Танцующие на снегу, стр. 47

Наконец она отстранилась, чтобы перевести дыхание.

– Нет, Натан! Не… – Она задохнулась, когда рука Натана нашла ее грудь и грубо сжала. С хриплым стоном он рванул лиф ее платья – так, что отлетели пуговицы. От прикосновения его пальцев пылающая дорожка протянулась вниз, от ее соска к слиянию бедер. Он спустил платье и нижнюю рубашку с ее плеч, обнажая грудь. Слегка отстранившись, окинул ее взглядом, не переставая дразнить большим пальцем набухший сосок.

– Ты прекрасна… – хрипло прошептал он, – чертовски прекрасна…

Наклонившись, он вобрал сосок в рот и обвел его языком, а затем со стоном поднял голову и взглянул в глаза Сюзанне, прикрыв веки от нестерпимого желания. Подняв ее юбки, он провел ладонями по ягодицам и приподнял Сюзанну над землей так, что она ощутила всю мощь его копья. Она прижалась к нему, чувствуя, как слезы стекают по щекам на губы. Она с трудом заставляла себя помнить, где они находятся, но стыд и неловкость тонули в волнах совсем других чувств.

Он опустился на колени, притянул Сюзанну к себе и положил ее ноги на свою талию.

Она погружалась все глубже в пучину волнующих ощущений. Но зерно сомнения зрело в потоке желания, и Сюзанна оттолкнула Натана, борясь с непреодолимым желанием, средоточие которого находилось между ее ног, в месте, жаждущем почувствовать его твердость и величину. Натан был зол, и Сюзанна знала это. Она понимала: он тоже боролся со своим желанием.

– Господи, Натан, – повторяла она, отталкивая его. – Я все понимаю, правда, но не здесь, не так!..

Она с трудом удерживалась на краю пропасти, как и Натан.

Он издал прерывистый, полный боли стон.

– Все… хорошо, дорогой. – Она понимала его чувства, ибо испытывала их сама. Но идти по опасному пути было нельзя. Они должны остановиться. Иначе Натану грозили еще более мучительные угрызения совести. – Не надо, Натан, прошу тебя, – умоляла она, – ты ведь сам этого не хочешь. Не надо так… и здесь…

Он вздрогнул, и желание мгновенно померкло в его глазах. Он застыл и оттолкнул ее, повалив на землю.

– Убирайся прочь, – с отвращением процедил он.

Одной рукой Сюзанна сжала на груди лиф платья, другой вытерла лицо, мокрое от слез.

– Натан, послушай, я все понимаю…

– Я сказал, убирайся. – Он оглядел ее с презрением и злобой. – Только шлюха способна соблазнить мужчину на могиле его жены?

Все остатки ее желания улетучились, и их место занял гнев.

– Что?

– Ты слышала меня? – с угрозой повторил он и отвернулся.

Она уставилась на Натана, зная, что его выпад был жалкой попыткой защитить самого себя. Но это не смягчило ее негодования.

– Да, слышала. Этому ты научился у Санни?

– Может, ты станешь отрицать, что твоя мать была шлюхой? – Это прозвучало скорее как обвинение, чем вопрос.

Сюзанна судорожно сглотнула, не зная, кто возмутил ее сильнее: Санни, обливший ее грязью в глазах Натана, или Натан, поверивший лживым словам.

– Нет. Моя мать и правда была шлюхой. Но это не значит, что я выросла такой же, как она.

– Давай, Сюзанна, убеди меня в том, как я заблуждался насчет тебя! Черт побери, докажи, что Кори – сын Харлена! Докажи мне, что ты не спала ни со своим деверем, ни с кем-нибудь другим!

Перед глазами Сюзанны поплыли красные пятна. Кровь прилила к ее лицу.

– Осел! Я ничего не стану тебе доказывать. Моя жизнь чиста, как безоблачное небо. И даже будь она другой, какая тебе разница? Какого черта ты заботишься о том, как я провела годы до знакомства с тобой? Если это так важно для тебя, найди доказательство сам. Но ты ведь не сделаешь этого, правда? Ты веришь только тому, чему желаешь верить. – Еще сжимая разорванный лиф, она поднялась на ноги, удивляясь тому, что способна стоять без помощи.

– Что ты хочешь этим сказать?

Сюзанна окинула его пренебрежительным взглядом.

– Почему, когда речь заходит обо мне, ты утверждаешь, что «яблоко от яблони недалеко падает», а когда о Кори, ты не можешь «обвинять ребенка за грехи его матери»?

Она развернулась и ушла, поспешно шагая по неровной земле и желая побыстрее оказаться как можно дальше от Натана.

Глава 16

Натан смотрел вслед бросившейся к дому Сюзане и сгорал от ненависти к ней… и к себе. Добредя до старого кедра, он прислонился к стволу и опустился на землю. Да, она права. Он действительно так говорил. Кори ни в чем не виноват, и Сюзанна, вероятно, тоже, но вопрос о том, кто был отцом Кори, по-прежнему мучил Натана, как зубная боль. Поэтому он и сорвался, дав волю своему гневу.

Он желал Сюзанну со всей страстью человека, погребенного заживо и жаждущего глотнуть воздуха. Он считал, что сможет использовать ее и забыть, как других женщин, но оказалось, это невозможно. Он просто не мог взять ее, а потом бросить. После смерти Джудит он часто обходился так с женщинами. Но, черт побери, почему бы Сюзанне не рассказать ему все, о чем он желает узнать? Что она скрывает?

Голос разума заставил Натана задать себе вопрос: почему он придает такое значение ее тайнам?

Он хотел ее и мог в этом признаться. Но, сам того не желая, он был крепко привязан к ней. Потерев лицо ладонями, он прижал их к глазам. Он не мог оставить ее в покое. Даже здесь, рядом с могилой Джудит, он желал овладеть Сюзанной.

Внутренний пожар вызывал у него стыд. Влечение было таким ошеломляющим, что он взял бы ее здесь, если бы не пересилило чувство вины. Теперь его удерживала не любовь к Джудит, а только угрызения совести – за то, что он любил ее недостаточно сильно и не смог быть рядом, когда она нуждалась в нем.

Да простит его Бог, но он по-прежнему пылал вожделением к Сюзанне. Мысли о ней врезались в память и сердце Натана. Окажись они в другом уголке ранчо, неизбежное свершилось бы. Он хотел, чтобы все произошло быстро и грубо, но знал: на такое он не способен. Несмотря на все грехи Сюзанны, именно такую женщину, как она, Натан искал еще до знакомства с Джудит.

Он взглянул в сторону дома. К нему с решительным видом направлялся Кито, волоча хромую ногу. Приблизившись, он посмотрел на Ната сверху вниз, и его мощные кулаки сжались, а лицо вспыхнуло гневом.

– Что ты с ней сделал?

Даже без этих слов вид Кито был угрожающим. Нат отвернулся.

– Ты же не знаешь самого главного, Кито.

– Ты пообещал, что никогда не обидишь ее, – помнишь?

Нат кивнул, хорошо помня о разговоре.

– Это было раньше.

– Раньше чего?

Нат сел, упершись локтями в колени. Он всмотрелся в лицо Кито и обнаружил, что на нем не осталось и следа прежнего подобострастия.

– Раньше, чем я обнаружил, что у нее слишком много секретов, – ответил Натан, так и не сумев смягчить резкость голоса.

– «Раньше, чем я обнаружил, что у нее слишком много секретов», – притворно-плаксивым голосом передразнил Кито.

Нат не обратил внимания на его насмешку.

– Я узнал, что ее муж не был отцом ее ребенка, Кито. Почему она не сказала мне правду?

– Представляю себе, как ты расспрашивал ее, – мрачно фыркнул Кито.

Нат закрыл лицо ладонями.

– Такой вопрос трудно задать вежливым тоном, – возразил он.

– Но разве это настолько важно, мистер Натан?

Нат выругался.

– Это было бы совсем не важно, если бы она сказала мне правду!

– Но откуда ты знаешь, что она солгала? Нат запрокинул голову, ударился затылком о ствол дерева и с радостью встретил боль.

– У меня есть доказательство.

Кито перенес вес тела с больной ноги на здоровую.

– По-моему, в некоторых случаях люди должны просто верить друг другу на слово, мистер Натан.

Чтобы сменить тему, Нат спросил:

– Нет ли вестей от Мак-Клауда?

– Поэтому я и разыскал тебя здесь.

Натан поднялся, не зная, от чего сжалось его сердце – от ужаса или от предвкушения этой встречи.

– И что же?

– Он в городе. Он согласен встретиться с тобой утром в салуне.