100 великих казней, стр. 28

Мало того, испанцы разграбили в Кахамарке склады, дворцы и храмы. Здесь же они разделили еще одну ценную добычу трофеи, захваченные братом Писарро, Эрнандо, в национальном храме оракула Перу — в знаменитом Пачакамаке, находившемся на побережье страны.

Возможно, Атауальпа с брезгливой усмешкой наблюдал за лихорадочной суетой белых, дорвавшихся до вожделенного золота. Он, вероятно, был почти уверен, что белым демонам не удастся покинуть страну со всеми этими несметными сокровищами. Пусть только выпустят его на свободу… Вероятно, он уже рисовал себе чудовищные пытки, которым подвергнет вероломных пришельцев…

Однако и тут он просчитался. Он был уверен, что его щедрость ослепит алчных бандитов. Но он оказался чересчур щедр. Получив такое количество золота, Писарро уже мог ни о чем не заботиться всю оставшуюся жизнь. И Атауальпа стал ему не нужен. Однако убить его просто так было бы чересчур варварским даже для испанцев.

И его убили «по закону». По закону белых пришельцев, который диктует поступать так, как выгодно власть имущему. Сразу же после получения выкупа Писарро учредил трибунал, который осудил владыку Страны Инков «за совершение самых различных преступлений», в том числе за то, что «он неправильно расходовал деньги своей империи» и был «многоженцем». Более издевательских причин трудно было придумать. Приговор подписал отец Вальверде, который принимал активное участие в пленении Инки. Вместе с этим фанатичным «врагом язычников» приговор подписал и неграмотный главарь завоевателей Перу — Франсиско Писарро. Вскоре после того, как Инка вручил Писарро все обещанное золото и серебро, а это произошло спустя семь месяцев после его пленения, Атауальпа возвратился на ту самую, столь роковую для него площадь Кахамарки. 19 августа 1533 года его в цепях вывели на середину площади. Здесь ему вновь прочитали приговор: Атауальпа приговаривался к смертной казни через сожжение за совершенные им преступления, за идолопоклонство и многоженство.

Посредине треугольной площади в Кахамарке жертву ожидал высокий костер. В это самое мгновение к осужденному приблизился все тот же монах Вальверде, который на этот раз предложил «сыну Солнца» новый торг по-христиански. Условия новой сделки были просты и понятны: если Инка примет крещение, его не сожгут, а «всего-навсего» только задушат Атауальпа принял условие Вальверде. А поскольку по каголическому календарю это был день святого Яна, он получил имя Хуан. Так под именем Хуана де Атауальпы он — теперь уже христианин — и подставил свою шею заждавшемуся палачу. Его действительно задушили. После казни Вальверде самым достойным образом совершил над мертвым телом Инки предписанное заупокойное богослужение. В заключение скажем, что огромная добыча, полученная экспедицией, была прикарманена семейкой Писарро. В результате его основной компаньон, Альмагро, а также члены его дружины при дележе барыша, полученного в результате захвата Инки, практически остались с носом.

Хотя, в общем-то, каждому перепал «лакомый кусочек», и всадники, и простые пехотинцы возвращались из Перу, вернее говоря, могли вернуться в Испанию настоящими богачами. Впрочем, многие из этих авантюристов довольно быстро проиграли в карты свое столь легко добытое состояние. Некоторые из них поставили на карту и свою собственную жизнь, потому что, добравшись после Кахамарки до остальных доступных им областей империи инков, все эти люди — Писарро, Альмагро и их сторонники, а позднее и все прочие — перегрызли друг другу глотки. При этом они убивали друг друга с такой же каннибальской жестокостью, с какой еще недавно уничтожали солдат и граждан империи инков.

Собственно говоря, ни один из тех, кто возглавлял когорты могильщиков крупнейшей индейской империи Америки, не умер естественной смертью. Первым погиб в бою с индейцами Хуан Писарро.

Затем другой Писарро, Эрнандо — самый вероломный член семейки агрессивных братцев, — убил Диего де Альмагро, одного из трех основателей сообщества по завоеванию империи инков. Впрочем, Альмагро был убит дважды.

Вначале братья Писарро его задушили, а потом труп торжественно и, главное, публично обезглавили. Зачинщик этого убийства — Эрнандо Писарро, — как это ни странно, вернувшись в Испанию, попал за это в тюрьму и просидел там 20 лет. Главного же героя всего этого мероприятия — Франсиско Писарро — убил сын умерщвленного Альмагро. Вместе с ним был убит и еще один брат Писарро — Мартин. Отомстивший за смерть своего отца, молодой Альмагро впоследствии также был убит по приказу нового губернатора Перуанского вице-королевства. Последний из оставшихся в живых братьев Писарро — Гонсало, вместе со своим сообщником, 90-летним Карвахалем, был казнен за почти удавшуюся попытку отделить Перу от Испании и установить собственную власть над Южной Америкой и индейцами.

Далее был убит и тот самый доминиканский монах Вальверде, подавший сигнал к вероломному нападению на Инку и его людей. Насильственная смерть настигла монаха на эквадорском острове Пуна, где он пал жертвой местных людоедов! Таким образом, небесная кара настигла всех действующих лиц этого кровавого спектакля.

ТОМАС МОР

Томас Мор (1478–1535) происходил из зажиточной семьи лондонских бюргеров. Был знатоком греческих и латинских авторов, библейских текстов и произведений отцов христианской церкви. Писатель Мор не чурался и политической деятельности — он был некоторое время и членом английского парламента, и шефом Лондона, выполняя дипломатические поручения.

Хорошо зная жизнь своей родины, английский гуманист проникся сочувствием к бедствиям ее народных масс. Эти его настроения и получили свое отражение в знаменитом произведении с длинным заголовком в духе того времени — «Весьма полезная, как и занимательная, поистине золотая книжка о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия…».

Она была издана при ближайшем участии Эразма Роттердамского, близкого друга писателя, посвятившего ему свою «Похвалу глупости», законченную в доме Мора в 1616 году, и сразу приобрела большую популярность в гуманистических кругах. Повествование в ней ведется от имени вымышленного автором путешественника Рафаила Готлодея, что придало книге дополнительный литературный успех в эпоху географических открытий и путешествий. Именно такой страной и была объявлена здесь Утопия — греческое слово, образованное Мором и обозначавшее буквально «место, которого нет» (сам он переводил название этой страны как «Нигдея», Nusguama).

Книга состоит из двух частей. Вторая, большая из них и написанная сначала, излагает утопийский образ жизни, в то время как первая часть, написанная после второй, дает прежде всего весьма критическое описание современной Англии. В дальнейшем Мор стал ближайшим сотрудником короля Генриха VIII, который в своих политических расчетах оказывал известное покровительство гуманистам, используя их литературные и политические таланты. Мор получил рыцарское звание, был председателем палаты общин, а в 1629 году занял высший государственный пост, став лордом-канцлером Англии. Однако судьба его круто изменилась, когда Генрих VIII решил стать на путь церковной реформы, чтобы завладеть богатствами католической церкви в Англии. Мор выступал за духовное единство христианско-католического мира и был противником такой церковной реформы, которая один догматизм заменяла другим, столь же нетерпимым. Отказавшись присягнуть королю как новому главе церкви, в 1532 году Мор попросил освободить его от должности лорда-канцлера, к крайнему неудовольствию Генриха. Уйдя в отставку, Мор не критиковал королевской политики. Он просто молчал. Но его молчание было красноречивее слов. Особенно ожесточена против Мора была Анна Болейн, которая не без оснований считала, что явное неодобрение со стороны человека, пользовавшегося всеобщим уважением, является весомым политическим фактором. Ведь новая королева отнюдь не пользовалась популярностью, в день коронации ее встретили на улицах бранью, криками «шлюха». Генрих VIII вполне разделял ярость жены, но не рискнул, да это было и не в его манере, расправляться с бывшим канцлером, минуя обычную судебную процедуру.