Ангел-хранитель (Украденный поцелуй), стр. 38

Несколько часов спустя к нему присоединился его единственный компаньон, серо-белая волчица, жившая у него с тех пор, когда была еще щенком. Волчица устроилась около хозяина и закрыла глаза. Она прекрасно знала, что нужно держаться подальше от городов, где так много вооруженных людей, которые боятся взрослых волков с острыми как бритва зубами.

Высокий Волк улыбнулся зверю:

– Тебе нужно было сидеть дома. Ты бы совсем не понравилась Фаллону, – он проговорил это сурово, но с улыбкой. Он вообще редко улыбался, и эта улыбка быстро сошла с его лица. Женщине волчица тоже не понравится, но это его не волновало. Женщины особенно осторожны в отношении животных.

Женщины. Зачем они нужны, кроме этих шлюх в Денвере? Он давно понял, что они коварны, вертят мужчинами, как хотят, как мачеха его отцом. Именно из-за нее его выкинули из отцовского дома в пятнадцать лет на произвол судьбы. Тогда он не хотел возвращаться в деревню деда. Старик умер, а мать давно уже была мертва. Он многое мог вспомнить, например, как воины-шайены не хотели принимать юношу, который всего лишь на четверть был шайеном.

В девять лет, названный матерью Маленьким Волком, а отцом, которого видел раз или два в год, Джейком, он стал свидетелем того, как у Санд-Крика безжалостно убили его мать-метиску вместе с сотнями мужчин, женщин и детей. Его бы тоже убили, когда он стоял у тела матери, если бы кузен не схватил его за руку и не заставил бежать со всех ног, бежать, пока хватило сил и пока они не оказались в безопасном месте.

Его дед, Шесть Медведей, остался жив, потому что в тот день был на охоте. Следующие четыре года Маленький Волк провел в деревне деда, пока Шесть Медведей вместе с Черным Котлом и еще сотней шайенов не были убиты в своем лагере у реки Уошито солдатами Кастера. Те, кого не убили и не взяли в плен, разбежались, и Маленький Волк оказался среди тех, кто пешком отправился на север. Солдаты перестреляли всех их лошадей.

Озлобленный, не принятый чистокровными шайенами, Маленький Волк добрался до ранчо своего отца. Харри Саммерс с радостью принял сына, потому что жена рожала ему только дочерей.

Они остригли волосы Джейка, одевали его в прекрасные сорочки и брюки. Свои мокасины он сменил на высокие ботинки. Отец взял его под свое покровительство и учил всему, что требовалось на ранчо, которое когда-нибудь станет его. О его индейской крови знали только отец и мачеха, поэтому его представляли всем как Джейка Саммерса, сына Харри от первого брака.

Джейк знал, что отец никогда не собирался жениться на своей индейской любовнице, но тогда эта ложь казалась оправданной. В тринадцать лет Джейк радовался крыше над головой и еде на столе. И Харри Саммерс, похоже, любил его.

Любил до тех пор, пока жена его отца, прибегнув к коварному обману, не позаботилась о том, чтобы его выкинули из жизни отца, из единственного дома, который у него когда-либо был.

Тогда Джейк ушел в горы и жил так, как научился за свои первые тринадцать лет. Он опять отрастил волосы и через некоторое время стал наведываться к оставшимся в живых родственникам своего деда. Они звали его Высокий Волк, именем, данным ему пожилой женщиной Желтая Луна, и он оставил в прошлом свое детское имя.

Джейк забросал костер землей. Сегодня ночью тепло ему не понадобится. Лежа на твердой земле, он ругал своего друга и телеграмму, которая привела его в эти края. «Найди их и следи за ними, пока я не приеду», – просил Гейбриел, и Джейк, торопясь сюда, тысячу раз убеждал себя, что мог отказаться… должен был. Зачем Гейбриелу нужна эта женщина – он звал ее Мел, – которая сбежала с другим сразу после свадьбы? Фаллон сказал, что она сумасшедшая. Вот, возможно, в чем дело.

Он больше не думал об этой женщине. Очень скоро они встретятся, и он боялся этого момента.

Джейк заснул, слушая тяжелое дыхание волчицы и шум ветра в кроне раскинувшегося над ним дерева.

ГЛАВА 33

Как они и договорились, Джейк встретил Фаллона на окраине города. Фаллон отдал ему половину обещанной суммы, остальное – когда они доберутся до Санта-Фе. Джейк знал, что никогда не получит всех денег, но его это не волновало. Фаллон никогда не увидит Санта-Фе.

Покидая город, Джейк размышлял об этих четырех днях, проведенных им в Амарилло, где он наблюдал за странной парой, нанявшей его. Он прекрасно знал, почему на лице Фаллона, ехавшего рядом с ним, играла усмешка. Почти все три последних дня он провел с рыжей женщиной, выпивая, играя и развратничая в баре. Дважды в день он наведывался в гостиницу, где оставалась его «жена». Посещения были очень краткими, и удалялся он в явном раздражении.

Насколько было известно Джейку, женщина никогда не покидала своей комнаты. Раза два он видел, как она смотрит на улицу в окно. Он должен был признать, что она очень хорошенькая, но выглядит какой-то безжизненной. Если бы телеграмма Гейба была более определенной. Сбежала ли она с Эдвардом Фаллоном по собственному желанию? Казалось, она не хочет иметь дело с этим человеком, называвшим себя ее мужем, но и попыток сбежать от него она не делала.

Когда они покинули Амарилло, у Мел, единственной из троих, не было оружия. Она ехала, уставившись в землю. По настоянию Эдварда она надела купленное им простое ситцевое платье. Это платье кремового цвета в мелкий коричневый цветочек, с длинными рукавами, высоким воротником и длинной широкой юбкой, позволяющей ездить верхом, не выставляя на обозрение ног. В сочетании с платьем ее рабочие ботинки казались грубыми и нескладными, а шляпа слишком большой, но она защищала от солнца, а остальное не имело значения.

Она уже давно перестала разговаривать с Эдвардом, кроме того случая, когда в комнате гостиницы он осмелился дотронуться до нее, и ей пришлось дать отпор. Он поверил ее угрозам и, недовольный, отступил. А с этим индейцем, которого он нанял, ей и вовсе не о чем было разговаривать.

Они отъехали от города меньше чем на милю, когда Мел увидела, как к индейцу небрежно подбежал волк и спокойно затрусил рядом с мустангом. Было ясно, что они давно путешествуют вместе.

Эдвард торопливо схватился за револьвер.

Проводник, не оборачиваясь и не замедляя скорости, с кошачьей мягкостью выхватил из чехла ружье.

– Если выстрелишь в зверя, я убью тебя, – пригрозил он глухо и бесстрастно.

Эдвард убрал револьвер.

– Это твой? – Голос его слегка дрожал.

– Других живых существ со мной нет. У меня эта волчица с щенячьего возраста. – Он так же плавно убрал ружье, как и достал его.

Мел стоило труда не улыбнуться. Эдвард испугался дикого зверя. Волчица сопровождала их, и он ничего не мог поделать. Эдвард не мог тягаться с индейцем, этим полуголым дикарем, который ведет их в Санта-Фе к мексиканцу. Мысль, что она никогда туда не доберется, умиротворяла Мел.

Эдвард пытался завязать разговор, но индеец не обращал на него внимания, а Мел наотрез отказывалась с ним говорить. Тем не менее он постоянно о чем-то разглагольствовал, не в силах выносить окружающую тишину. Единственным звуком, кроме его голоса, был монотонный топот копыт по пыльной земле.

Стояла невыносимая жара, и пот заливал лицо, спину и грудь Эдварда. Он только раз пожаловался своим безмолвным спутникам. Взглянув на Мелани, он понял, что ей тоже несладко. Платье на ней было влажным, лицо потное, но она прямо держалась в седле своей лошади и молчала. Они остановились, когда Высокий Волк решил, что им нужно немного передохнуть, глотнуть воды и потом снова отправиться в путь.

Впервые Эдвард пожалел, что решил везти Мелани в Санта-Фе. У него полно денег в седельной сумке. Было бы гораздо проще застрелить ее тогда вместе с ее мужем. Сидел бы он сейчас в баре, удобно, в холодке, с бутылочкой виски. Вот это жизнь. Или возвращался бы сейчас, слегка поправив свое финансовое положение, домой, в надежде найти какую-нибудь очередную девчонку, чтобы обхаживать ее. Богатую.