Послушай-ка, слон..., стр. 12
— Значит, ты научился говорить? — спросил он.
— Давно уже, — ответил Доминик.
— Что ж ты скрываешь?
— Я не скрываю, только...
— Только что?
— Только не представлялось случая.
— Ах, вот как! Кто же тебя научил?
— Дорогой Брат.
— Кто это такой?
— Дорогой Брат? Так называется на кухне кран. Он был моим первым учителем.
— А вторым? — не без ехидства осведомился Пиня.
— Вторым был гражданин Чайник, — серьёзно объяснил Доминик.
— Хорошенькое дело, — заметил Пиня. — А от кастрюль и крышек ты, случайно, ничему не научился?
— От каждого можно чему-нибудь научиться, — философски заметил Доминик.
— Видно, ты не только научился говорить, слон, но умеешь ещё изрекать истины.
— Меня зовут Доминик.
— Скажи пожалуйста, и имя у тебя уже есть?
— Оно всегда у меня было, — с обидой в голосе ответил Доминик.
— Но мне об этом ничего не было известно.
— Ты ни разу меня не спросил, как моё имя.
— А ведь правда! — признался Пиня. — Теперь, когда я знаю, как тебя зовут, я буду звать тебя только по имени. Тем более, что Доминик очень красивое имя.
— У тебя тоже красивое имя, — сказал Доминик.
— Это ты серьёзно? — с недоверием спросил Пиня.
— Уж конечно, — заверил его Доминик.
— Это прекрасно, что нам обоим наши имена пришлись по вкусу. Да здравствует Доминик! — крикнул Пиня.
— Да здравствует Пиня! — крикнул Доминик.
— Да здравствует Доминик! — завопил ещё громче Пиня.
— Да здравствует Пиня! — завопил в ответ Доминик.
— Да здравствует Доминик! — заверещал тогда Пиня.
— Да здравствует Пиня! — заверещал Доминик.
— Здорово покричали, — со вздохом удовлетворения сказал Пиня.
— Здорово покричали, — со вздохом отозвался Доминик.
— Но вернёмся к нашему разговору, — снова начал Пиня. — Можешь ты мне сказать, кто ночью переставляет тебя с места на место?
— Никто, — чистосердечно признался Доминик.
— Совсем-совсем никто?
— Совсем-совсем.
— Почему же тогда всё время получается так, что ты в другой части сада?
— Я передвигаюсь, — скромно пояснил Доминик.
— Сам? — гаркнул изумлённый Пиня.
— Да, сам.
— А я-то думал, что это Рыбчинский каждую ночь прокрадывается к нам в сад и устраивает тут всякие сюрпризы. Так это, значит, не Рыбчинский?
— Не знаю я никакого Рыбчинского, — с достоинством ответил Доминик. — Не веришь? Посмотри, как я умею двигать ногами.
— Здорово!
— А теперь посмотри, как я верчу хоботом!
— Вот это да!
— А теперь погляди, как я шевелю ушами!
— Замечательно. Я тоже умею шевелить ушами, — похвастался Пиня, — но немного.
— Покажи, — попросил Пиню Доминик.
И Пиня принялся шевелить ушами, чтобы продемонстрировать Доминику этот свой редкий талант.
— Ну как, шевелятся? — спросил Пиня.
— Шевелятся, — заверил его Доминик, — только чуть-чуть.
— Потому что уши у меня маленькие. А теперь ты пошевели своими.
Доминик принялся шевелить ушами сперва понемногу, потом всё быстрее и быстрее, да так, что уши превратились в два вращающихся веера.
— Здорово шевелишь, здорово, Доминик, — прошептал с восхищением Пиня. — Кто тебя этому научил?
— Фумтя!
— Не знаю такой личности.
— Это не личность.
— А кто?
— Муравей.
— Насколько мне известно, у муравьёв ушей не бывает. Как же он мог научить тебя шевелить ушами, если у него самого их нет?
— О, Фумтя может всё! — сказал с убеждением Доминик.
— Вот и прекрасно, — обрадовался Пиня. — Я как раз подыскиваю себе помощника, который будет решать за меня задачки. Ты непременно должен меня познакомить с Фумтей, Доминик!
— С большим удовольствием.
XI
Вскоре Доминик сделался любимцем всей улицы. Особенно привязались к нему дети. Да и взрослые всё чаще заворачивали в сад полюбоваться могучим белым слоном. Хотя жители городка не были знатоками и ценителями слонов (настоящие знатоки живут в лесах Азии и Африки), всё же они знали, что белые слоны встречаются чрезвычайно редко. А редкости высоко ценятся.
Они знали, что в Индии белый слон считается животным священным, ему даже воздают почести. Хозяином такого слона может быть только могущественный властитель — магараджа. Он носит пышные, увешанные драгоценными камнями одежды и разъезжает всюду на белом слоне, который убран в дорогую попону, тоже украшенную драгоценными камнями.
Наверно, вам хочется знать, как на своём слоне сидит магараджа? Думаете, так же, как на лошади?
Ничего подобного! Спина у слона слишком широкая для того, чтоб на него можно было усесться верхом. Пожалуй, только Гулливер или какой-нибудь другой верзила может сесть на слона верхом, но обыкновенный человек (а ведь даже самый грозный магараджа — обыкновенный человек, хоть он и пытается внушить иногда своим подданным другие мысли), но обыкновенный человек, говорю я, не в состоянии сесть верхом на слона, как на лошадь. Поэтому слону на спину ставят что-то вроде домика или беседки, или, может быть, что-то вроде нашей телефонной будки. Эту беседку или будку, которая, впрочем, не застеклена, закрепляют особыми ремнями, чтоб она ни в коем случае не съехала набок. В будке ставят сиденье, иногда даже золотой трон, на котором восседает магараджа.
Сам ли магараджа правит слоном? Ни в коем случае.
Слоном правит погонщик. Погонщик сидит у слона на голове, между ушами, и оттуда подаёт команды. Он заставляет слона идти вперёд, поворачивать налево, направо. Иногда велит слону пятиться и опускаться на колени.
Да, да, опускаться на колени! Если вы думаете, что я оговорился, то это не так.
Слоны умеют становиться на колени. Неповоротливые, неуклюжие на вид, они могут с большой точностью выполнять ваши приказы. Надо их только научить. А учатся они с малолетства в специально предназначенных для этого школах.
Похожа ли такая школа на наши школы?
Я думаю, не похожа. Там нет ни парт, ни кафедры для учителя, ни доски. Такие уж там порядки. Должен вам сказать, что мне это не нравится. Если б я был, к примеру, директором такой школы, я бы сразу велел притащить туда и парты, и кафедру, и доску.
По какому такому праву слоны лишены учебных пособий? Если б школа стала похожа на наши школы, слонята учились бы намного скорее, знания быстрее укладывались бы у них в голове, они не простаивали бы весь школьный день на ногах, они могли бы часок-другой посидеть за партой. Парты должны быть, разумеется, сделаны так, чтоб они были вместительнее тех парт, за которыми сидите вы и за которыми когда-то давным-давно сидел и я.
Могу вам по секрету сказать: я часто мечтаю собственными глазами увидеть такой класс, где за каждой партой сидят тихохонько вежливые, хорошо воспитанные слонята. Вот было бы зрелище!
Но вернёмся к Доминику. Домиником, как мы уже сказали, интересовался весь район. Жители города, хоть никогда не были в Индии, не видали настоящего магараджу и только по слухам знали о существовании белых слонов, прекрасно отдавали себе отчёт в том, какую ценность представляет собой Доминик.
Они мигом сообразили, что Доминик — это нечто совсем особенное. Ни в одном из соседних районов не было такого чуда. Даже в зоопарке, расположенном на берегу протекающей возле города реки, не было такого слона. Жили там, правда, два взрослых слона и один слонёнок, но это были обычные серые слоны, и они не шли в сравнение с Домиником.
Вам, наверно, интересно, как звали этих слонов?
Признаюсь откровенно, в мои намерения не входит заниматься этими слонами сейчас. В нашей повести в своё время они ещё появятся. Но раз вас одолевает любопытство, я скажу.
Слона звали Гжесем, слониху — Гжесихой, а слонёнка — Жемчужинкой. Когда мы попадём в зоопарк, мы с ними познакомимся поближе.
Гжесь и Гжесиха, о Жемчужинке я уж не говорю, были меньше Доминика. Это было заметно сразу. Стоило зайти в зоопарк посмотреть на Гжеся и на Гжесиху, о Жемчужинке я уж не говорю, а потом прийти и встать рядом с Домиником, чтобы понять, что Доминик по сравнению с ними великан.