Мир приключений 1980 г., стр. 65
Короче говоря, сдали мы товар, получили с клиента то, что причиталось, отдохнули недельку на побережье — и снова в путь. Теперь наши чемоданы набиты деньгами. И еще несколько пакетиков с порошком — образцы продукции, которую наш клиент заказывает тому японцу. Все это мы доставим в Токио, сдадим, получим вторую половину нашего гонорара и, как уже договорились заранее, махнем на Гаваи. Недели на две.
А там посмотрим. Я подумаю, как быть дальше. Может, пора бросать? Уже столько заработал. Это, знаете, как в рулетку — идет к тебе фарт, а ты весь выигрыш снова и снова ставишь. И он все растет в два, четыре, восемь, шестнадцать раз. А потом может случиться, что — раз! — и все проиграешь.
Ох, деньги! С матерью дети расстаются, мужья уходят от жен, влюбленные ссорятся навсегда, даже курить люди бросают… А вот с деньгами ох как трудно расставаться! Ну нельзя выпить десять бутылок шампанского, съесть десять килограммов икры. Приходится в какой-то момент остановиться. А вот с деньгами остановиться невозможно — еще, и еще, и еще… Все больше, все больше… И так без конца. Всем может — насытиться человек, только не деньгами!
Или это я такой один? Да нет, и Утиный Нос, и Белинда, и даже эта крошка Ру, и мой бывший дон, и другой, который занял его место, и эти пушеры, и мой сегодняшний клиент, и тот японец… Все, кого я знаю, все миллионеры, миллиардеры…
Интересно, есть на земле люди — я имею в виду, конечно, не дураков и сумасшедших, а нормальных, здоровых, умных людей, — для которых деньги не главное?..
Едем на аэродром.
Сценарий обычный: две молодые респектабельные супружеские пары (насчет респектабельности, во всяком случае внешней, Утиный Нос, конечно, подкачал) отправляются в туристскую поездку в экзотические страны. Приезжаем в аэропорт, ставим машину на месячную стоянку, подхватываем чемоданы (тяжелые, черт, какие все-таки тяжелые эти деньги!) и идем регистрировать билеты.
Мы летим в первом классе, чемоданы при вылете не смотрят, тут проблем нет. А вот самих нас в кабинках безопасности досмотрят. У нас у всех четверых пистолеты. В далекий путь я без артиллерии не пускаюсь. Опыт подсказывает. Пройти таможню в Токио трудностей не представит, там, по-моему, половина таможенных инспекторов на жалованье у нашего японца. Да он и сам будет встречать. Небось, как прошлый раз, прямо к трапу подъедет на своей машине. Уж не знаю, кто он такой, — подобных вопросов в нашем деле не задают, — но иной раз я думаю, не начальник ли он токийской полиции или министр внутренних дел? Так он держится.
Здесь, я думаю, с пушками трудностей тоже не будет. Важно только пройти не там, где все остальные пассажиры нашего рейса, а через другую щель, где сегодня дежурит мой друг и внештатный сотрудник моей фирмы. Каждый наш отлет приносит ему такие деньги, что он, наверное, мечтает, чтоб мы летали по десять раз в день.
Зато и он каждый раз не замечает наших орудий тяжелого калибра, уютно устроившихся под мышкой. Ну что же, бизнес есть бизнес — торговать можно всем, в том числе и бдительностью…
Пока все идет отлично. Правда, среди пассажиров нашего рейса, насколько я сумел заметить, есть парочка подозрительных типов: один высокий, крепкий, спортивный парень, все шарит глазами, другой средних лет, сухонький, поджарый. Я таких знаю — они выхватывают из кармана пистолет, словно фокусник голубя, и никогда не промахиваются. Надо за ними присмотреть. Даю соответствующую инструкцию Утиному Носу. Сам буду следить за «спортсменом». Так я его мысленно окрестил.
Подгоняют автобусы.
Садимся, едем, подъезжаем к самолету. Наши чемоданы, как и чемоданы других пассажиров, ровненькими рядами выстроились у трапа.
Я подумал: а что бы произошло, раскройся наши чемоданы и полети по полю миллионы? Небось все эти респектабельные леди и джентльмены — и вон тот генерал, и этот священник, даже малые детишки, бросив свои куклы, даже та вон парализованная старуха, которую сын, наверное, или внук везет в каталке, вышколенные стюардессы, внушительный первый пилот с орденскими колодками на мундире, — все всё бросят и помчатся за разлетающимися на ветру бумажками, словно коллекционер бабочек на цветочном лугу.
А может, кто-то не помчится? Тот вон носильщик с серым лицом, больной, наверное. Или заправщик в грязном желтом комбинезоне, а может, эта девчонка в джинсах, что прижимается к своему очкарику, — у них любовь, а, говорят, она сильнее денег.
Ерунда — сильней денег нет ничего! Поверьте мне. Не верите? Ну что ж, дело ваше.
Но чемоданы наши в целости и сохранности уплывают в люк. Мы поднимаемся по носовому трапу и занимаем свои места.
Пассажиров в первом классе немного. Стюардесса ловит каждый взгляд — не нужно ли чего. Заходит старший стюард — улыбается, спрашивает, все ли в порядке. А это что такое? Мой «спортсмен» тоже заглядывает, словно ищет что-то, не находит, исчезает. Э, мне это не нравится…
Глава III. ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ АЛЕКСЕЯ ЛУНЕВА
Кое-кто у нас думает, что работники милиции постоянно живут напряженной жизнью, полной бессонных ночей, неожиданных тревог и опасностей.
Бесспорно, есть в нашем министерстве такие подразделения, у сотрудников которых жизнь беспокойней, чем, скажем, у архивариуса, бухгалтера, корректора. Хотя я отлично понимаю, что, например, в период подготовки годового отчета бухгалтер иной раз не спит ночами…
Однако у большинства из нас работа как работа. Другой вопрос, что приятней иметь дело на работе с порядочными, честными людьми, чем с преступниками. Но ведь и с красивыми и здоровыми людьми тоже приятней иметь дело, нежели с больными, между тем у нас сотни тысяч врачей и медсестер.
Каждый на своем участке, по своей специальности. Но далеко не всякая связана с непосредственной опасностью. Я бы даже сказал, немногие связаны. Тут дело в другом, дело в том, что если ваш сосед по дому, упившись, возьмет охотничье ружье и начнет угрожать своей жене и детям, то вы немедленно позвоните в милицию, а работник милиции в аналогичном случае вступит в схватку с преступником, и это уж независимо от того, работает ли он в отделе по борьбе с особо опасными преступлениями, или в паспортном столе, или занимается баллистическими экспертизами. Постоянное чувство личной ответственности за любой беспорядок, подчеркиваю — личной, и привычка лично любой непорядок пресекать — вот это, пожалуй, главное, что нас всех отличает. У других граждан это называется сознательностью, у нас — профессиональным долгом.
Я лично, лейтенант Алексей Лунев, служу в довольно беспокойном подразделении. И тем не менее мои рабочие дни, обычные дни расписаны точно, регулярно, я бы даже сказал, педантично, чему, к слову говоря, моя жена Елена Павловна, в просторечии Лена, несмотря на солидный четырехлетний семейный стаж, до сих пор не устает удивляться и что нашему сыну Вадиму совершенно безразлично.
Ему гораздо важней распорядок его дня.
И этому подчинены все другие распорядки.
Мы просыпаемся в семь утра, все трое, все сразу.
Лена начинает хлопоты по хозяйству, я — зарядку, Вадим — умывание. Он к этому приучен по «Мойдодыру» и, как ни странно, находит в водных процедурах немалое удовольствие. Правда, потом в ванной комнате приходится производить солидную уборку.
Закончив зарядку, убрав гантели и двойники, к водным процедурам приступаю я. Этого никто не любит — я, видите ли, задерживаю их завтрак.
В конечном счете все улаживается. Мы одеты, обуты, сыты, умыты и покидаем все втроем родной дом для борьбы и побед.
Вадима в детский сад доставляю я. Зимой это делается на санках, летом преимущественно на руках. Как мы ни точны в нашем распорядке, но почему-то всегда опаздываем. Проанализировав это непонятное явление, прихожу к выводу, что причина тому — постоянные отклонения Вадима от курса на пути в детсад.
Хотя, не спорю, причины уважительные. То встречается пес, такой обшарпанный и бездомный, что Вадим пытается вступить с ним в сочувственную беседу, то, наоборот, жирная и ленивая кошка улеглась посреди улицы, и Вадим старается, ворча что-то себе под нос, оттащить ее — иначе задавят машины, которые по нашему тупику ходят раз в неделю. Но кошка тяжела, не проявляет желания к сотрудничеству, и, наконец, отчаявшись, Вадим зовет меня на помощь. Потом на пути оказывается пустая консервная банка, которую, разумеется, надо поддать ногой, какой-то поломанный изолятор, который надо прихватить с собой, старая коробка, внутренность которой надо исследовать, и т. д. и т. п.