Гардарика (историческая сказка), стр. 13
- Значит ты, дитя, не христианка?! - в ужасе отшатнувшись, спросил князь Эдвард, не обративший даже внимания на вторую часть фразы: немудрено - похоже, это была первая увиденная им язычница. - Господь да спасет твою душу! Но кто же ты?
- Я - Анея, - ответила девочка.
- Ты живешь здесь? Всегда?
- Нет, не всегда. Только днем. По ночам я выхожу отсюда.
- По ночам? Почему по ночам? Неужели ты хочешь сказать, что не выходишь из своего убежища днем?
- Я никогда не видела дневного света, - просто ответила Анея. - Мне нельзя выходить днем: навьи рассердятся. Я тогда в воде перестану видеть что да где случается. А старикам надо, чтобы я видела: потому меня и навьим посвятили, когда я не родилась еще…
- Но отчего же, ты сказала, мы сегодня умрем? - спросил я.
- Оттого, что сюда пришли. Ой! - Анея пристально взглянула на меня. - А ведь ты - князь Ведовской, Владимир…
- Да, я Владимир Ведовской.
- Вижу я, вижу… вижу, - заглянув в свою миску, проговорила Анея скороговоркой. - Не умрете вы… С тобой - можно, тебе - можно… Спеши, спеши только, князь Владимир, ждут тебя ждут, заждались…
Казалось, она не видела больше нас, склонившись над водою. Губы ее снова зашептали что-то беззвучно. Тем же путем, что и вошли, мы покинули горницу.
Снова стояли мы в темном, широком дупле, в которое слабо пробивался дневной свет. Увиденное только что, казалось мне причудливым сном.
Неожиданно я отчетливо услышал топот многих ног и приглушенные голоса вокруг дуба.
- Ты слышишь, князь Эдвард?
- Да.
Мы поняли друг друга без слов: выжидать в дереве не имело смысла: если Волвич отошел, кони все равно привязаны рядом: даже если мы поднимемся по веревке и нас не найдут - позорно бросать верных боевых коней. Если же Волвич там - мы не можем оставить его в одиночку биться с врагами… Конечно, если это - враги.
Мы не колеблясь вышли из дупла на свет.
Глава одиннадцатая
Первым, кого я увидел, был Волвич, в спокойно-неподвижной позе стоявший около коней. Рядом с ним стоял какай-то хорошо вооруженный и так же просто одетый молодой воин, чем-то неуловимо похожий на него. Такие же серые волосы спадали ему на плечи. Чуть поодаль - стояли еще двое воинов: один из них пересчитывал стрелы у себя в колчане… Еще двое - перетягивали на луке тетиву…
А из чащи леса, словно вырастая неизвестно откуда, выходили со всех сторон все новые и новые воины, чем-то похожие на Волвича…
Как только я вышел, воздух огласился приветственными криками.
- Кто эти люди? - спросил я Волвича.
- Это твои люди, княже, - отвечал он со странной усмешкой.
От догадки, промелькнувшей у меня в голове, дрожь пробежала по телу. Но я напряжением воли унял ее. Разве не князь я над всем, что есть на моей земле?
- Веди нас на Ведов, княже, - сказал, подступая ко мне, молодой воин, с красивым, несмотря на близко посаженные глаза, мужественным лицом.
- Добро, я поведу вас, хотя вас и меньше числом, чем наемников у Глеба.
- Так ли, княже? - в серых глазах его словно вспыхнули на мгновение желтые недобрые огоньки. - Взгляни!
Люди в серых одеждах все прибывали и прибывали… Казалось, их невозможно было уже даже пересчитать.
- Добро же, - помолчав немного, ответил я. - К утру мы будем у стен Ведова.
Глава двенадцатая
Рассвет застал нас в уже седлах. Мы с Эдвардом Айронсайдом ехали впереди огромной конной и пешей рати.
Золотые солнечные лучи, казалось, наполняли собой еще не растворившиеся кое-где по лугам клочья тумана… Клубилась поднятая множеством ног и копыт пыль, освежал лица и путал волосы свежий утренний ветерок.
Вспыхнули вдали золотом первые купола церквей… Ведов! Сердце забилось в груди, как рвущаяся из клетки птица… Мне показалось, что сотни лет не был я в своем граде…
Уже стали видны белые стены… Ров… Подъемный мост… Но что это?! Мост падает… С воинственными криками вылетает из ворот и мчится на нас первая группа всадников… За ними - другие…
- Почему они хотят принять бой под стенами? - выдохнул я, пришпоривая Букефала.
- Они боятся, rex - зло засмеялся Эдвард. - Ведь верных тебе в городе немало! Они надеются разделаться с нами здесь…
- Ты прав. Вперед!
Все яростнее скок, все ближе сверкающие на солнце доспехи врагов… Я успеваю еще на скаку заметить множество варяжских шлемов и половецких шапок… В следующее мгновение я, пригнувшись, проскочил под летящими на меня варяжским мечом и половежской кривой саблей, которые, встретясь над моей головой, оглушительно прозвенели друг о друга: врезавшийся между буланым и пегим крупами Букефал, несся, разбивая гущу вражьего войска… Морда вздыбленной лошади возникла как из-под земли, не успев даже разглядеть лица, я увидел стремительно падающий на меня обоюдоострый огромный меч… «Все!» - мелькнуло у меня в голове… Раздавшийся вслед за этим звон, казалось, разлетелся у меня в ушах тысячей мелких звонких осколков: шлем мой выдержал… Рывок пробивающегося между конскими крупами, словно разрезая морские волны, Букефала, унес меня прочь от помявшего мой шлем человека: я успел только заметить, что он вступил уже в схватку с одним из моих серых воинов… Следующего, на кого вынес меня конский лет, я успел ударить первым - по руке с мечом - она бессильно повисла: в ушах моих отдался крик боли, я увидел искаженное лицо половецкого виду… Все ближе и ближе к поднятому мосту нес меня Букефал… Что это?! Мост, поднятый, когда Глебова рать выехала из города (чтобы мы в любом случае не могли прорваться в него) падает… Растворяются снова ворота… Из них выбегает толпа пеших, кое-как вооруженных людей - по виду - горожан: они бросаются на Глебовых людей с тылу… Еще рывок коня - и я уже на мосту… Замыкаются надо мной белые своды… и вот копыта стучат уже по мостовой Ведова… Я останавливаюсь, перевожу дух. Доспех мой залит кровью, но это не моя кровь. Я стаскиваю с головы покореженный шлем и швыряю его на землю… Ветер треплет мои волосы, бросает их в лицо…
- Владимир!
- Княже наш! Владимир!
Десятки рук снимают меня с коня… Знакомые лица, незнакомые лица… Сколько в них радости и любви!
В ворота влетает Эдвард. Слава Богу - он невредим, только забрызган кровью…
Я бегу по каменным ступеням на стену… Под ней кипит еще бой: взлетают стрелы, сверкают мечи и сабли, колышется, словно в ритме странного танца, море людских и конских голов… Сколько это длится? Исход боя уже предрешен.
Кажется, наблюдая это кровавое кружение внизу, я впал в какое-то страшное забытье: я смотрел, но не видел, слушал, но не слышал… Все словно застыло внутри…
Почему стало так тихо? Тихо настолько, что необыкновенно громки звучащие по лестнице шаги… Невыносимо громки… Кто идет сюда? Зачем? Мне незнакомы лица этих воинов, но это не серые воины…
- Княже! Князь Глеб схвачен и брошен в поруб. Он пытался бежать самым постыдным для воина образом, переодевшись скоморохом и скрыв лицо свое кожаной черной маскою. Малые дети приметили, что у скомороха шибко богаты сапоги. Что прикажешь делать с ним?
- Отпустить. Пусть идет куда хочет, и возьмет что хочет из своего имущества, - говорю я устало. Суда и смерти заслуживает предатель, покушавшийся на мою жизнь и вероломно отравивший дружинников. Но разве могу я судить сына моего родного дяди, племянника моего отца? Нет, негоже проливать родственную кровь. Пусть будет над ним Божья воля.
- Ты не желаешь видеть его?
- Нет.