Джон Леннон, стр. 36

У Джона Леннона были причины, по которым он не хотел жениться. Он опасался, что наличие жены и ребенка отрицательно скажется на образе рокера. «Рокеры олицетворяли сексуальные фантазии девушек», — объясняет Ли Эверетт Алкин, которая в течение восьми лет хранила в тайне свой брак с Билли Фьюри. Кстати, Брайен Эпстайн поступил в отношении Синтии точно так же, как Ларри Парне — с Фьюри: молодую жену надо было спрятать. Но эта военная хитрость не принесла Джону облегчения. Больше всего он боялся обязанностей мужа и отца семейства. Можно сказать, что он уже был женат — на «Битлз».

Мужа Синтии получить удалось, но она потеряла любимого мужчину. С этих пор Джон будет на долгие месяцы изчезать из ее поля зрения. Оказываясь рядом, он постоянно демонстрировал, как на нее обижен, или вовсе не замечал, будто ее не существовало. У нее не было своего дома, поскольку для Джона это означало бы официально признать то, с чем он не хотел мириться. После недолгого пребывания в холостяцкой квартире Брайена на Фолкнер-стрит Синтия была отправлена в Мендипс, где до самого Рождества жила в одной из комнат на первом этаже вместе с другими постояльцами Мими, стараясь скрыть под широкими юбками свою беременность. Отношения между двумя женщинами никогда не были сердечными, хотя в конце концов Синтии все же удалось завоевать симпатию Мими.

В тот день, когда Джон и Синтия стали мужем и женой, на первой странице газеты «Мерей-бит» появилось сообщение об отчислении из группы Пита Беста. Поклонники Пита пришли в дикую ярость. Весь Ливерпуль был в курсе контракта, заключенного с «И-Эм-Ай/Парлофоном», и фаны Беста решили, что его попросту предали: их кумира выбросили в тот момент, когда к «Битлз» наконец пришел успех! Они пикетировали «НЕМС» и «Кэверн», скандируя: «Пит — всегда, Ринго — никогда!», а также «Пит — лучше всех!» Пол и Джон, подвергшись нападению, были вынуждены спасаться бегством, а Джордж получил фингал. Брайен Эпстайн мог теперь появляться в «Кэверн» только в сопровождении телохранителя.

Шумиха вскоре улеглась, однако горечь от того, как был обставлен уход Пита из группы, осталась надолго. Никто из «Битлз» не смог бы посмотреть Питу в глаза и сказать: «Ты уволен!» Эту миссию взял на себя Брайен. Позднее Джон признал, что они поступили непорядочно, но такое поведение было для него типичным: Леннон всегда старался уйти от ответственности.

Ринго Старр был полной противоположностью Питу Бесту. Пит был заводилой, барабанщиком, который вел остальных музыкантов за собой, заставляя с таким напряжением вибрировать свои барабаны, что о его присутствии невозможно было забыть. Ринго ограничивался тем, что придавал музыке ритмическую основу, смягчал жесткую манеру игры «Битлз», привнося в то же время явный маршевый элемент, на основе которого «Битлз» уже тогда начинали слой за слоем строить свое оригинальное вокальное, инструментальное, а позднее и электронное звучание.

Первой записью «Битлз» стала песня Пола «Love Me Do» [74], Джон, вдохновленный недавним хитом Брюса Ченнела «Hey! Baby», написал для нее меланхолическое вступление, которое сыграл на губной гармошке. Если вспомнить, как Джордж Мартин собирался лично подбирать для них песни, написанные «профессионалами», можно сказать, что, самоутверждаясь, они не теряли времени даром. В карьере «Битлз» это событие имело огромное значение, поскольку создало прецедент, который позволил всему английскому року развивать свою самобытность. Объем продаж первой пластинки принес, скорее, разочарование. Брайен попытался раскрутить ее, используя «НЕМС», однако усилия его были напрасны. Оставалось дожидаться появления «Please Please Me» [75], записанной пару месяцев спустя, когда к «Битлз» пришел первый большой успех.

Чтобы написать эту песню, Джон Леннон черпал вдохновение у Роя Орбисона, а также в известной песенке Бинга Кросби «Please, lend your little ears to my pleas» [76]. В этом произведении впервые можно было услышать влияние британского фольклора, которое будет отличать музыку «Битлз». Звон колокольчиков, тонические гармонии, голоса, напоминающие перекличку матросов, поднимающих парус, — песня действительно приглашала к путешествию. По окончании сеанса звукозаписи Джордж Мартин нажал на кнопку интерфона и объявил: «Джентльмены, вы только что записали пластинку, которая станет вашим первым суперхитом!»

Глава 15

К самой верхушке самой макушки

2 февраля 1963 года «Битлз» вторглись в тот самый мир, который так долго презирали. Они подъехали к кинотеатру «Гомон», расположенному в Брэдфорде, прошли через служебный вход и оказались в тесной и грязной гримерке без горячей воды и отопления. Облачившись в концертные костюмы темно-красного цвета с бархатными воротниками и брюки-клеш, они принялись намазывать лица тональной крем-пудрой Макс Фактор 5, пока кожа не достигла такого же розового оттенка, как рубашки. Теперь все носили стрижку под горшок — такую прическу Юрген Фоллмер создал для Джона и Пола, когда они ездили в Париж, чтобы отметить день рождения Джона в 1961 году.

Последний взгляд в зеркало — и ребята спустились за кулисы. Из семи запланированных в этот вечер выступлений их номер шел вторым. А звездой концерта была «бэби-певичка» Хелен Шапиро, семнадцатилетняя девушка с голосом а-ля Пол Робсон. «Битлз» так долго издевались над британской поп-сценой, что в конце концов сами не заметили, как подошли именно к ней в тени группы «Шэдоуз».

«Битлз» выбежали на сцену, подключили гитары к усилителям и заняли свои места. Когда занавес поднялся, они уже играли. Стоя перед микрофоном, Джон начал подпрыгивать и приседать наподобие всадника, встающего на стременах, выкрикивая слова песни «Chains» [77], последнего хита группы «Кукиз». Пол и Джордж извивались возле другого микрофона — один из них по-петушиному вытянул шею и часто моргают, подражая Эдди Кантору, другой скромно опустил голову. Время от времени, когда они пели вместе, их лица сближались. Что касается Ринго, то он преданно улыбался и лупил по барабанам, как кузнец по наковальне.

Остальные певцы старались во время этого турне предложить вниманию публики нечто иное, нежели просто концерт. Они стремились идти путем Томми Стила и много работали, разучивая песни и режиссируя свои номера. В отличие от них, «ливерпульские мальчики» производили впечатление компании приятелей, которые просто поют то, что им нравится, не забивая себе голову всякими проблемами. Но эта кажущаяся небрежность была тщательно продумана.

«Битлз» не хотели повторять то, что другие делали до них, — ребята были слишком умны, чтобы попасть в эту ловушку. Они прекрасно понимали, что никогда не смогут двигаться, как настоящие танцоры, никогда не будут обладать внешностью кинозвезд и никогда не научатся играть на своих инструментах так, как это делают гранды американского рока. Поэтому они остановили свой выбор на образе очаровашек-любителей. «Нас не очень волнует то, что мы делаем на сцене, — объяснил накануне турне Джон Леннон в интервью корреспонденту газеты „Ивнинг Стандарт“. — Мы используем „улыбки в пустоту“. Три-четыре: общая улыбочка! Я не знаю, что мы будем делать, когда поедем выступать в компании с Хелен Шапиро. Может, я улягусь на пол, как Эл Джолсон». Плевать на профессионализм — именно таков был стиль «Битлз»!

Самой преданной поклонницей «Битлз» во время этого турне была сама Хелен Шапиро. Вместо того, чтобы пользоваться привилегиями звезды, монополизировать автомобиль с шофером, она каждое утро забиралась в автобус и усаживалась рядом с Джоном Ленноном, к которому питала нежные чувства. В то время как Пол и Джордж устраивались сзади, подальше от шума мотора, и разучивали по дороге аккорды, Леннон беседовал с Хелен, как прежде с Джонни Джентлом. «Джон заботится обо мне, — призналась Хелен новому агенту „Битлз“ по связям с общественностью Тонни Бэрроу. — Он относится ко мне по-отечески, ведет себя покровительственно, и это приятно... И он вовсе не похож на бесчувственное животное, как его иногда называют... Когда-нибудь он станет прекрасным отцом и чудесным мужем». (Шесть недель спустя, когда Синтия родила Джулиана, Джон повел себя именно как «бесчувственное животное».)