Бог сумерек, стр. 34

— Мое мнение изменилось. Я подозреваю противодействие. И очень сильное противодействие…

— Ладно, — прервал с раздражением босс. — Что конкретно? Что предлагаешь?

— Я предлагаю усилить натиск, — монотонно произнес Богачев.

Раздражение полыхнуло в Смолянинове, но он сумел подавить вспышку.

— Легко сказать, — сквозь зубы скрипнул он.

Богачев молчал.

Смолянинов подвигал челюстью.

— Легко сказать… — повторил он. — И кто противодействует?

— Я думаю, дело в этом… в Коренькове, — ответил Богачев, слегка пошевелившись в кресле. — Да и психолог Огарков тоже. Он может понимать, что происходит… А что, совсем не удается выйти в коридор?

Шеф “Гекаты” долго молчал, прежде чем сказать что-либо. Наконец сказал:

— Почти. То есть.., — он зло дернул ртом, — реально ничего.

— М-да, — спокойно заметил Богачев. — Плохо дело. Смолянинов выругался, встал.

— Плохо! — Пнул ногой журнальный столик, и тот, дребезжа, откатился к камину. — Я и сам вижу, что плохо. Ты вот мне скажи, как надо, чтоб было хорошо… А?

Подчиненный едва заметно скосил угол рта вниз.

— Что я могу сказать?.. Конечно, они должны заметить, что их что-то бережет, отводит от них угрозу. Заметят. Если они только не совсем дураки. А они не.дураки. Тем более, если им удастся выйти на Огаркова. Я, кстати, уже после того… ну, после моста, заехал в институт, встретил его там.

— Ну и?..

— Спокоен, сосредоточен. Как обычно. Вид совершенно естественный. Правда, психолог есть психолог, его так просто не раскусишь.

— Ты проследил за ним?

— Обязательно. После работы он сел в машину, поехал к себе домой. Я его довел до подъезда, подождал. Минут двадцать прошло, он не вышел. Я развернулся и уехал.

— Не вышел!.. А может, только ты уехал, он и вышел. А?!

— Маловероятно. Да хоть бы и вышел… Да если даже предположить, что они нашли его, что теперь вместе, — что тут может быть? Да, они явно подозревают, что у них есть защита. Но грамотно пользоваться ею, а тем более в активную фазу переводить — это уж вряд ли. Конечно, они могут до этого дойти, научиться; особенно Кореньков — очень любопытный тип… Возможно, они даже нащупают коридор. Но время, время!.. Надо, чтоб им не хватило времени, — вот это и надо. Мы их должны опередить, а путь у нас только один — пробиваться к книге…

— У нас! Ну, легко сказать!.. Это не у нас, а у меня — у меня один путь! Не нам пробиваться, шкурой рисковать, а — мне! Так?!.

— Мы с вами в одной лодке. И из нее уже не выскочишь. Только плыть.

Смолянинов только рукой махнул на такую тираду.

— Ладно. Ничего другого все равно не придумаем. Грузно сел на скрипнувший под ним диван.

— Самое сволочное во всем этом… — неохотно проговорил он, — что жертвоприношение… ну, словом, показало такое, что лучше всего повеситься. Самый легкий выход.

— Ну, легкие пути нам заказаны. — Тут Богачев позволил себе улыбнуться.

— Ишь… остряк… Ладно, попробую…

ГЛАВА 13

— Да, — согласился Огарков. — Ведут. И приведут, должно быть; а иначе получается, что все было зря, не так ли?

— Так, — кивнул Палыч, — только я вижу, что это не зря. И впустую закончиться не должно.

— И не может, — добавил Игорь. — Не может.

— А раз так, то надо действовать, — замкнул круг Лев Евгеньевич. — Нам нужна вторая половина книги.

— Так вот и я о том же говорю… — начал было Кореньков, но Огарков перебил его, отрицательно замотав головой:

— Нет-нет, Александр Павлович, нет, не совсем так. Попасть в библиотеку обычным путем можно и не пытаться, бесполезно. Во-первых, чтоб попасть в тот зал, надо столько всяких допусков, подписей и всего прочего, что оторопь возьмет. А во-вторых, нас там только и ждут. Правда, не с распростертыми объятиями.

— Что верно, то верно. — Игорь усмехнулся и выразительно постучал пальцем по лежащему рядом с ним пистолету.

— Вот именно, — улыбнулся и Лев Евгеньевич. — Поэтому, я полагаю, нам остается следующее: задействовать уникальные способности нашего уважаемого Александра Павловича.

Палыч дважды нажал на скрипящую половицу: скрип-скрип.

— За “уважаемого” спасибо, а вот как вы намереваетесь задействовать способности? Огарков весело подмигнул:

— Будем использовать вас, Александр Павлович, наподобие миноискателя.

— Хорошенькая перспективка… — Палыч иронически задрал брови, Федор Матвеевич с Игорем рассмеялись, а Лев Евгеньевич довольно потер руки.

— Ну, вы уже, наверное, догадались, Александр Павлович…

— Примерно. — Палыч сел на лавку. — Поездить по окрестностям?

— Разумеется! — Огарков, наоборот, вскочил. Глаза его задорно блеснули. Он заходил по комнате, как на пружинах. — Все очень просто, хотя и трудоемко: Несомненно, в городе еще должны быть точки, где.,, м-м… ну, так сказать, есть контакт. Подобно тому, как это бьшо у вас в библиотеке…

— А-а, ну спасибо! Ничего себе миноискатель — пусть, мол, взрывается!

Игорь так и покатился от смеха, едва не свалившись с лавки.

— О-ох… ну… ну, Палыч…

— Конечно, конечно! Кому смех, кому грех…

— Да нет же, Александр Павлович, нет, совсем не обязательно! Я думаю, что нет. Вспомните, вы же сами рассказывали о том, что с вами студентом бьшо! Тогда вы никаких неприятных ощущений не испытывали, так ведь?

— Так, так… — Палыч посмеивался вместе с Игорем. — Не испытывал…

— Вот именно. Следовательно?..

— Следовательно, придется все-таки Палычу поработать миноискателем…

А Кореньков перестал смеяться.

— Слушайте… — произнес он совершенно серьезно.

— Да-да, именно слушайте! — Лев Евгеньевич козырем встал перед парнями. — Вы помните те места?

— Где это случилось? — Палыч полез за сигаретой. — Да как сейчас!

— И прекрасно. Вот мы с них и начнем. С завтрашнего дня. Годится?

Палыч разволновался от воспоминаний, опять поднялся. Он прикурил и жадно затянулся несколько раз подряд.

— Я это как сейчас помню. Помню, как вышел из трамвая, пошел по улице… Осень была тусклая, такая изморось…

— А что за улица? — спросил Игорь.

— Рябиновая.

— А, знаю. — Игорь кивнул. — А очутился где?

— А очутился аж на Прибрежной.

— Тоже знаю, — сказал Игорь с удивлением. — Порядочно!

Палыч покачал головой, продолжая вспоминать.

— Н-нет, ну надо же… Помню ли я? Да помню до сантиметра! Буквально. Не шучу. Пойти на Прибрежную, на Рябиновую — точно встану, до сантиметра, прямо вот так!..

И нещадно задымил сигаретой, весь окутался дымом.

— Да можно посмотреть по карте, — сказал Федор Матвеевич. — У меня городская карта есть. Можно глянуть.

— Давайте глянем, — оживился Палыч. — Интересно.

Игорь подумал, что это не очень интересно, в картах вообще ничего интересного нет, они ему еще в армии надоели… но Федор Матвеевич уже волок замасленную бумагу.

Палыч как-то повеселел. Он одним махом сдвинул на половину стола посуду, а с освободившейся половины смел крошки.

— Кладите, Федор Матвеевич. Давайте, давайте, посмотрим…

Все с интересом склонились над потрепанной, вытертой на сгибах картой. Грязноватый ноготь Палыча безошибочно нашел на карте улицу Рябиновую.

— Вот она, небольшая улочка. Вот тут перекресток, а тут вот… не показано — внутри Дворовой проезд, около него, не доходя нескольких шагов, меня и поддело…

— В параллельный мир, — сказал Игорь.

— Уж это точно… Ага, ага. — Ноготь крепко постучал по рисунку. — Федор Матвеевич, у вас карандаш есть? — неожиданно обратился Кореньков к хозяину.

— Карандаш? Есть, — смутился Федор Матвеевич, — да уж больно он не того… не заточен, и вообще…

— Пустяки, пустяки. Давайте сюда, — нетерпеливо перебил Палыч.

Карандаш явился. Вернее, действительно — огрызок.

— Так! — Палыч с трудом потер затупившимся сальным грифелем по бумаге. — Это Рябиновая. Теперь смотрим Прибрежную…

— Тоже до сантиметра помнишь? — ухмыльнулся Игорь.