Мост в Теравифию, стр. 3

Но Джесс-то знал, какие они гады. Фыркая "хиппи" и "борец за мир", хотя вьетнамская война давно кончилась и хотеть мира опять хорошо, дети смеялись над ненакрашенными губами мисс Эдмундс и её джинсами. Она, конечно, была единственной учительницей в школе, носившей брюки. В Вашингтоне и его модных пригородах, даже в Миллсбурге это в порядке вещей, но здесь — какие-то задворки моды. Здесь годами не могут принять то, что в любом другом месте, сверившись с ТВ, охотно взяли на вооружение.

И вот ученики начальной школы просиживали за партами всю пятницу, с трепетом предвкушения слушая радостный шум, доносящийся из учительской, а потом проводили свои полчаса с мисс Эдмундс, очарованные её дикой красотой, заворожённые её пылом, и наконец шли домой, делая вид, что им наплевать на какую-то там хиппушку в обтягивающих джинсах, но без помады.

Джесс молчал. Защищать мисс Эдмундс от несправедливых и лицемерных нападок не имело смысла. Кроме того, она была выше их глупостей, они её не трогали. Но едва представлялась возможность, он выкрадывал по пятницам несколько минут, чтобы просто постоять рядом с ней и послушать мягкий голос, заверяющий его, что он молодец.

Мы похожи, говорил себе Джесс, я и мисс Эдмундс, прекрасная Джулия. Слова прокатывались в его сознании, как перезвон гитарных аккордов. "Мы с ней — не отсюда". Она как-то сказала ему: "Ты — как алмаз из поговорки, неотшлифованный алмаз", — и прикоснулась к кончику его носа своим намагниченным пальцем. А на самом деле это она — алмаз, нет, бриллиант на пустыре, среди мусора.

— Джес-си!

Он сунул блокнот и карандаши под матрас и лёг ничком. Сердце его колотилось о покрывало.

В дверях стояла мать.

— Ты подоил уже?

Он спрыгнул с кровати:

— Как раз собираюсь.

Он пронёсся мимо неё и, прежде чем она успела спросить его, чем он занимался, схватил ведро у мойки, скамеечку у двери и выскочил во двор.

Со всех трёх этажей старого Перкинсова дома ему подмигивали огни. Стемнело. Вымя у Мисс Бесси набухло, и она нервничала. Надо было подоить её два часа назад. Он сел на скамеечку и стал доить. Внизу, по шоссе, пронёсся случайный грузовик с включёнными фарами. Скоро вернётся и отец, и эти девки, как-то умудрявшиеся развлекаться, оставляя на него с матерью все хлопоты по дому. Интересно, что они накупили. Чего бы он не отдал за новый блокнот настоящей рисовальной бумаги и набор фломастеров! Цвет ложится на лист быстрее, чем ты к нему прикоснёшься. Куда там школьным карандашам, на которые надо нажимать, пока кто-то не скажет: "Ой, сейчас сломаешь!"

Машина сворачивала к дому. Это Тиммонсы. Девицы опередили отца, вернулись первыми. Джесс слышал их счастливые крики, стук закрываемой дверцы. Для них будет готов ужин, и когда он, Джесс, вернётся с бидоном молока, то увидит, как они резвятся и болтают, а мать даже забыла, что устала и намучилась. Ему одному приходится выдерживать её настроения. Порой он чувствовал себя среди всех этих женщин совсем одиноким — единственный петух, и тот не вынес, а другого ещё не завели. Отца с рассвета до самой ночи нет дома, и никто не знает, как он там. Выходные ничем не лучше. Отец за неделю так уставал, что, если не работал по дому, дремал перед телевизором.

— Эй, Джесс!

Это Мэй Белл. Да уж, дитя бессловесное! Подумать, и то не даст.

— Чего тебе надо?

Она на глазах уменьшилась вдвое и потупилась.

— Да так, кое-что сказать.

— Тебе давно пора быть в постели, — сказал он, злясь на себя за то, что её отшил.

— Элли с Брендой припёрлись.

— Вернулись. Приехали.

Почему он всегда к ней цепляется? Но её новости были слишком хороши, чтобы это заметить.

— Элли купила себе блузку, через которую всё видно, и мамуля делает ей втык.

"Неплохо", — подумал он, а вслух сказал:

— А что тут весёлого?

"Ба-ри-пи-ти, ба-ри-пи-ти, ба-ри-пи-ти".

— Папуля! — ликующе воскликнула Мэй Белл и понеслась к шоссе. Джесс глядел, как отец останавливает пикап и наклоняется, чтоб открыть дверцу для Мэй Белл. Он отвернулся. Везёт же людям! Ей можно бегать за отцом, обнимать его, целовать.

У Джесса просто сердце болело, когда отец поднимал малышню и сажал себе на плечи или, нагнувшись, обнимал их. Ему казалось, что его считают слишком большим с самого рождения.

Когда бидон наполнился, он похлопал Мисс Бесси по боку, чтобы она ушла. Сунув скамеечку под мышку, он бережно, чтоб не расплескать ни капли, понёс тяжёлый бидон домой.

— Поздновато подоил корову, сынок? — вот всё, что сказал ему отец за целый вечер.

На следующее утро его не подняли даже звуки разогреваемого пикапа. Не совсем проснувшись, он уже чувствовал, как страшно устал. Мэй Белл, опершись на локоть, подтрунивала над ним из кровати.

— Ну что, побежишь сегодня? — спросила она.

— Нет, — ответил он, откинув одеяло. — Полечу.

Дело в том, что устал он больше, чем обычно. Он представил, что впереди Уэйн Петтис и отстать нельзя. Ноги несли его по неровной почве, он всё сильнее молотил руками по воздуху. "Берегись, Уэйн Петтис, — выдавил он сквозь зубы. — Я тебя достану. Тебе меня не побить".

— Если ты так боишься коровы, — раздался голос, — почему бы не залезть на изгородь?

Он застыл в воздухе, как стоп-кадр в телеке, обернулся, едва не потеряв равновесие, чтобы увидеть, кто же говорит. Существо это сидело на изгороди у самого дома Перкинсов и качало голыми загорелыми ногами. У него были короткие волосы. Или у неё? Он бы не смог точно сказать, мальчик это или девочка.

— Привет, — сказало существо, кивнув головой на дом Перкинсов. — Мы только что сюда въехали.

Джесс стоял как вкопанный. Существо, соскользнув с изгороди, подошло к нему.

— Я думаю, мы могли бы дружить, — продолжало оно. — Тут никого больше нету.

"Девочка", — решил он. Несомненно, девочка, хотя Бог его знает, почему он так решил. Она была примерно его роста — нет, чуть ниже, что он с удовлетворением отметил, когда она подошла.

— Меня зовут Лесли Бёрк.

Вот, даже имя — из тех, что годится обоим полам! Но теперь он был уверен в своей догадке.

— В чём дело?

— А?

— Что-то не так?

— Да. Нет. — Он ткнул большим пальцем в сторону своего дома, потом смахнул со лба волосы. — Меня зовут Джесс Эронс.

Жаль, эта девчонка не того возраста, что Мэй Белл.

— Так, так...

Он кивнул ей.

— Пока.

Он свернул к дому. Бегать сегодня не стоит. Лучше подоить Мисс Бесси, и дело с концом.

— Эй! — Лесли стояла посреди выгона, закинув голову, подбоченясь. — Куда ты?

— Работать надо, — ответил он через плечо. Когда он вышел снова с бидоном и скамеечкой, её уже не было.

Глава третья

Быстрее всех в пятом классе

Больше Джесс не видел Лесли Бёрк, разве что издали, до первого дня учебного года, выпавшего на следующий вторник, когда мистер Тёрнер привёл её к миссис Майерс в пятый класс начальной школы.

Лесли, как и тогда, была в обрезанных выцветших джинсах и синей майке. На ногах у неё были кеды без носков. Класс чуть не лопнул от удивления. Все были в лёгких воскресных костюмах. Даже Джесс надел единственный пиджак и отутюженную рубашку.

Её не беспокоило, как это примут. Она стояла перед классом, разинувшим рты, а глаза её говорили: "Ну вот, друзья мои, и я". Миссис Майерс тем временем гадала, куда же всунуть лишнюю парту. Класс был маленький, располагался в полуподвале, и пять рядов по шесть парт заполняли его до отказа.

— Тридцать одна, — бормотала миссис Майерс, тряся двойным подбородком, — тридцать одна. А во всех других классах не больше двадцати девяти. — Наконец она додумалась поставить парту к боковой стене, спереди.

— Пока пусть стоит здесь... э-э... Лесли. Этот класс ужасно переполнен, — и она бросила многозначительный взгляд на мистера Тёрнера.

Лесли тихо ждала, пока семиклассник сходил за лишней партой и поставил её к радиатору, под первым окном. Не поднимая шума, она отодвинула её на несколько дюймов от радиатора и только тогда села. А потом обернулась ещё раз, чтобы поглядеть на новых соучеников.