Зулусы наступают, стр. 22

Маленькие мальчики много времени уделяли стрельбе из лука; вот почему с годами становились они меткими стрелками и первоклассными охотниками. С малолетства изучали они нравы животных и умели распознавать следы, оставшиеся на тропе. Взглянув на отпечаток копыта, они знали, какое животное прошло здесь, был ли это самец, либо самка, двигалось ли оно медленно, бежало ли рысцой, либо мчалось галопом. Заметив дерево со стертой корой, они знали, что о ствол его терлось какое-нибудь животное, и по отметкам на стволе определяли размеры животного. Все деревья и скалы были для них путеводными вехами; голоса птиц и животных предупреждали их об опасности.

Однако жизнь бушменов нимало не походила на идиллию. Безжалостные враги загнали их в бесплодную страну, и под бременем невзгод медленно угасало живое воображение бушмена, и оставалась только страстная его любовь к свободе. Он цеплялся за клочок земли на грани пустыни, — земли, некогда принадлежавшей ему одному; на этом клочке земли был жалкий маленький пруд — источник жизни для бушмена.

Но, покидая пещеры в горах, бушмен оставил память о себе — свои рисунки, и эти рисунки еще не сглажены до сих пор.

В тени деревьев, где приютились хижины маленького народа, часто слышался смех и звуки примитивных струнных инструментов, сделанных из тыкв. После удачной охоты мужчины плясали, женщины, сидя в пыли, хлопали в ладоши, девушки занимались стряпней. Они хохотали, кричали и веселились, и веселье их не было отравлено алкоголем. Кафиры варят пиво из маиса, из пальмового сока приготовляют вино, но у бушменов не было ни маиса, ни пальм. Они довольствовались водой, и для них вода была лучшим напитком.

Кару и его близкие, войдя в семью бушменов, делили с ними заботы и радости и были счастливы.

Глава XVII

В ПОИСКАХ СМОЛЫ

Иногда женщины и девушки ходили собирать смолу мимоз и молочный сок алоэ. Смолой они обмазывали горшки с внутренней стороны, а соком алоэ, тягучим, как резина, покрывали наконечники стрел, смоченные ядом.

По внешнему виду алоэ напоминает огромную свечу, иссеченную морщинами, и из каждой морщины торчат иглы. Когда растение полно жизни, соки его скопляются в закругленной верхушке, которая принимает красноватый оттенок. Женщины втыкали в круглую головку палку и вращали ее; к ней прилипала клейкая молочно-белая масса. Этой массой они набивали рот и жевали ее до тех пор, пока она не становилась тягучей, как резина. Процесс жевания очень нравился ребятишкам; они вынимали кусочек резины изо рта, растягивали его, и тягучая полоса с треском разрывалась.

Не меньшее удовольствие доставлял сбор смолы. Свежую смолу, сверкавшую на солнце, как янтарь, можно было есть, а смола старая шла на обмазку горшков.

Суолла очень любила эти экскурсии, в которых участвовали одни только женщины. Часто отправлялись они за глиной для горшков и за красной охрой, которая защищает кожу от солнца. Нравилось ей также собирать «бушменский рис», когда муравьи перетаскивали свои куколки в верхние части муравейника.

Чаще всего приходилось женщинам ходить по тропе, ведущей к водоему, — к источнику всех легенд, к пруду, отражающему небо. Здесь собирались они потолковать о своих делах, и журчащие струи вторили их беседе. Пруд видел зарождение бушменских легенд, традиций и преданий. В то время как старухи повествовали о давно прошедших днях, молодые женщины и девушки прислушивались к их рассказам и запечатлевали их в своей памяти.

Каждый день, смеясь и болтая, спускались женщины к пруду, но иногда их подстерегала опасность. Старый лев, найдя тропу женщин и зная, что они беззащитны, караулил в зарослях и похищал намеченную жертву. Это повторялось до тех пор, пока мужчины не убивали хищника.

Был у женщин враг еще более страшный — крокодил. Он караулил у самого берега — около того места, где женщины черпали воду. Схватив свою жертву за руку или за лодыжку, он увлекал ее на дно. Оцепеневшие от ужаса подруги несчастной слышали ее вопли, видели искаженное лицо; оно скрывалось под водой, и только пузыри появлялись на поверхности.

Но в той бесплодной стране, где жили бушмены, крокодилов было мало, и на тропе, ведущей к пруду, женщины находили только следы гиен.

Настала пора, когда сок молодых мимоз просачивается сквозь кору; сверкают на солнце прозрачные янтарные шарики и длинные сосульки. Суолла взяла мешок, сделанный из пузыря антилопы, и вооружилась ассегаем с эбеновой рукояткой, чтобы выкапывать луковицы из земли. Вместе с подругами отправилась она собирать смолу.

Суолла, которая несколько раз охотилась с мужчинами и помогла убить двух леопардов, занимала почетное место: она шла во главе процессии. Ускоряя шаг, она оставила далеко позади женщин постарше, а скоро и молоденькие девушки начали отставать: они боялись разбиваться на маленькие группы и предпочитали держаться вместе.

Суолла одна продолжала путь. Она не останавливалась, чтобы отламывать кусочки старой смолы, покрытой пылью и паутиной, — ей хотелось набрать смолы свежей. Поднявшись на холм, она увидела рощу мимоз и бегом спустилась в долину. По тропинке, проложенной животными, она вошла в рощу, направляясь в ту сторону, где мелькнула среди деревьев голова жирафы.

Об этом животном она слышала много удивительных рассказов, но еще ни разу его не видела, а ей очень хотелось посмотреть на странное существо, которое было выше, чем все известные ей животные. Крадучись, бежала она по тропинке и вдруг увидела морду антилопы, выглядывавшей из-за дерева. Животное навострило большие уши и помахивало хвостом, отгоняя мух. Дальше паслись еще две антилопы-самки с длинными тонкими рогами, а подле них стоял самец. Вдруг Суолла разглядела на расстоянии всего нескольких шагов детеныша антилопы, смотревшего на нее большими прозрачными глазами. В стороне, возле колючих кустов стояла его мать. Она нетерпеливо топнула ногой, давая знать стаду о приближении человека. Самец вытянул шею, фыркнул, все животные насторожились.

Однако они не обратились в бегство, словно понимая, что Суолла, как представительница слабого пола, им не опасна. Но Суолла знала, что ей угрожает опасность, и громко свистнула. Услышав свист, вожак, а за ним все стадо бросились в сторону, но неожиданно остановились. Все головы повернулись к Суолле. Она рванулась вперед и высоко подняла ассегай. Этого было достаточно: стадо обратилось в бегство. Оно умчалось в сторону, противоположную той, где видела Суолла мелькнувшую среди деревьев голову жирафы.

Суолла ликовала: значит, они не спугнут животных с длинной шеей. Довольная, она продолжала путь. Об этом приключении она расскажет Дакуину, и, быть может, он возьмет ее с собой на охоту. Не правы мужчины, которые говорят, будто рука, натягивающая тетиву, слабеет в присутствии женщины.

Она, Суолла, не помешает Дакуину. Его стрела попадет в цель. И он узнает, что Суолла — хороший следопыт. Она приведет его к тому месту, где пасутся антилопы.

Мечтая об охоте, Суолла пробиралась между деревьев. Вдруг она увидела на земле отпечатки ног какого-то неведомого ей животного, и тут же валялась объеденная ветка мимозы. Она подняла голову: почти все ветви на верхушке дерева были объедены. Значит, здесь побывали жирафы.

От волнения у Суоллы пересохло во рту. Она сорвала какой-то стебелек и стала жевать его. Потом пошла дальше, прячась за стволами деревьев. Почуяв воду, она ускорила шаги, потому что ей очень хотелось пить. И вдруг на берегу маленького пруда увидела она жирафу и замерла, удивленно вытаращив глаза.

Странное животное широко расставило передние ноги и, вытянув шею, опустило голову к воде. Утолив жажду, оно сдвинуло ноги и медленно отошло от пруда. Потом рысцой направилось к растущим неподалеку деревьям. Из зарослей вышла вторая жирафа, она была темнее и выше, чем первая. Через секунду обе жирафы умчались прочь.

Суолла проводила их глазами и спустилась к пруду. На песке она увидела отпечаток ноги человека, но ей так хотелось пить, что она не обратила на это внимания.