100 великих казней, стр. 138

Павел Батицкий шагнул вперед, доставая парабеллум.

„Товарищ командующий, разрешите мне. Этой штукой я на фронте не одного мерзавца на тот свет отправил“.

Руденко поторопил:

„Прошу привести приговор в исполнение“.

Батицкий прицелился, Берия вскинул голову и через секунду обмяк. Пуля попала прямо в лоб. Упасть же телу не дала веревка.

Для освидетельствования позвали врача.

„Что его осматривать, — презрительно бросил врач, — он готов. Я его знаю, он давно сгнил, еще в сорок третьем болел сифилисом“.

Но по настоянию прокурора он все-таки взял Берию за кисть руки, нащупал пульс.

„Мертв, никаких сомнений“. Труп Берии сожгли в крематории».

В тот же день в подвалах Лубянки расстреляли шестерых его подручных — В.Н. Меркулова (бывшего министра госбезопасности СССР, накануне ареста — министра Госконтроля СССР), В.Г. Деканозова (бывшего начальника одного из управлений НКВД СССР, затем министра внутренних дел Грузинской ССР), Б.З. Кобулова (бывшего замминистра госбезопасности, затем замминистра внутренних дел СССР), С.А. Гоглидзе (бывшего наркома внутренних дел Грузинской ССР, в последнее время начальника одного из управлений МВД СССР), П.Я. Меншика (министра внутренних дел Украинской ССР), Л.Е. Влодзимирского (бывшего начальника следственной части по особо важным делам МВД СССР). Абсурдные обвинения в шпионаже так и не сняты с него до сих пор. Говорят, за несколько дней до ареста в московском особняке Берии (сейчас в нем расположено посольство Туниса) произошел сильный взрыв. Впоследствии, когда к особняку подводились дополнительные коммуникации, под ним якобы были обнаружены засыпанные взрывом кости более чем ста скелетов. Считают, что это были останки людей, охранявших вход в сокровищницу Кремлевского Мага…

ИМРЕ НАДЬ

Я — обманутый в светлой надежде,

Я — лишенный судьбы и души,

Только раз я восстал в Будапеште

Против наглости, гнета и лжи

Грубой силой под стоны и ропот

Я убит на глазах у людей.

И усталая совесть Европы

Примирилась со смертью моей.

Наум Коржавин

Имре Надь (1896–1958), казненный коммунистами за антикоммунизм, на самом деле был истым коммунистом, более того, одним из ветеранов венгерского и международного коммунистического движения. Участник Гражданской войны в России, в 1920-х годах он находился на партийной работе в Венгрии, с 1928 года эмигрировал и жил в СССР, занимаясь хозяйственной и научной деятельностью, в конце 1944 года вернулся в Венгрию. Очевидно, возвращение произошло с санкции Сталина — Венгрия переходила в зону влияния СССР и ей следовало обеспечить марионеточное правительство. В последующие годы И. Надь занимал ведущие государственные посты, министра сельского хозяйства в 1944–1945 годах, министра внутренних дел в 1945–1946 годах, в 1951-м — министра заготовок, в 1952-м — заместителя Председателя Совета Министров.

А затем произошло то, что принято называть «хрущевской оттепелью». Послесталинский курс Хрущева оказал большое влияние на политику Венгрии. До той поры венгерское партийное руководство с некоторым отставанием во времени повторяло все зигзаги послесталинской политики КПСС, нередко по прямым указаниям из Москвы.

Крутая расправа со сталинизмом вызвала шок в руководстве «братских стран». Кто-то решил выждать, кто-то (например Тито) вообще не захотел менять привязанностей и предпочел обострение отношений с Советским Союзом. Мало кто в ту пору понял, что оттепели как таковой и не планировалось, как не планировалось и «социализма с человеческим лицом». На смену сталинскому изуверству пришла не менее изуверская хрущевская демагогия. Однако огромное количество людей были введены в заблуждение этой демагогией, очевидно решив, что настала пора реальных свобод. Очевидно решив, что Венгерское правительство недопонимает «курс реформ» (или недостаточно активно на него реагирует), по инициативе советского руководства на пост главы правительства был назначен Имре Надь, которому и было поручено ознакомить с новым курсом широкую общественность. Имре Надь, позже названный «венгерским Горбачевым», — горячо ратовал за коренную ломку, перестройку старого просталинского курса.

Политика партии не устраивала Надя, он видел, что перестройка носит лишь поверхностный характер, а не полное изменение курса страны — экономического и социального, правительство раздирают идеология новых времен и методы старой закалки. Надь разочаровался в партии и все больше опирался на независимые от партии общественные силы, действуя если и не помимо партии, но через ее голову и оказывая на нее давление со стороны. «Слишком далека партия от народа», — утверждал Надь. Он участвовал в создании Отечественного народного фронта, возлагая на эту организацию большие надежды — Надь намеревался сделать фронт независимой от партии политической силой. Некоторые считали даже, что у Надя был план создания второй партии в Венгрии.

В конце 1954 — начале 1955 года положение Надя как главы правительства поколебалось, что напрямую было связано с изменениями в СССР. Пленум ЦК ВПТ постановил вывести Надя из Политбюро за его антимарксистские взгляды и фракционную деятельность, а также исключить из состава ЦК. Государственное Собрание отозвало Надя с поста Председателя Совета Министров. Таким образом, победа сталинистов в Венгрии весной 1955 года означала новый шаг по пути ослабления авторитета как партийного руководства, так и партии в целом, ослабления всего правящего режима. Разочарование политикой партийного руководства охватывало все более широкие круги коммунистов и беспартийных и начало превращаться в оппозиционное течение. Имре Надь, с его репутацией ветерана коммунистического движения, человека, выступавшего в прошлом против ошибочной политики, казался, особенно во время опалы, подходящей фигурой для роли спасителя авторитета партии. Сам Надь, все более проникаясь ролью наставника нации, занялся составлением трактата по актуальным вопросам социалистического строительства в Венгрии. Значительная часть участников оппозиционного движения — особенно активисты молодежных организаций и литераторы — продолжали считать, что хотя все беды страны заключаются в частных недостатках, их можно устранить, только сломив злостный саботаж высшего руководства, для чего нужно обратиться к массам. Все громче звучал во второй половине 1956 года боевой клич оппозиции: вернуть Имре Надя к руководству партией и страной. Надь написал заявление ЦК с просьбой восстановить его в партии ввиду необходимости сплотить партийные ряды, а также ввиду того, что он убедился в стремлении руководства ВПТ покончить с ошибками прошлого. ЦК ответило, что о привлечении Надя к руководству вопрос не стоит. События в Польше сыграли для Венгрии роль детонатора — появилась мысль о демонстрации солидарности с народом Польши. 23 октября демонстрация солидарности, встретив сопротивление властей, перешла в восстание по классической ленинской схеме — был захвачен телеграф, радио и прочие средства массовой информации.

Ситуация в Будапеште стремительно выходила из-под контроля властей. То, что еще днем представало как праздничное, хотя и несколько возбужденное шествие, перешло в безумную ярость толпы.

В ночь с 23 на 24 октября 1956 года состоялось заседание ЦК ВПТ, которое решило, что в столице Венгрии «разразилась контрреволюция». Было решено просить Советский Союз прислать для ее подавления советские войска, размещавшиеся в Венгрии, согласно условиям Варшавского Договора, поскольку стало ясно, что внутренними силами подавить начавшееся восстание не удастся. Той же ночью советские танки вступили в Будапешт. В эту же ночь ЦК включил в свой состав видных оппозиционеров, в их числе был и Имре Надь. Возглавить правительство было рекомендовано Надю.

Утром 24 октября Совет Министров оповестил население по радио, что фашистские и реакционные элементы развернули вооруженное нападение и что войскам отдан приказ поступать с зачинщиками по всей строгости закона. В интересах восстановления порядка запрещались всякие собрания, скопления людей и демонстрации. С личными обращениями по радио выступили Имре Надь и Янош Кадар. Кадар подчеркнул необходимость защитить власть рабочего класса от врага и призвал коммунистов и всех трудящихся поддержать советские войска и вооруженные силы Народной республики. Надь, призывая к восстановлению порядка, больше говорил о предстоявшем осуществлении программы, провозглашенной правительством республики еще в 1953 году, и ратовал за «национальное примирение».