерянная на окраине государства, в свою очередь затерянного за краем ОПределов, подземная нора под поверхностью, массивная мебель, пылающий камин, стяги с гербами, тонкий фарфор с геральдическими символами, серебряные столовые приборы, овсянка на завтрак, свечи в бронзовых канделябрах, коллективное воздаяние хвалы Творцу перед трапезой, портреты суроволицых предков на стенах, негромко звучащие из ретрансляторов песни, всё течёт всё меняется, а «Beatles» – forever!
Мы входим в трапезный зал последними, все наши уже здесь. Кроме Перебора, но он, ясный пень, выполняет особое задание. Не хило устроившись.
Переглядываюсь с Бабулей. Беззвучно рапортую: тылы прикрыты, сотоварка генеральша! Ррри отвечает мне одобрительным шевелением ушей.
Похоже, Экипаж выбрал-таки Реставрацию. Не потому, что здешние «пауки» и здешняя «банка» нравятся нам больше, чем революционные пауки и банка столичной планеты. И не потому, что мы патологически любим ретро. И даже не потому, что связаны контрактом. И не потому, конечно, что не можем урвать когти с Ти Рэкса. Сможем, не пальцами деланные, и не из таких передряг выскакивали. Попытаться, во всяком случае, вполне способны…
Совершенно по иной причине.
Причина называется: Свет, Сияющий Во Тьме. В тени которого мы все находимся. И будем, судя по всему, находиться впредь.
«Хошь не хошь».
Странно, но уже почему-то именно «ХОШЬ».
Или это мутотень наводит морок?
25: «Как принцесса»
…«Майкл Стюарт, Принц».
Три слова всего. Но зато КАКИЕ!!!
«…как-нибудь, где-нибудь, с кем-нибудь / Всем нам быть суждено, суждено.»
«Я хочу быть с НИМ!», – решила Номи бесповоротно, когда появился ОН. Быть с тем, кто —
МАЙКЛ СТЮАРТ, ПРИНЦ.