Звездный удар, стр. 22

— Все немного сложнее, чем вы думаете, — подняв палец, проговорил Голованов.

— Разве? — Толстяк принял форму колеса. — Вы можете придерживаться своей веры. Это ваше право — ведь именно вы отдаете ненормальные приказы. И я вовсе не осуждаю вас за попытки сохранить в неприкосновенности миф, который держит вас у власти. Но вам не мешало бы знать, как здоровые цивилизации относятся к вашему уникальному отклонению от нормы. В результате изучения вашего неразумного поведения Овероны сто тысяч земных лет назад приняли принципиальное решение запретить вашу планету.

Белый пляжный мяч, слегка сплющиваясь, медленно плавал взад-вперед.

— Итак, вы видите, что нам нет от вас никакой пользы, более того, вы замкнуты сами на себе навечно… если у вас не появятся друзья в космосе.

Собираясь заговорить, президент Атвуд открыл рот.

Ахимса повысил голос:

— То, о чем мы говорим, — вещь деликатная. Хотелось бы, чтобы вы осознали, что в случае отказа у Оверонов не останется другого выхода, кроме уничтожения вашего вида и вашей планеты. — В комнате воцарилась тишина. — Я вижу вашу реакцию, но должен предупредить вас сейчас и со всей откровенностью: они могут уничтожить ваш мир, чтобы сохранить свое спокойствие, — и они сделают это.

ГЛАВА 7

Говард Милфред увидел, как рывком распахнулась дверь. Он сидел в президентском кресле, закинув руки за голову. Если бы он не был настолько поглощен своими мыслями, он почувствовал бы себя неловко.

Несмотря на протесты охранников, в комнату ворвался адмирал Бейтс, начальник объединенных штабов. Узнав Милфреда, Бейтс отпрянул.

— Где он?

Говарду стало не по себе.

— Тим, нам надо поговорить. — Он посмотрел на обступивших Бейтса адъютантов. — Наедине.

Стаскивая с себя китель, Бейтс судорожно кивнул:

— Хорошо. Все вон.

Возбужденные штабные офицеры попятились к двустворчатой двери. Раздраженные, выбитые из колеи охранники вышли и плотно прикрыли дверь. Милфред, наблюдавший за этой сценой, подумал, что у главнокомандующего есть кое-какие преимущества. А что, если бы Джону Атвуду перерезали глотку здесь, в этой комнате! От этой мысли засосало под ложечкой.

— Где президент? — Бейтс шагнул вперед. Он и не думал скрывать свой гнев. — Я три часа провисел на телефоне, и каждый раз мне говорили, что президента нет на месте. Так и говорили. Мне это надоело. Если здешние парни не понимают, что творится, мы пропали. Вся чертова страна занимается ерундой. От Де-Муана до Браунсвиля население охвачено паникой из-за лживых баек, которыми пресса…

— Знаю.

— В таком случае, где президент, черт побери? Видел, сколько народу висит у меня на хвосте? Знаешь, какая хреновина приключилась с боеголовками? Я, черт побери, хотел бы получить кое-какие ответы!

Говард медленно покачал головой.

— Тим, мне нечего сказать.

— Ну, тогда хотя бы задумайся…

— Может быть, нам нужно сместить президента.

Бейтс замер на месте, поднятый палец застыл в воздухе.

Говард встал, подошел к флагу и дотронулся до тяжелого шелка. Прости меня, Джон. Мне очень жаль, но страна важнее. Собственно говоря, что же такое истинная преданность? Это бессмысленное действие стало последней каплей, переполнившей чашу терпения.

— Бунт? — изумился Бейтс.

Говард сглотнул.

— Я думаю, нам следует позвать вице-президента. Берт?..

— Тоже сходит с ума. Он выступал в Капитолии и говорил, что президент прорабатывает ситуацию.

— Помолчите! — Милфред повернулся на каблуках. — Думаете, это легко? Послушайте, я знаю его с самого Вьетнама. Джон Атвуд, — слова застревали в горле, — однажды он вынес меня с рисового поля. Я… я думаю, что вы должны понимать, что это такое.

Лицо Бейтса напряглось.

— Я был там.

Милфред натянуто улыбнулся:

— Я говорю о джунглях, Тим. Истекать кровью, не знать, куда можно наступить… Считать дни… ох, не стоит об этом.

— Да. Ну ладно, министр обороны ведет себя как цыпленок с отрезанной башкой. Все боеголовки выведены из строя, а мои ребята ломают головы над тем, что натворили русские. Эти зеркала… один из парней сказал, что они всему помеха.

— Знаю, знаю.

— Тогда вы должны знать, что такого военного кризиса не было со времен Пирл-Харбора!

— Спикер парламента звонил всю ночь.

— Где Атвуд?

Говард Милфред стиснул челюсти, чтобы не дать воли предательской влаге, скопившейся в уголках глаз.

— Тим, его нет. Он исчез. — Он уставился в недоумевающие глаза Бейтса. — Именно так. Послушайте. Я собираюсь созвать совещание. Понадобятся вице-президент, спикер и кабинет министров. Нам… Нам надо сместить Джона Атвуда.

— Вы настроены серьезно.

Милфред вздрогнул.

— Джон говорит, что во всем происходящем виноваты пришельцы. Существа из открытого космоса.

Челюсть Бейтса отвисла:

— Пришельцы? Иисусе!

Сердце Виктора готово было выскочить из груди. Кто они такие, чтобы угрожать нам? Неужели они на самом деле так могущественны?

— Уничтожить мир? — Голованов вцепился в край стола. — Невероятно!

Разве? Разве это невозможно?

Виктор осмотрел пришельца, размышляя, куда можно послать пулю, чтобы убить его с одного раза.

Толстяк сплющился.

— Даже ваша глупая атомная мелочовка может сделать это! Я вывел из строя ваши примитивные ядерные боеголовки. Напоминаю, вы живете на очень хрупкой планете. А если мы сбросим Луну в Тихий океан?

— Никто не может сдвинуть Луну! — Голованов побагровел.

— Вы не имеете понятия о нашем могуществе. Скажите, может ваш чукча понять могущество термоядерной бомбы? Уверяю вас, люди, это очень слабое сравнение! Наша сила огромна.

— Юрий, — обратился к Голованову Атвуд, — он телепортировал тебя из Москвы. Он нейтрализовал всю оборонную систему. Разве мы могли оказать сопротивление?

Голованов стиснул зубы, желваки его заходили ходуном.

— Позвольте, уважаемый Генеральный секретарь, — осторожно заговорил Виктор. — Я и моя команда сделаем все, что в наших силах, для этого пришельца. Если, конечно, этот призрак — настоящий пришелец. Если он смог заблокировать наши ракетные силы, у нас нет выбора. А кроме того, мы сослужим добрую службу всему миру.

Светлана Детова смотрела на него сквозь прищуренные ресницы. Он сидел прямо, как струна, охваченный и страхом, и любопытством. Сколькими жизнями придется заплатить? Неужели Ахимса ведет его к другому, еще более страшному Афганистану?

— У меня есть вопрос, — Светлана сцепила пальцы. — Большинство из нас ничего не взяли с собой. Нам необходима одежда, личные вещи, средства связи. Все это будет нам разрешено?

Толстяк направил глаз-стебель в ее сторону.

— Вы получите все, что вам потребуется. Чтобы общаться с подчиненными, вам не нужны будут обычные средства связи. Полагаю, что президент и Генеральный секретарь утвердят ваше новое положение и должность. Те профессиональные обязанности, которые вы оставляете, будут исполнять ваши учреждения. Если желаете, можете получить повышение в чине.

— А как же наши семьи? — спросил Моше.

— Президент и Генеральный секретарь придумают какое-нибудь приемлемое объяснение вашего отсутствия. — Пришелец прокатился чуть вперед. — Думаю, вы понимаете, сколько проблем возникнет, если вы пришлете, как это у вас называется, почтовую открытку от Пашти.

Виктор задумался, машинально постукивая пальцами по столешнице. Мать и отец его в Туле. Они сойдут с ума.

— Должны быть какие-то моральные соображения.

— Я об этом позабочусь, — предложил Голованов. — Майор Стукалов, вы оказываете высокую честь Советскому Союзу. И вы, майор Детова.

— У нас другая проблема, — смущенно заявил президент. — Я уже поднял на ноги и военных, и разведку. Конгресс тоже в курсе всех неприятностей. Толстяк, как вы предполагаете довести до сведения общественности последние события? Страна может развалиться.