Реквием по завоевателю, стр. 25

— Ну, э-э, она чрезвычайно хорошо показала себя на экзаменах. Ее обучение, как вы можете видеть, и подсознательный квантовый отбор сделали ее необыкновенно талантливой…

— Орудием, — закончил Браен монотонным голосом. Он покачал головой, избегая смотреть Хайду в глаза.

Вместо этого, он дотронулся до кнопки, и голографическое изображение Арты Фера, перезаряжающей свой импульсный пистолет, исчезло.

— Мы так много сделали, друг мой, — напомнил Хайд, пытаясь утешить его. После всех этих лет, после всех жертв…

— Что значит еще одна молодая девушка, а? — горько фыркнул Браен и потер свои запавшие глаза. — Где конец этому, Хайд? Я наблюдаю вот уже почти триста лет. На протяжении моей жизни, наверное, почти сто миллиардов людей умерло в страданиях и нищете, их планеты гибли во взрывах войн, сжигались радиацией, уничтожались болезнями и климатическими катастрофами. — Он вгляделся, взгляд его глаз был мягок. — Я спрашиваю тебя, видишь ли ты улучшение в жизни людей? Временами у меня возникает чувство, что мы — всего лишь какой-то злокачественный эксперимент.

Хайд положил тонкую, как былинка, руку на плечо Браена.

— Помните наше кредо? Жизнь — знание, а знание — энергия. Энергия вечна, ее нельзя уничтожить, можно только рассеять. — Хайд снова закашлялся и, скривившись, сплюнул мокроту. — Смерть неизбежна, но это не навсегда. В конце концов, все возвращается назад к Господу.

Браен ответил ему кривой ухмылкой.

— Навсегда — нет. Вселенная продолжает расширяться в некоторых местах, тогда как другие области втягиваются в гравитационные колодцы Великих Притяжении. Поэтому мы находимся либо на пике расширения, или в начале сжатия. В любом случае, конец наступит еще через пятнадцать миллиардов лет или около того. Он показал скрюченным пальцем на Хайда.

— Сколько еще страданий можно вместить в пятнадцать миллиардов лет?

— Жизнь — больше, чем страдание, брат. Жизнь — еще и теплые летние утра, пение птиц, удобные…

— Ба!

— Вы — злой старик! — Хайд хлопнул себя по коленкам и откинулся назад, подставив обрюзгшее бледное лицо солнечному теплу.

— В Каспе погибло почти двадцать тысяч. А мы с вами сидим на солнышке и беседуем об удовольствии? Наши миры вот-вот затянет в водоворот. Через несколько лет, брат, целые планеты погибнут в огне расплавленных скал. Какое безумие ждет нас?

Хайд снова закашлялся, его губы напряженно шевелились.

— Тем больше оснований для нас наслаждаться теми немногими мгновениями, которые дает нам настоящее, Магистр. Помните свое кредо. Не существует ничего, кроме «Здесь и Сейчас». Прошлое — всего лишь запасенная в мозгу энергия. Будущее состоит из горизонтов вероятности — квантовый скачок к ожидаемым наблюдениям. То, чего вы боитесь, всего лишь описано при помощи этих квантовых волновых функций в вашем мозгу. Будущее нереально.

— Пока. — Браен помолчал. — Поэтому, как и вся реальность, в конце концов, оно может быть прослежено до небытия. Я все же боюсь.

Браен заметил в долине какое-то движение и, обернувшись, увидел, как из рощицы, находящейся на расстоянии нескольких сотен ярдов, вынырнули три лошади. Они рысцой направились к небольшому ручейку и опустили в него морды, чтобы напиться. В молчаливом восхищении он наблюдал за ними, и в то же время видел, как толстые белые клубы облаков поднялись далеко на севере над Каспой. Пророчество! Как раз сейчас, в соответствии с его инструкциями, сопротивление должно было взорвать командные пункты риган. Еще больше крови на его руках.

— Полагаю, меня беспокоит то, что у нас нет выбора. — Браен сплел пальцы, покрытые будто пергаментной кожей, под костлявым коленом. — Мне не нравится чувствовать себя пешкой, брат. Я был потрясен, наблюдая, как старые Магистры падали под властью этой машины. С тех дней ничего не изменилось.

— Только теперь вы должны иметь дело с этой машиной. — Хайд опустил голову, его расплывчатые черты выражали беспокойство.

— Интересно, кто кого надувает? — проворчал Браен с сухим смешком. — Кто из нас на самом деле манипулятор?

Понизив голос, Хайд ответил:

— Вы, Браен, единственный, кто у нас есть. Ни у кого больше нет вашей силы. Никто другой не является достаточно умным, сильным, способным сохранять такое хрупкое равновесие.

— Действительно, ну, я дурачил всех до сих пор — мне кажется. Ну, хорошо, брат, а если вы найдете меня мертвым в постели в один из этих дней, что вы собираетесь делать?

Браен скосил глаза на объемистое тело Хайда.

Магистр закашлялся и сплюнул еще раз.

— Умру на месте от своих больных легких, чтобы не пришлось подставлять себя под проклятый шлем.

— Нежизненное решение.

— Не более, чем ваша смерть. — Хайд усмехнулся и снова закашлялся. — Нет, я покончу с собой прежде, чем сяду в кресло и приложу к голове эти ужасные провода. Мэг Комм очистит мой мозг, как луковицу… и без всякого результата.

Они сидели молча, и Хайд думал о своей непригодности. Почему все это казалось таким безнадежным, черт возьми?

— Мы все еще не получили сообщения о том, куда совершит прыжок Звездный Мясник. — Браен улыбнулся, наблюдая, как одна из лошадей опустила голову и подняла хвост, игриво толкнув боком черного жеребца. Через мгновение они уже фыркали и скакали, гоняясь друг за другом в обычных лошадиных играх. Лошадям было так хорошо на Тарге.

— Прогноз отдает предпочтение Риге, — Хайд откинул назад голову и потер переносицу, засопел, пытаясь прочистить заложенный нос. Он продолжал, говоря в нос:

— Кажется, Рига предложила Стаффе больше, чем Сассе. Командующий не может испытывать симпатию к этой теократии, у которых мозги, как у летучих мышей, и которые погрязли в сибаритстве и доносах. Этот жирный Сассанский прыщ? Бог? Должно быть, Стаффа помирал от смеха при одной мысли об этом. — Хайд замахал опухшими руками. — Нет. Рига, при всех ее недостатках, по крайней мере, позволит Стаффе сохранить его мутировавшее чувство самоуважения.

— Странное положение, Хайд, гадать о том, что мог предпринять этот человек. — Браен сменил позу, чтобы облегчить постоянную боль в бедре. — Из них всех он наименее предсказуем.

— Да ну, брат, — проворчал Хайд. — У Стаффы нет секретов. Им движет статус и деньги. И еще власть. Простой, но гениальный человек. Сасса и Рига знают, что игра уже началась. Тот, кто соблазнит Стаффу большим количеством побрякушек и обещаний, получит весь свободный космос. Тот, кто пропустит свой шанс, погибнет.

Браен возразил:

— Вы считаете, что Рига может предложить Командующему больше, чем Сасса. Я согласен, но обдумайте следующие соображения. В конце концов, Стаффе придется иметь дело только с одной силой. Не думаю, чтобы ему понравилась роль полицейского, в конечном итоге. Его люди не вынесут такой скуки. Стаффа знает это.

— Поэтому?

— Поэтому Стаффа обрушится на победителя. — Браен вздохнул, заметив, что лошади скрылись из виду.

— И ему было бы намного легче повернуться и уничтожить Сасса, к которому он не испытывает никакого уважения.

Браен снова сменил позу.

— Вы говорите так, будто создание Претора — человек.

Браен прикоснулся к кнопке, и снова возникло голографическое изображение Арты Фера в пещерах Макарты, где она клала пистолет на место. Она приостановилась, ее совершенный гладкий лоб прорезала морщинка беспокойства, как-будто она все еще не могла понять своего таланта к разрушению.

— Возможно, он действительно человек. Однажды он был влюблен.

Хайд громко рассмеялся, после чего снова зашелся в приступе кашля. Он вытер глаза и уставился на старого друга.

— Становишься сентиментальным, Браен?

Магистр покачал, головой:

— Нет, Хайд, дружище, — ответил он грустно. — Просто спрашиваю себя, какое право имеют два трясущихся дряхлых старца вмешиваться в будущее человечества. Спасители ли мы, Хайд… или марионетки в руках смерти и зла?

Глава 6

Стаффа кар Терма лежал в темноте, вытянувшись на спине. Мягкие шорохи и жужжание механизмов «Крислы» вокруг него должны были подействовать на него успокаивающе. Вместо этого в мозгу его снова и снова прокручивалось то последнее мгновение, когда орудия «Крислы» разнесли боевой корабль Претора в пыль, а с ним — единственную женщину, которую он когда-либо любил.