Зловещее проклятие, стр. 20
Бог! – может воспользоваться моей работой, чтобы обманным путем сорвать с кого-нибудь солидный куш, всучив вместо подлинного “Магистра” страз. Такое бывало, госпожа Сасс-Тисовская, – предупредил он гневный взрыв оскорбленного высокомерия княгини. – Потому я и хочу знать предназначение копии.
– Если так…
Княгиня поостыла и натянуто улыбнулась.
– Добже. Пан может быть спокоен – у меня нет намерений использовать копию так, как вы предполагаете.
Сасс-Тиисовская не преминула уколоть этими словами ювелира, подчеркнув разницу между ним, плебеем, и собой, аристократкой “голубой” крови.
Содомский сделал вид, что не понял намека, смотрел спокойно, даже сонно, прикрыв веки так, что его глаза превратились в узкие щелки.
– Надеюсь, вы не предложите мне поклясться на Библии? – спросила она.
– Нет-нет, мне достаточно вашего слова. Как я понимаю, вы хотите таким образом уберечь настоящий “Магистр” от злого умысла?
– Именно.
Княгиня с невольным уважением посмотрела на невзрачного, рано состарившегося человека; на удивление, ювелир оказался весьма проницательным человеком.
Она могла бы добавить, что ее многочисленная родня уже пробовала и неоднократно, всеми правдами и неправдами завладеть перстнем, который был баснословно дорог.
Сасс-Тисовская могла еще сказать, что у нее практически не было никаких сомнений в намерениях неудачливых воров, пытавшихся забраться в дом – они зарились на бриллиант. И что она догадывалась, кто их на это подтолкнул.
Только один человек в Гловске знал о существовании перстня с “Магистром” – купец Вилюйский.
Как он узнал? – на этот вопрос княгиня ответа не находила.
Но Вилюйский однажды нанес ей визит и предложил продать ему эту фамильную драгоценность. И несмотря на уверения, что она даже не слышала о “Магистре” и что это чей-то досужий вымысел, купец, конечно же, остался при своем мнении.
А что Вилюйский способен ради личной выгоды на любое преступление, княгиня не сомневалась.
Она была близко знакома с его батюшкой, – он, как поговаривали люди, промышлял на большой дороге, пока не завел свое дело.
Яблоко от яблони далеко не падает…
Но Сасс-Тисовская промолчала. Ювелир не пастор, а мастерская не исповедальня.
– Я согласен…
Ювелир потрогал перстень, как бы погладил, бережно и ласково.
– Сколько потребуется на это времени? – спросила княгиня.
– Немного… Совсем немного. Но вам придется довериться и оставить перстень здесь. Дня на два.
Княгиня заколебалась – риск все же был чересчур велик. С сомнением посмотрела на зарешеченное окно, на хлипкую дверь…
– Иначе я просто не смогу добиться абсолютной схожести.
– Нет, – наконец после долгих раздумий отрезала княгиня. – Пшепрашем, нет.
Ювелир развел руками. Княгиня поднялась, взяла перстень.
Содомский кинул робкий взгляд на увесистый кошелек с золотыми монетами, лежавший на столе.
И наконец решился:
– Ладно. Попробую. Только вам придется еще немного побыть здесь. Нужно сделать рисунки, снять размеры, оттиски граней. И сделать фотоснимки. Но для этого мне требуется помощь моего подмастерья, смыслящего в фотоделе.
– Это надежный человек?
– За него я могу поручиться, как за себя.
– Добже. Я обожду.
– Модест! – позвал ювелир, приоткрыв не крашенную дверь.
В личную мастерскую Содомского зашел рыжеволосый низкорослый Модя.
– Приготовь все необходимое для фотографирования мелкого предмета. Жоржу, – ювелир показал пальцем в сторону двери, – скажешь, что сегодня он свободен. Пусть отправляется домой.
Содомский, больше не обращая внимания на княгиню, вроде ее вовсе не существовало, нервным, порывистым движением развязал галстук-бант, швырнул его на стол, надел фартук, взял перстень и подошел к окну.
Уже рассвело окончательно, и солнечные лучи рассыпались по морозным узорам на стекле золотыми блестками. «Магистр» сверкал в его руках как утренняя звезда.
Глава 10. УДАЧНЫЙ ДЕНЬ БЕЛЕЙКО
В этот день старшему лейтенанту Белейко явно везло.
Едва уехал Дубравин, как позвонил следователь прокуратуры, который вел дело об убийстве Новосад.
Он сообщил, что в один из райотделов милиции обратились сотрудники скупочного пункта драгметаллов.
Позавчера вечером, перед самым закрытием пункта, им сдали вещи, похожие на значившиеся в полученной из угрозыска описи загадочно исчезнувших драгоценностей Ольховской.
Белейко был скор на решения и легок на ноги.
Спустя двадцать минут после звонка следователя, он уже разговаривал с заведующей скупочного пункта, полной, рыхлой женщиной лет сорока с бегающими глазками неопределенного цвета.
– …Посмотрите, здесь все.
Она открыла сейф и положила перед старшим лейтенантом две серебряные с позолотой броши, серьги из дутого золота, шесть серебряных рюмочек и четыре кофейные ложечки, тоже из серебра.
Окинув взглядом вещицы, Белейко уже не сомневался, – это те, что находились в ларце актрисы.
– Почему сообщили в милицию только сегодня? – с трудом сдерживая раздражение, спросил Белейко.
Женщины такого типа ему не нравились, а эта тем более; было в ней что-то скользкое, подхалимистое.
– Понимаете, вчера я пришла на работу после обеденного перерыва и сразу же поехала в налоговую инспекцию. Отчеты… Поэтому мне просто некогда было посмотреть новые поступления.
Заведующая заискивающе улыбнулась.
– Вещи принимала моя подчиненная. Она у нас новенькая, работает всего месяц. Ну и недосмотрела…
– Позовите ее.
В кабинет заведующей вошла невысокая черноволосая девушка с испуганными покрасневшими глазами. Она робко встала у двери, покусывая нижнюю губу.
– Садитесь, – предложил ей стул Белейко.
– Спасибочки, я постою…
– Не положено. Садитесь, – сделал строгий вид Белейко.
Девушка была симпатичная и какая-то по-домашнему простая. По покрою ее одежды, уже вышедшей из моды, Бронислав понял, что она недавно приехала в город из провинции.
– Рассказывайте, – сказал старший лейтенант.
– Эти вещи принесли где-то за полчаса до окончания рабочего дня…
Девушка сильно волновалась и немного окала.
– Я торопилась. Виновата… Заведующая сказала мне об этом только сегодня утром. Честное слово я не знала!
– Кто принес вещи?
– Женщина. Молодая.
– Вы надеюсь, записали ее паспортные данные?
– Конечно, а как же!
– Хорошо. Это мы проверим.
Впрочем, во всей этой истории со сдачей ворованных вещей хорошего было мало. Белейко интуитивно чувствовал какой-то подвох – чересчур все выходило просто.
Или вор – большой нахал?
– А как она выглядела? – спросил старший лейтенант.
– Ой, вы знаете, я не запомнила. За день столько сдают…
– И все-таки, подумайте. Хоть что-нибудь…
– Шапка норковая… коричневая… – неуверенно начала девушка. – Пальто… Кажется, темно-синее. Воротник тоже из норки.
– Лицо? Какое было у нее лицо? Круглое, овальное, цвет волос, губы, нос, как разговаривала…
– Не помню… Не-а…
Девушка едва не плакала.
– Мне… ничего не будет? – вдруг спросила с отчаянной решимостью.
– Кроме выговора в приказе по скупочному пункту, – понял ее страхи и волнения Белейко. – Но чтобы в следующий раз…
– Да я… Да теперь!…
Девушка засияла…
Как и предполагал Белейко, по указанному в документах адресу сдатчицы не оказалось.
Паспорт с таким номером на имя Моторной М.С. был утерян около года, так сообщили ему из паспортного стола.
Моторная прошлым вечером была во второй смене – она работала на номерном предприятии – и о сданных вещах понятия не имела.
Было от чего расстроиться Белейко – удача поманила и растаяла, как дым.
И все же отчаиваться было рано: девушка из приемного пункта в конце концов кое-что из внешнего облика сдатчицы вспомнила.
В частности, голос – хрипловатый, с неожиданно врывающимися визгливыми нотками. И губы – необычно большие, полные, накрашенные модной помадой красно-коричневого цвета…