Любовники поневоле, стр. 18

ГЛАВА 6

– Дверь получилась очень красивой, Отто, – сказала Кэт, восхищенно разглядывая резную створку новой двери, которую Дидерик вешал на петли в дверном проеме. – А когда прибудут стекла?

– Скоро, – ответил плотник. Он сколотил рамы для боковых окон и полукруглого оконца над дверью. Но пока не были вставлены стекла, в комнате, которую Кэт хотела сделать семейной гостиной, стоял ужасный холод. – Теперь фам нудно крыльцо, миссус.

– Крыльцо? – Кэт не могла проявить должного энтузиазма по поводу крыльца, глядя на сугробы в шесть футов высотой, окружавшие дом.

– Та, фдоль фесь фасад. Длинное крыльцо с пять ступенек ф дер центр. Ступеньки я начинать с того места. – Он показал на входную дверь дома Коннора.

– Забудь об этом, Дидерик, – раздался голос Коннора, который как раз в этот момент подъехал к дому на лошади и натянул поводья. – Я не хочу, чтобы крыльцо было на моей стороне.

– Но некрасифо ж делать полкрыльца, – расстроился Отто.

– А почему бы нам не сделать что-то вроде навесов? – предложила Кэт. Она вспомнила красивые резные карнизы, украшавшие «Пасифик Отель» в Комо. – Ладно, поговорим о крыльце после того, как прибудут стекла. – Направляясь вслед за Коннором в его гостиную, Кэт напомнила: – Вы не забыли о катании на санях?

Кэт казалось, что ей удалось добиться определенных успехов с Дженни. Сначала она уговорила девушку позволить сшить ей новое платье. Затем настояла на том, что в новом платье нужно где-то показаться, и вывела все семейство в воскресную школу, где после собрания устраивали легкий ужин. Ингрид спровоцировала небольшой скандал, отчаянно флиртуя с чьим-то мужем, но все же Кэт добилась своего – на Дженни обратил внимание мальчик из одной католической семьи, который и пригласил ее покататься на санях. Кэт развеселилась, вспоминая вызванный этим обстоятельством спор.

– Она слишком молода, – заявил Коннор.

– Вовсе нет, – возразила Дженни, не проявлявшая особого энтузиазма по поводу приглашения до тех пор, пока взрослые не попробовали наложить запрет.

– Глупости, – согласилась с ней Кэт. – Дженни уже шестнадцать.

– Но мне все равно, пойду я или нет, – зловредно бросила Дженни.

– И она самая красивая девушка в городе, – продолжала Кэт, отметив про себя, как удивилась Дженни, услышав это утверждение. – Что вы намерены предпринять, Коннор? Хотите прятать дочку в шкафу до конца ее жизни?

– Она слишком молода, чтобы гулять с парнями. Неизвестно, будет ли кто-нибудь за ними приглядывать.

– Мы сами можем сопровождать молодых людей, – предложила Кэт. Никакие возражения со стороны Коннора не смогли сломить ее настойчивых уверений в необходимости выполнения отцовского долга по отношению к хорошенькой дочке. – И еще. Дженни понадобится новое платье, – добавила в заключение Кэт.

– Она может надеть то новое платье, что было на ней в этот раз. Никто его не видел, потому что в церкви было холодно, и Дженни не снимала пальто.

Кэт бросила на Коннора возмущенный взгляд.

– В чем дело, Кэт. Вы хотите сказать, что вам тоже нужно новое платье?

– Господи, конечно, нет, – успокоила его Кэт. – Зачем оно мне? Я просто пойду вместе с вами. Если, конечно, вы не предпочтете взять с собой Ингрид.

– Боже упаси!

Такой ответ порадовал Кэт.

– Нам нужно быть у церкви в шесть, – напомнила она.

– Я не забыл.

– Снова никто не увидит мое новое платье, – жалобно проговорила Дженни, входя в гостиную в ярко-голубом шерстяном платье с вышитыми вставками и оборками, отделанными кружевом, с кружевным воротником цвета слоновой кости и с таким же поясом. – Пока мы будем кататься, все складки помнутся под пальто.

Кэт окинула взглядом верхнюю юбку, изящно ниспадавшую складками от тонкой талии Дженни.

– Повернись, – нахмурясь приказала Кэт. Она права. Пышные складки погибнут, когда Дженни наденет свое пальто из плотного драпа покроя «принцесс». – Нам нужно позаботится о новом пальто, – решила Кэт. – Может быть, накидка…

– Кэт, ради Бога! – взмолился Коннор. – Девочке всего шестнадцать. Ей вовсе не нужно…

– Именно в этом возрасте девушке нужны красивые наряды, Коннор, – возразила Кэт, вспомнив, что сама она носила в девичьи годы строгую форму воспитанницы монастырской школы. Неужели Коннор не видит, что его дочка настоящая красавица? Ему следовало бы гордиться ею. – Кстати, Дженни, тебе очень идет это платье. Оно чудесно гармонирует с твоими глазами. «Юная Дженни не станет влюбляться в первого попавшегося красивого парня, который обратит на нее внимание. У нее должна быть возможность познакомиться со многими молодыми людьми, а затем сделать разумный выбор, присмотреть какого-нибудь приятного молодого трезвенника», – подумала Кэт. – Когда Сэм увидит…

– Мне на него наплевать, – прервала ее Дженни, хотя до этого залилась румянцем при упоминании о своих глазах.

– Хорошо. После катания на санях мы заедем к сестрам ордена Святой Гертруды, чтобы выпить по чашечке горячего шоколада.

– Мы поедем к монашкам? – в ужасе переспросила Дженни. – Вы мне об этом не говорили.

– О, Дженни, они так восхитительно готовят горячий шоколад… – Кэт вышла из комнаты прежде, чем Дженни успела отказаться от прогулки. Сама Кэт была бы очень разочарована, если бы пришлось пропустить катание на санях и визит к гостеприимным сестрам. Вечер обещал быть веселым.

Коннор предполагал, что будет чувствовать себя дураком во время этой прогулки, но, к своему удивлению, веселился от души. В холодном, бодрящем вечернем воздухе ощущался привкус дыма от костра и аромат сосен, а зимняя луна над их головами время от времени застенчиво скрывалась за серебристыми облаками. Прижавшись к Коннору, Кэт смеялась и подшучивала над молодежью.

Когда кто-то из родителей в шутку заметил, что детям следовало бы приглядывать за Кэт и Коннором, он вначале оскорбился, но теперь, сознавая близость Кэт – а обнимал он ее, конечно, только, чтобы согреть – уже не был уверен, что не нуждается в надзоре. С другой стороны, Кэт, казалось, вовсе не была смущена его близостью. Вот она слепила снежок и запустила в Сэма, кавалера Дженни, что вызвало взрыв смеха и последующую потасовку. Молодые люди выскочили из саней, чтобы тоже лепить снежки, а мистер Бэгбаф напрасно пытался их утихомирить.

– Дети, дети, прекратите! – Безуспешно. Возница не справился с лошадьми, сани опрокинулись, и все очутились в сугробе.

– Можно считать, что с вами все в порядке, – сказал Коннор, наблюдая, как Кэт хохочет, словно школьница. Приподнявшись на локте, он склонился над ней. – Как вы, Кэт? С вами все в порядке?

Кэт кивнула и, пытаясь подняться, нечаянно потянула Коннора вниз. Сначала она почувствовала теплое дыхание на своем лице и прикосновение его щеки, потом ощутила тепло его губ. Кэт не ожидала поцелуя и была застигнута врасплох: и самим поцелуем, и тем, каким он оказался – нежным, любящим, теплым. Рука Коннора напряглась, и он прижал Кэт к своей груди. Даже сквозь несколько слоев зимней одежды ей было приятно ощущать его сильное тело, а от поцелуя кровь горячей волной пробежала по жилам. Прежде Кэт представляла себе, что Коннор целует ее, но сразу же гнала прочь такие мысли, не надеясь когда-нибудь ощутить наяву это блаженство.

– Кэт, я… – Он оторвался от ее губ и, казалось, был удивлен не меньше Кэт, обнаружив, что лежит в снегу и самозабвенно целует эту обворожительную женщину. – Не знаю, что…

– Все нормально, Коннор, – смущенно уверила его Кэт. – Я не сержусь, но здесь наши молодые люди, и, может быть, мы…

– О Боже мой, Дженни! – воскликнул Коннор и вскочил на ноги, ужаснувшись при мысли о том, что если он, благоразумный тридцатичетырехлетний мужчина потерял голову, то Бог знает, что могла бы вытворять его молоденькая дочка. К счастью, прежде чем его воображение разыгралось дальше, Коннор обнаружил, что Дженни помогает вознице успокаивать испуганных лошадей.