Сэндсторм, стр. 7

– Они в гостиничном сейфе.

– Ах, ну да. Какая же я глупая!

– Осторожнее, – проговорил Азиз. – Как бы чего не вышло.

– Боишься кончить раньше времени? – справилась Моника, пошевелив бедрами.

Мышцы Азиза судорожно сжались, когда холодный ствол пистолета прикоснулся к телу, медленно проскользнул по животу. Мушка зацепилась за курчавые волосы на лобке, затем ствол уперся в промежность. Моника начала ласкать мужчину.

– Что-нибудь не так? – спросила она немного погодя.

– В общем да. Мне кое-что мешает.

– Я тебе не нравлюсь?

– Ты тут ни при чем. – Пустая бутылка из-под шампанского лежала совсем рядом. Азиз дернул простыню, надеясь, что бутылка подкатится еще ближе.

– Лежи спокойно!

Азиз замер. Ствол пистолета проник ему в задний проход.

Моника переменила положение. Он ощутил на бедрах тяжесть ее грудей, почувствовал прикосновение языка. Девушка приняла Азиза в себя. Губы Моники были мягкими и влажными. Удостоверившись, что партнер достаточно возбудился, девушка откинулась на спину, развела руки в стороны, и Азиз поспешил выполнить невысказанную просьбу, а потом протянул руку и извлек пистолет.

– Испугался? – осведомилась Моника.

– Конечно, нет.

– Ни вот на столечко?

– Тебя – нет, пистолета – да.

– Ты правда торгуешь бриллиантами?

– Торгую, но даром не отдаю. – Азиз поцеловал Монику в губы, положив конец расспросам.

В полночь он принял душ, который был ему просто необходим, вытерся, вышел в спальню, включил свет и принялся одеваться. Девушки сонно таращились на него с кровати.

– Ты куда? – хриплым спросонок голосом поинтересовалась Лиз.

– Уезжаю.

– То есть? Уезжаешь из Александрии?

– Вот именно. – Азиз нагнулся, чтобы завязать шнурки на ботинках. – Насчет номера можете не беспокоиться. Он оплачен до конца недели. – То была откровенная ложь, но все откроется только наутро, когда Азиз будет слишком далеко отсюда и уже не услышит проклятий в свой адрес.

– А куда ты едешь?

– В Каир.

– Нас возьмешь? – спросила Моника, переглянувшись с Лиз.

– Как хотите. – Азиз пожал плечами. – Но учтите, в Каире мы разбежимся. Договорились?

– Ладно, – отозвалась Лиз.

– Тогда одевайтесь, да пошустрее, так же, как раздевались. Я и без того опаздываю на несколько часов – между прочим, из-за вас. – Азиз застегнул ширинку и подошел к окну. «Мерседес» стоял на месте, отливая оранжевым в свете уличного фонаря. Беспризорник исчез. Вокруг фонаря металось с полдюжины крупных летучих мышей, которые ловили насекомых. Мыши то пропадали в темноте, то возникали вновь и с такого расстояния напоминали размерами фазанов.

– Дерьмо! – Азиз стукнул кулаком по подоконнику, затем направился в ванную и вышел оттуда с полотенцем.

– Что, сувенир на память?

– Нет. Надо же чем-то вытереть сиденья.

Они покинули Александрию по шоссе, что вело через Шария-канал, где во времена Птолемеев из местного винограда выжали первый в мире бочонок вина. Азиз вовсе не собирался лихачить, а потому вел автомобиль на скорости значительно ниже установленного предела. Они миновали отмели озера Мариют, проехали солончаки и покатили по холмам – то вверх, то вниз. Моника сидела рядом с Механной, а Лиз свернулась калачиком на заднем сиденье, удобно устроившись среди багажа. Вскоре «мерседес» поглотила ночная тьма, в которой лишь изредка мелькали скопления крошечных зеленых и красных огоньков, отмечавшие маршруты нефтепроводов. Дорога была прямой и почти идеально ровной. Азиз усилием воли заставил себя сосредоточиться. В свете фар слюда на обочине шоссе сверкала, точно бесконечная череда драгоценных камней. Ничего, в Каире будут настоящие бриллианты. Если, конечно, удастся их добыть… Азиз представил себе, что слышит щелчок механизма, увидел словно воочию, как подставляет сложенные чашечкой ладони и в них потоком текут самоцветы…

Скорость составляла сто двадцать километров в час. Разделительные линии посреди шоссе как будто тянулись одна к другой, сливаясь в непрерывную белую полосу, которая пропадала в темноте. Внезапно Моника отстегнула ремень безопасности.

– Что ты делаешь? – крикнул Азиз. Моника усмехнулась, стряхнула с ног туфельки, ухватилась за хромированный обод ветрового стекла, встала и выпрямилась во весь рост. – Остановись! Ты что, спятила?

Моника не обратила на его крик ни малейшего внимания.

Она прижалась к стеклу плечом; ее пальцы пробежались по пуговицам блузки, которая затрепетала на ветру за спиной девушки подобием флага.

– Быстрее! – воскликнула Моника. Азиз надавил на педаль газа. Машина прыгнула вперед. Моника вздрогнула, затем заливисто рассмеялась. Блузка исчезла в ночи. – Быстрее, Азиз! – Ветер развевал ее волосы, белые груди блестели в свете звезд и крошечной луны, что виднелась низко над землей на востоке. Азиз вдавил педаль в пол. Оранжевая стрелка на спидометре метнулась вправо. – Быстрее, быстрее!

Сто семьдесят километров в час. Сто восемьдесят. До сих пор Азизу не доводилось испытывать «мерседес» на прочность. Впрочем, все когда-нибудь случается впервые.

Юбка Моники задралась до талии, ветер яростно трепал ткань. Азиз снял левую руку с руля, погладил бедро девушки, шаловливо дернул вниз миниатюрные трусики. Смех Моники отнесло в сторону. Азиз согнул пальцы и дернул сильнее.

Моника взвизгнула. Механна инстинктивно надавил на тормоз. «Мерседес» резко занесло. Верблюды, которые переходили дорогу, вырастали в размерах буквально на глазах.

Азиз отчетливо различил туповатые морды, широко раздутые ноздри… Лобовое стекло разлетелось вдребезги. Автомобиль соскочил с дороги и перевернулся. Француженок вместе с их дешевенькими сумочками выкинуло наружу, а вот Азиз застрял за рулем. «Мерседес» оставил позади себя в каменистой почве пустыни глубокую борозду. Механна словно приклеился к рулю: голова бессильно повисла, глаза, нос и разинутый рот оказались забитыми песком.

Патруль обнаружил перевернутую машину на рассвете.

Изучение места происшествия велось по заведенному распорядку, то есть без лишней спешки, до тех пор, пока офицер не открыл багажник «мерседеса» и не извлек оттуда саквояж с крадеными бриллиантами, набором стальных отмычек, гаечных ключей и фомок; кроме того, в саквояже нашлась алюминиевая шкатулка, выложенная изнутри поролоном, в которой Азиз хранил сложное и – что самое главное – противозаконное электронное оборудование.

Весть о преждевременной смерти Азиза Механны достигла Каира ближе к полудню. Коллеги Азиза безо всякого труда раздобыли копию полицейского рапорта и тщательно изучили описанные в том обстоятельства аварии, уделив особое внимание двум француженкам и тому, откуда они могли взяться. В конце концов, было решено, что авария и впрямь произошла по чистой случайности. Все в воле Аллаха, да славится имя его.

Зеленый свет, разумеется, не погас. Операция продолжала развиваться по плану, за исключением того, что команда уменьшилась на одного головореза. Чарли был упомянут одним из первых, как идеальный кандидат, поскольку обладал необходимым опытом и относился вдобавок к разряду тех, кого в случае чего можно спокойно принести в жертву.

Глава 5

Каир

Феллахи называли город Миср-умм-аль-дуньян – Каир, матерь мира. Ричард Фостер придерживался менее романтического взгляда на вещи. Он воспринимал город как сто двадцать квадратных миль унылых развалюх вкупе с угнетающей жарой, шумом, грязью и доводящими до безумия своей частотой и непредсказуемостью перепадами напряжения. Ричард Фостер являлся шефом каирского отделения ЦРУ. Его перевели сюда из Вашингтона шесть месяцев назад, весной.

Он с самого начала относился к своему перемещению, как к откровенному понижению в должности.

Фостер часто думал, что у него из памяти никогда не изгладится тот вид на Каир, который открылся ему, когда Боинг-747 компании «Эйр Иджинт» заложил вираж над городом, собираясь идти на посадку. Такого убожества он еще не видел. Кварталы приземистых хижин, толпы голых ребятишек на извилистых улочках, слой смога высотой в три или четыре этажа, скопище машин, повозок, людей… Господи!