Космическая игра. Исследование рубежей человеческого сознания, стр. 45

На этом этапе у нас часто возникают дополнительные переживания прошлой жизни, которые могут быть весьма богаты точными подробностями и сопровождаться удивительными синхронностями. Таким образом, мы продолжаем накапливать убедительные доказательства реальности и достоверности такого понимания существования. Мы более не считаем себя тем, что Алан Уоттс назвал «эго в капсуле из кожи». Теперь мы уже не отождествляем себя с одним конкретным индивидом, который живет от зачатия до смерти, — теперь мы имеем более широкое представление о себе.

Наша новая личность — это личность некого существа, бытие которого длится много жизней: одни из них уже миновали, другие ожидают нас в будущем. Чтобы увидеть себя таким образом, нам нужно выйти за пределы прежнего убеждения в том, что наша жизнь ограничивается сроком от зачатия до смерти. Однако в то же самое время мы должны сохранять веру в абсолютную природу пространственных границ, которые отделяют нас от других людей и от остального мира. Мы понимаем, что не являемся замкнутыми последовательностями жизней, и точно так же видим своих кармических партнеров.

Если мы продолжим наше внутреннее путешествие, то дополнительные холотропные переживания могут открыть нам, что даже эти пространственные границы в конечном счете иллюзорны и способны растворяться. Тем самым формируется совершенно новый взгляд на идею перевоплощения. Теперь мы вышли за пределы идеи кармы, как ее обычно понимают, поскольку достигли уровня, где уже нет отдельных индивидов. Что же до существования «различных персонажей», то это необходимая предпосылка любого кармического взаимодействия. В этот момент мы отождествляемся с единым полем космической творческой энергии и с Абсолютным Сознанием. С данной точки зрения драмы прошлой жизни — лишь еще один уровень иллюзии, игры майи. Становится ясно, что в абсолютном смысле все жизни имеют только одно действующее лицо и в конечном счете не содержать вещества.

Теперь мы более не верим в карму — разумеется, в том смысле, в каком мы верили прежде. Эта форма неверия в корне отлична от позиции материалиста-скептика и атеиста. Мы все еще помним то время, когда мы жили в совершенно зажатом состоянии сознания и отвергали идею перевоплощения как смешную и абсурдную. Мы также отдаем себе отчет, что сильные и захватывающие переживания могут вывести нас на такой уровень сознания, где перевоплощение уже не концепция, но живая реальность. И мы знаем, что можно выйти за пределы и этой стадии, когда процесс внутреннего самоисследования приводит нас к переживаниям, которые позволяют нам понять относительность всех границ и Пустоту, лежащую в основе всех форм.

Ни категорическое отрицание возможности перевоплощения, ни вера в его объективное существование не истинны в абсолютном смысле. Все три вышеупомянутых подхода к данной проблеме эмпирически весьма реальны, и каждый из них отражает определенный уровень прозрения относительно устройства вселенной. В конечном счете реально только существование самого творческого принципа. И тот мир, в котором перевоплощение кажется невозможным, и тот, где оно является неоспоримым фактом, суть виртуальные реальности, созданные симфонией переживаний. По этой причине космическая игра может включать сценарии, которые с нашей ограниченной, обыденной позиции могут показаться несовместимыми и противоречащими друг другу. Во Вселенском Разуме и его божественной игре эти сценарии могут сосуществовать совершенно естественным образом.

Глава девятая

Запрет на знание того, кто мы есть

В холотропных состояниях мы способны выходить за пределы воплощенного эго, с которым обычно отождествляемся, и переживать себя другими людьми, животными, растениями и даже неорганическими частями природы или различными мифологическими существами. Мы обнаруживаем, что разделение и прерывистость, которые нам обычно видятся в творении, произвольны и иллюзорны. Когда все границы растворяются и мы оказываемся за их пределами, мы можем переживать отождествление с самим истоком творения, который проявляется либо в форме Абсолютного Сознания, либо как Космическая Пустота. Таким образом, мы обнаруживаем, что наша истинная личность — это не индивидуальное «я», но «Я» Вселенское.

Каким образом нам объяснить силу своей веры в то, что мы — существующие в мире физические тела, если наша глубочайшая природа действительно божественна и мы тождественны вселенскому творческому принципу? Какова природа этого фундаментального неведения касательно нашей истинной личности, этой таинственной пелены забвения, которую Алан Уоттс называл «запрет на знание того, кто ты есть» (Watts 1966)? Как возможно, что неисчерпаемая и вневременная духовная сущность фактически творит из себя и внутри себя виртуальное факсимиле материальной реальности, населенной живыми существами, переживающими себя отделенными как от своего истока, так и друг от друга? Почему актеры, играющие в мировой драме, заблуждаясь, верят в объективное существование своей иллюзорной реальности?

Самое лучшее из всех объяснений, какие мне доводилось слышать, — это то, что космический творческий принцип сам себя заманивает в ловушку собственного совершенства. Творческое намерение, стоящее за божественной игрой, заключается в том, чтобы вызвать к бытию такие эмпирические реальности, которые обеспечат наилучшие возможности для приключений в сознании. Чтобы удовлетворять такому требованию, эти реальности должны быть убедительны и правдоподобны до мелочей. В качестве примера мы можем использовать здесь такие направления искусства, как театр и кино. В некоторых случаях игра и постановка бывают настолько совершенны, что мы забываем об иллюзорности наблюдаемых событий и реагируем на них так, словно они реальны. Иногда и хороший актер может утратить ощущение своей личности и временно слиться с исполняемой ролью.

Как я уже говорил, мир, в котором мы живем, обладает множеством характеристик, отсутствующих у Абсолютного Сознания в его чистой форме, например многообразием, противоположностями, плотностью, физическими характеристиками, изменчивостью и непостоянством. Проект творения факсимиле материальной реальности, обладающей этими свойствами, выполняется с таким художественным и научным совершенством, что отколовшиеся единицы Вселенского Разума находят его целиком и полностью убедительным и ошибочно принимают за реальность. Что же до атеиста, то через него, крайнее выражение своего художественного мастерства, божественное превосходно выдвигает доводы не только против своего участия в творении, но и против самого своего существования.

Одной из важных хитростей, помогающих творить иллюзию обычной материальной реальности, является существование банального и уродливого. Если бы мы все были сияющими эфирными существами, получающими жизненную энергию прямо от солнца и живущими в мире, где все ландшафты выглядели бы как на Гималаях, в Большом каньоне или на девственных островах Тихого океана, то наша причастность к божественной реальности стала бы очевидной. Аналогичным образом, если бы в нашем мире все здания были подобны Альгамбре, Тадж-Махалу, Занаду или Шартрскому собору или если бы нас окружали скульптуры Микеланджело и мы бы слушали музыку Бетховена или Баха, то было бы легче узреть божественность природы нашего мира.

То, что мы обладаем физическими телами со всеми присущими им секрециями, выделениями, запахами, несовершенствами и патологиями, а также желудочно-кишечным трактом, содержимое которого весьма неприятно, несомненно, затуманивает и запутывает вопрос о нашей божественной природе. Физиологические функции организма, такие, как рвота, отрыжка, метеоризм, дефекация и мочеиспускание, вместе с окончательным разложением человеческого тела еще больше усложняют картину. Таким же образом, нам мешает увидеть нашу жизнь как божественную игру существование отталкивающих «пейзажей», например свалок, загрязненных промышленных территорий, помоек, зловонных туалетов с непристойными «граффити» на стенах, городских гетто и тысяч и тысяч притонов. Существование зла и сама хищническая природа жизни делают эту задачу почти неразрешимой для среднего человека. Еще одно серьезное препятствие для образованных западных людей — это мировоззрение, созданное материалистической наукой.