Ведьмак, стр. 41

– Дык, это, конечно… – соглашался Зосима.

– Что касается сатаниста, то в этом вопросе у нас вообще руки коротки. Официально его из деревни не выкурить. В этом я уже уверен. Это настоящая зараза, раковая опухоль на здоровом теле нашего райского местечка.

– Совсем плохо…

– Куда уж хуже. Мне, конечно, хочется немного попартизанить, чтобы прижать эту черную роту к ногтю, и я бы это сделал, да вся беда в том, что меня хорошо знают местные органы, которые, случись какое-нибудь ЧП с членовредительством, первым же делом начнут трепать нервы бедному Иво Арсеньеву.

– Это понятно. К Дарье не пойдут…

– И к тебе тоже. Разве что за самогоном.

– Тебе что, не нравится мой самогон? – с легкой обидой спросил Зосима, решив, будто я на что-то намекаю.

– Нравится. Только после него утром голова чугунная, а глаза оловянные. В общем – полный маразм. Бестолковка в ауте. И ноги тряпичные.

– Надо настоять на других травках, – озабоченно хмурясь, сказал Зосима.

– А этот замес ты что, готовил не для питья, а для травли тараканов?

– Дык, кто же знал, что ты приедешь? Для нас и такой самогон сойдет, а вам, городским, подавай чистую слезу. Вы там к этой… виске американской привыкли и теперь свое, родное, не так пахнет.

– Не заводись. Считай, что я пошутил. Просто вчера мы все-таки несколько переусердствовали. Это нас Кондратка завел.

– Он такой… – Зосима оттаял.

На этом наши разговоры и закончились, так как дорога пошла совсем отвратительная, и нам пришлось слезть с телеги, чтобы помочь Машке выбраться из очередной линзы, заполненной доверху липкой грязью.

В деревню мы въехали на закате.

Глава 17

Нельзя сказать, что ночью я спал как убитый. Воспоминания о мерзких ползучих тварях все время будоражили мое сонное воображение, и я время от времени (наверное, через каждый час) подхватывался как ошпаренный.

Я решил ночевать дома. Никак нельзя было показывать черноризному ведьмаку, что в моем сердце поселился страх. Запуган – уже побежден.

И все равно назойливая, как пьяная проститутка, тревога не покидала меня весь вечер, а затем и ночь. Есть такое выражение – на душе кошки скребут. Так вот, они у меня не просто скребли-царапали, а рвали когтями по живому, до крови.

Прежде чем выполнить команду «отбой» я перетряхнул все свои вещи, обшарил (в который раз!) все углы и потаенные места в избе. Я должен был точно знать, что в моем бунгало, кроме меня, нет ни одной живой твари. (Паучки не в счет; я к ним относился достаточно благожелательно, а поймав, осторожно, чтобы не покалечить, выбрасывал на улицу).

Убедившись, что все чисто, я потушил свет, выглянул в окно (на дворе было видно, как днем, потому что наступило полнолуние), и лег в постель с таким чувством, словно нырнул в прорубь.

Обошлось. Никто меня не потревожил и не укусил. Впрочем, теперь змеи мне были уже не страшны. Так сказать, в принципе.

Дело в том, что, покинув Интернет-кафе, я по дороге к пивной сначала зашел в больницу и выцыганил у девчат-медсестер (понятное дело, не задаром) три ампулы сыворотки.

Змей и впрямь в нашей местности было немного, но все равно иногда грибники попадали в неприятные истории с укусами ползучих гадов. Поэтому запас сыворотки в райбольнице был, и она не считалась большим дефицитом.

Но даже защищенный таким образом от летального исхода, я все равно чувствовал себя как в разведке. И это в своем доме!

Мать бы его так, этого ведьмака…

Следующее пробуждение – где-то в четвертом часу – было ужасным. Я открыл глаза, посмотрел на окно – и едва не спрятался, как в детстве, под одеяло, укрывшись с головой.

Во дворе творилась самая настоящая чертовщина. Там кривлялись и безобразничали какие-то полупрозрачные светящиеся амебы. Они то опускались к самой земле, то взмывали вверх, где их растворял лунный свет.

Что это!? Чувствуя, как мои волосы на голове встали дыбом, я собрал остатки мужества, встал, и на нетвердых ногах подошел к окну.

Нет, мне ничего не привиделось. Безумный хоровод призраков продолжал кружить в фантасмагорическом танце. Мало того – амебы начали приближаться к избе с угрожающей настойчивостью.

Я пребывал в шоке. Можно сколько угодно быть атеистом и не верить в потусторонний мир, но когда на твоих глазах рушатся устои здравого смысла, и ты понимаешь, что не все в этом мире так просто, как кажется с первого взгляда, то поневоле перекрестишься и уверуешь.

Сил перекрестить у меня не было. Мои руки стали такими тяжелыми, словно налились свинцом. У меня было состояние как во время дичайшего похмелья: голова ничего не соображала, в горле пересохло, в глаза словно песка насыпали, а по телу будто каток для укладки асфальта проехал.

Но и это было еще не все. То, что произошло дальше, совсем меня доконало. Нечаянно оглянувшись (мне трудно было оторвать взгляд от картины за окном), я вдруг увидел, что светящие амебы начали проникать в избу!

Они появлялись прямо из стен, и, вырастая в размерах, начали циркулировать по горнице вместе с потоками воздуха. Это уже было выше моих сил. Издав нечленораздельный крик, я выскочил на улицу (при этом едва не выломал дверь) и бросился бежать, не разбирая ни дороги, ни направления.

Ужас гнал меня минут пять. Я бежал с большой скоростью (вернее, мне так хотелось думать), но все равно казалось, что ноги двигаются недостаточно быстро. Я словно плыл по воздуху, перебирая ногами, а не бежал – как во сне.

Опомнился я уже в воде. Что меня толкнуло прыгнуть в озеро – не знаю. Но холодная вода мигом остудила мою голову и вернула способность более-менее здраво мыслить.

А потом я начал рвать, как после отравления. Меня выворачивало наизнанку минут пять. Хорошо, что воды было под рукой – хоть залейся. Вырвав, я начинал жадно пить воду, затем опять рыгал, потом снова пил…

В конце концов, мой желудок очистился как те самые Авгиевы конюшни, над которыми упирался Геракл, пустив в них воду из реки через вырытый им канал. Голова просветлела и мысли, наконец, обрели способность выстраиваться в логический ряд.

Действительно, что это было? Бред, навеянный стрессовым состоянием?

То, что появление змей было для моих нервов серьезной встряской, не секрет. Нервов, которые и так порушены «безмятежной» семейной жизнью и эмоционально тяжелым прессом большого города, задыхающегося в выхлопных газах, запахах плавящегося на солнце асфальта и миазмах, исходящих от мусорных баков.

Но если это не бред, то что?

Выбравшись на берег, я рухнул в траву совершенно без сил. Сейчас меня мог бы придушить даже младенец. Одной рукой. У меня было состояние как после тяжелой болезни. Словно я провалялся в коме месяца два.

Я лежал, глядел на светлеющее небо, и вяло размышлял. Ведьмак, думал я, это все он. Уверен. Это его штучки. Но как он смог вызвать столько призраков? Да и вообще – существуют ли призраки на самом деле?

А то как же. Ты сам только что видел. И бежал от них, как заяц.

Нет, это невозможно! Нет никакой мистики! Все это чушь собачья! Тебе все привиделось. Меньше пить нужно.

Заметано – с завтрашнего (пардон – сегодняшнего) дня только пиво. Самогон и виски предназначены для настоящих мужиков. Таких, как Зосима. А ты, Иво Арсеньев, слюнтяй, ипохондрик, почти шизофреник и вообще слабак.

Но как же хочется спать. Глаза слипаются. Спать… Спа-а…

– Загораете?

Я подскочил, словно ужаленный. Надо мною голубело небо, солнце уже вышло из-за дальних лесов, а в озере плескалась рыба, доплясывая зорьку.

Голос доносился откуда-то сверху. Я ошалело покрутил головой и наконец заметил возле себя пару сандалий как минимум сорок седьмого размера. В них торчали ноги без носков – тощие и волосатые, которые тянулись вверх как два столба.

Я поднял голову – и увидел улыбку Чеширского кота. Надо мною парило лицо Кондратки, которое лучезарно и одновременно загадочно улыбалось.

Только встав на ноги, я заметил, что на мне, кроме спортивных хлопчатобумажных трусов, ничего нет. Да и те были изгвазданы в иле до непотребного состояния. Ну и видик…