Клуб Первых Жен, стр. 54

– Джон, я тут немножечко ошибся. Ты не мог бы избавиться от акций Неистового Морти и выкупить наши прежние бумаги?

– Я бы с удовольствием, но не могу. Мне звонила Анни. Оказывается, она ничего не знала о твоей покупке. Как, впрочем, и я. – Теперь в его голосе звенел лед. – Откровенно говоря, она застала меня врасплох. Так или иначе, без ее согласия мы не имеем права ничего продавать и покупать. Она дала согласие на продажу?

Аарон пытался собраться с мыслями. Откуда Анни узнала? Боже мой, ей ведь пришло уведомление о покупке. Он должен был связаться с ней до этого. А он даже не отвечал на ее звонки. Но ведь он хотел ей все объяснить. Что же теперь делать? Он мог бы сблефовать, но предчувствие подсказывало, что на этот раз у него ничего не выйдет. Морти сказал, что очень скоро место его акциям будет в уборной. Сколько у него еще времени?

– Пока нет, но она обязательно согласится. Акции должны быть проданы, и как можно скорее. Анни тебе перезвонит в ближайшие несколько минут и даст подтверждение.

Проклятый зануда! Аарон знал, что у него не хватит смелости позвонить сейчас Джилу. Он снова взялся за телефон.

Пять минут десятого. Он набрал номер своей прежней квартиры. Один гудок. Два. Три, четыре, пять. Аарон представил, как в пустых комнатах надрываются все четыре телефона. Господи, где же Анни? Она что, ночует не дома? У нее появился мужчина? Не может быть. Но где она? Сколько времени у него уйдет на ее поиски? И что за это время останется от фонда Сильви?

11

РАЗВОД

Элиз сидела за столом в своем кабинете, письмо от Лэрри Кохрана, скомканное, лежало на столе перед ней. Она разгладила его и внимательно прочла еще раз.

«Дорогая мисс Эллиот, мы познакомились с Вами в «Карлайле» в День памяти павших, и я не мог не написать Вам, как дороги для меня те минуты, что мы провели вместе. Я совершил ужасный поступок, о котором, поверьте, я глубоко сожалею: обстоятельства вынудили меня продать вашу фотографию. Вы вдохновили меня на то, что я посылаю Вам вместе с этим письмом. Это частица меня самого. Хочу надеяться, что Вы не рассердитесь и сможете простить меня, хотя знаю, что мои надежды – чистейшее безумие.

Лэрри Кохран».

Элиз в который раз скомкала письмо. Она не знала, как поступить. Он что, шантажирует ее? Он наверняка знает о предстоящем разводе. Он угрожает ей? Ему нужны деньги? У него есть еще ее фотографии? А вдруг у него есть фотографии, на которых они вдвоем в «Карлайле»? Какой кошмар, она ничего не помнит. Сколько же она тогда выпила?

У нее разболелась голова, боль была ужасной, как будто кто-то безжалостно вонзал в ее левый висок сотни иголок. Если бы только Чесси, ее служанка, была здесь. Она бы принесла намоченное полотенце и таблетку от головной боли, задернула бы шторы. Элиз могла бы прилечь, и ей стало бы легче.

Но она была одна в офисе, не было никого, кто мог бы за ней поухаживать, и никого, с кем она могла бы поделиться своими страхами. Хотя она очень хорошо относилась к Анни и даже Бренда ей начинала нравиться, она никогда не смогла бы рассказать им о своей постыдной связи с совершенно незнакомым человеком. Она принадлежала поколению, в котором примерные девочки если и поддавались соблазну, никогда в этом не признавались. К тому же она была напугана силой собственной страсти, проявившейся в тот момент, когда она ослабила контроль над собой. В Голливуде ей приходилось постоянно сдерживать себя; она видела, к чему приводит женщин неразборчивость в делах подобного рода. Элиз поклялась, что с ней этого никогда не случится. И вот теперь ее неосторожность, единственный опрометчивый шаг могли погубить ее. Что, если узнает Билл? Как это повлияет на развод? Что, если этот Кохран отправит ее фотографии в «Инквайер» да еще подкрепит их соответствующей историей? Что, если для газетчиков и публики она еще представляет интерес?

Письмо, фотография и присланный им сценарий лежали перед ней на столе. Ей было противно даже прикасаться к ним. А может быть, он пытается получить от нее деньги на постановку фильма? Ее передернуло от этой мысли, голова разболелась еще сильнее. Она вспомнила слова матери: «Никогда не финансируй постановки, никогда не имей мужа на содержании». За всю жизнь она не унизилась ни до первого, ни до второго, но ее мать не говорила: «Никогда не плати денег шантажисту», и теперь она не знала, что делать. К сожалению, мать, в ее теперешнем состоянии, ничем не могла ей помочь. Может быть, все-таки посоветоваться с Анни и Брендой, подумала Элиз и сняла трубку телефона.

Бренда теперь часами просиживала в офисе Элиз, роясь в бумагах в поисках информации, которая могла бы помочь им расквитаться с четырьмя мерзавцами. К ее удивлению, это занятие пришлось ей по душе. К ней возвращались бухгалтерские навыки, приобретенные в школе Джулии Ричман. Вдобавок это было просто интересно. Медленно, по крохам, из расписок, квитанций, финансовых отчетов она собирала компромат на бывшего мужа.

Сегодня, по дороге в отель «Алгонквин», где у них была назначена встреча, она перебрала в голове свои находки. Да, кое-что ей удалось отыскать. Элиз сказала, что у нее тоже есть какие-то новости, и Бренда предвкушала момент, когда она выложит всю ту грязь, которую раскопала.

Если ей удалось найти материалы против Морти, значит удастся обнаружить что-нибудь и против Билла, Джила и Аарона. Насколько приятнее иметь дело с колонками цифр, квитанциями, налоговыми декларациями. Эти листы бумаги не орали, не злились, не могли ударить.

А мужчины, большие, сильные, наводящие страх, не казались уж такими непобедимыми, если иметь под рукой факты.

Они заправляли корпорациями, даже правосудием, но Бренда начинала верить, что созданные ими институты власти можно использовать против них самих. В случае с Морти, например, явно просматривались деяния, наказуемые законом.

Так что не такие уж они непогрешимые и недосягаемые. Обычные жулики с модными прическами. И может быть, она, Бренда, еще на что-то годится. Может быть, из нее выйдет нечто большее, чем толстая брошенная жена. Но что?

Здесь возникали проблемы. Идея окончить курсы, получить удостоверение государственного бухгалтера и всю жизнь подсчитывать чужие доходы ее не привлекала. Нет, ей бы хотелось управлять небольшим бизнесом, вести счета, самой иметь дело с налоговой инспекцией, следить за поступлением наличности. Но какая фирма примет на работу толстую, немолодую домохозяйку без диплома и опыта работы по специальности? Бренда вздохнула. Войдя в старомодно унылый холл отеля, она сразу увидела Анни и бледную, явно чем-то взволнованную Элиз.

– Что случилось? – спросила Бренда, пораженная расстроенным видом Элиз, всегда такой спокойной и невозмутимой. Анни молча протянула Бренде смятый листок бумаги.

– Ну и нахал! – возмутилась Бренда, прочитав послание Лэрри Кохрана. – Фотографирует тебя, продает фотографию в журнал, а затем присылает тебе свой сценарий на рецензию. Лично мне он не внушает доверия.

– Мне тоже, – вздохнула Элиз, отхлебнув из стакана мартини. – Вопрос в том, что мне теперь делать. Я не решилась обратиться в полицию.

Анни подалась вперед, облокотившись рукой о мягкий подлокотник кресла.

– Не надо торопить события, Элиз. Может быть, стоит позвонить ему? Я уверена, если ты с ним поговоришь, он будет вести себя благоразумно. – Она взяла стакан с «Сан-Пеллегрино» и держала его в руке. – В конце концов, такой разговор ничем не может тебе повредить.

Элиз с трудом сдержала раздражение. Прежде чем она успела возразить, вмешалась Бренда:

– Еще как может. Это его только раззадорит. – Бренда остановила проходящего мимо официанта и заказала диетическую «Коку», подумала про себя, что, раз она уже такая толстая, все ее диетические ухищрения не имеют никакого смысла.

– У меня на родине знают, как обращаться с шантажистами. Я могу позвонить дяде Нунцио. Он пришлет кого-нибудь, кто переломает этому типу ноги. – Заметив беспокойство на лице Элиз, Бренда ободряюще улыбнулась: – До него дойдет, не волнуйся.