Желание леди, стр. 50

Искать ее сегодня бесполезно. Лучше подождать до утра. Нужно продумать, что ей сказать, как убедить ее вернуться. Это непросто. Она была так решительно настроена. Он оскорбил ее. И теперь надо все исправить.

В том-то и была вся ирония. Найджел Кавендиш, у которого никогда не было недостатка в женском обществе, теперь оказался не нужен единственной женщине, которая была ему нужна. Никогда он не бывал в такой ситуации. У него был небольшой опыт по части извинений и совершенно никакого опыта в таком важном вопросе. У него только один шанс.

Найджел поднял голову и уставился на мерцающие звезды, осуждавшие его. Фелисити пожелала его, и он появился. Теперь он понял, что она имела в виду, когда сказала, что поверила из-за него в волшебство и судьбу. Конечно, это была ерунда, по сути, всего лишь совпадение. Пусть так, все это странно, и этого достаточно, чтобы поверили даже самые большие скептики.

Найджел понимал, что будет не так уж легко пожелать возвращения Фелисити. Придется понести наказание за грехи, но, может быть, можно попросить хоть немного помочь?

– Если бы ты была так добра… – Какой абсурд. Он глубоко вздохнул. – Я вел себя как идиот и, может быть, потерял самое лучше, что было в моей жизни. Мне понадобится помощь. – В голосе появилась нотка беспомощности. – Я не знаю, что делать!

Он заставил Фелисити поверить в волшебство и судьбу, он должен найти способ рассказать ей, что и она заставила его поверить во все это. В судьбу, в волшебство, но более всего – в любовь.

Найджел смотрел на звезды, надеялся и молился, что они как-то помогут ему найти ответ. Звезды поблекли, уступив место рассвету, а он продолжал неподвижно сидеть, подыскивая нужные слова. Он обдумал и отмел множество вариантов и тысячи слов, но не нашел ни одного подходящего. Даже когда поднялось солнце и рассвет сменился утром, Найджел все еще не придумал, как вернуть жену. И пытался не обращать внимания на мысль, приходившую несколько раз перед рассветом и укрепившуюся при свете дня.

Может быть, ей будет лучше, если он не будет пытаться вернуть ее?

Может быть, она была права, когда сказала, что совершила ужасную ошибку? Как бы сильно он ни был теперь убежден, что она его женщина, может быть, он не ее мужчина? Она сказала, что ей нужен человек, который хотел бы дать ей столько же счастья, сколько она хотела бы дать ему. Найджел никогда не считал себя эгоистом, напротив, он всегда считал себя великодушным. Однако считал ли он чувства Фелисити, ее желания, ее потребности превыше своих? Чем больше он раздумывал о том времени, которое они провели вместе, тем тяжелее становилось у него на сердце. С самого начала учитывались только его чувства, его желания, его потребности. Мог ли он сделать Фелисити счастливой? Имеет ли он все еще право на попытку?

У него не было ответов на эти вопросы. Он лишь испытывал сильную боль, распространявшуюся от сердца. Сознание мучила лишь одна мысль: если он по-настоящему любит Фелисити, то должен ее отпустить.

За спиной открылась дверь. Не оглядываясь, он знал, что это Мэдди. Он уже давно ожидал ее появления.

Найджел тяжело вздохнул:

– Мэдди, я знаю, не надо ничего говорить. Я просто глупец. Самый глупый из всех. Я не знаю, что делать. Я не знаю, что мне следует сделать.

– Найджел. – Голос сестры прозвучал как-то странно и напряженно.

Найджел повернулся и взглянул на нее. Сестра была бледна, в глазах – ужас.

– Что такое? Что-то случилось с Фелисити?

– Не с Фелисити. С отцом. Он умер.

Глава 14

– Найджел, – серьезно проговорила Мэдди, открывая дверь библиотеки и входя, – нам нужно…

– В чем дело? – Найджел поднял голову от документов, разложенных перед ним на столе отца, то есть на его столе.

Сестра смотрела еще мгновение, потом тряхнула головой.

– Никогда раньше не видела, чтобы ты сидел за отцовским столом.

– Как видишь, у меня много дел. Что ты хочешь?

– Не надо говорить таким тоном. – Мэдди подошла к столу и уселась в кресло, в котором обычно сидел Найджел, когда разговаривал с отцом. А теперь за столом отца сидел Найджел. Новый виконт Кавендиш.

– Найджел, прошло десять дней. Нам надо поговорить.

– Надо ли? – Он опустил перо. – По-моему, за прошедшие десять дней мы разговаривали много раз.

– О смерти, делах, связанных с этим, и тому подобном. – Мадлен решительно заглянула брату в глаза. – Но есть и другие вещи, которые нам следует обсудить.

– Например?

Мадлен несколько мгновений рассматривала брата изучающим взглядом.

– Во-первых, у меня не было возможности извиниться за то, что ты, возможно, рассматривал как предательство…

– Мадлен, в этом нет необходимости. Как ты тогда сказала, ты могла лишь подготовить почву, а действовал я исключительно сам. Кроме того… Теперь это не важно.

– Очень важно. – Она наморщила лоб и подалась вперед. – Ты понимаешь, что Фелисити была здесь во время похорон и всего остального.

– Разумеется, я понимаю, что она была здесь. Я же не умер! Прости. Я не хотел…

Он прекрасно осознавал, что Фелисити была в Кавендиш-Хаусе, рядом с ним. Но меньшего он от нее и не ожидал. Он переехал обратно в этот дом сразу же после смерти отца, чтобы уладить семейные дела. Фелисити вернулась к своим родителям. Дом, в котором они жили, стоял пустой и безжизненный. Еще один символ, на котором Найджелу не хотелось останавливаться.

– Я не была полностью уверена, что ты это заметил. Ты был – не знаю, подходящее ли это слово, – думаю, «занят» подошло бы. – Она вздохнула. – С другой стороны, мы все были заняты.

– Время было трудное.

Слово «трудное» также никак не отражало события последних десяти дней, как и слово «занят», употребленное по отношению к поведению Найджела или кого-то другого.

Покойный виконт Кавендиш мирно скончался во сне, из чего врач заключил, что у него остановилось сердце. Если не брать во внимание шокирующую внезапность смерти, было странно думать, что отец умер так тихо и кротко. Найджелу рисовалась совершенно иная кончина Эдмунда Кавендиша.

Он беспомощно развел руками:

– Я не знаю, что делать.

– Это ты про отца? Или про Фелисити?

– Для отца я могу сделать лишь одно – продолжить его дело. Ты видишь все это. – Он указал на документы перед собой. – Подробности, сопровождающие уход человека с разнообразными интересами, слишком многочисленны, чтобы о них упоминать. Если бы я не находился под его опекой эти последние несколько недель, сейчас мне пришлось бы туго. При нынешних обстоятельствах у меня нет времени разбираться с чем-то, кроме этого.

– У тебя нет времени исправить ситуацию с женой?

– Нет.

Он слишком сосредоточился на горе от потери отца, чтобы сильно переживать еще и из-за потери жены. С того момента, как Мэдди сообщила ему новость, он чувствовал себя так, будто движется сквозь туман. Он только сейчас узнал своего отца. Как человека, не просто как родителя. Это так несправедливо.

– Как ты думаешь, он догадывался, что его дни сочтены?

Мэдди покачала головой:

– Я не…

– Он поэтому хотел передать мне все это? – На губах Найджела появилась нерешительная улыбка. – Он сделал все, что мог, чтобы семейные дела велись надлежащим образом.

– Отец был бы доволен тобой. – Мадлен помолчала. – Хотя не обрадовался бы твоей размолвке с супругой. Ты же знаешь, она ему нравилась.

– А что мне делать, Мэдди? – Он поднялся и направился в другой конец комнаты к столу, на котором еще стояло бренди, любимое отцом.

– Ты мог бы попытаться поговорить с ней. Извиниться за то, что так глупо себя вел.

Найджел налил рюмку и выпил.