Непотопляемый «Тиликум», стр. 43
На третьей неделе «Ксора» снова была в порядке, и я подумал, что мог бы, пожалуй, теперь и сам попытать счастья. Я взял лопату и кирку и пошел в том же направлении, куда утром отправились Мак с Джеком. Не успел я пройти и нескольких сот метров, как мне послышалось, будто рядом с тропинкой кто-то перепиливает дерево. Любопытства ради я раздвинул кусты. Там в траве лежали оба искателя сокровищ и храпели так, будто миллионы уже принадлежали им. Сперва я хотел было их разбудить. Но потом тихонечко улегся рядом с ними. Проснулись мы все разом, лишь когда госпожа Гейслер ударила в гонг из окна своей кухни. Это был сигнал к ужину.
В подавленном настроении плелись мы обратно. Вечером мы решили капитулировать и прекратить дальнейшие поиски. Губернатор горячо поддержал нас в этом решении, пообещав тотчас известить нас открытками, если он найдет хоть один золотой слиток.
Понемногу наше настроение поднялось. Следующие три дня мы с шуточками и песнями снаряжали «Ксору» в путь. Видимо, человек не создан все же для поиска сокровищ. Я окончательно похоронил все надежды стать когда-нибудь миллионером и твердо решил никогда больше, ни при каких обстоятельствах не заниматься добыванием миллионов, в какой бы валюте они ни были.
Мы сердечно распрощались с семейством Гейслер. Затем, непрерывно делая промеры глубины, осторожно вывели «Ксору» из бухты, поставили паруса и взяли курс на Гуаякиль, лежавший от нас в шестистах милях к осту.
Не прошло и пяти дней, как мы были уже у входа в порт.
Но так в него и не вошли. В городе свирепствовала желтая лихорадка, и нам посоветовали идти лучше в Кальяо, еще по меньшей мере за тысячу миль.
Была пора южных ветров, и нам пришлось лавировать навстречу им. Целыми днями мы шли короткими галсами вдоль побережья. На ночь закладывали один длинный галс в сторону моря. «Ксора» бежала ходко, и 11 октября мы отдали швартовы в Кальяо.
Здесь мне удалось очень выгодно продать наше милое суденышко, пронесшее нас на себе в полной сохранности без малого семь тысяч миль. Сокровищ мы не нашли. Зато получили огромное удовольствие, а я приобрел ценный опыт в управлении малыми судами в открытом море.
Выгодная продажа «Ксоры» покрыла все долги, но сам я остался тем же бессребреником, что и прежде.
К счастью, мне сразу же предложили должность капитана на океанском паруснике, и я сделал на нем несколько рейсов в Японию и обратно. Экономическое положение Компании, должно быть, улучшилось, и я снова понадобился моим старым судовладельцам. Однако через два года я опять получил письмо с уведомлением, что в моих услугах больше не нуждаются, и вновь был вынужден разбирать свой корабль. Времена больших парусников миновали окончательно и бесповоротно.
15
«А слабо вам!» Покупка и переделка «Тиликума». Путешествие начинается. Лакстон покидает судно.
Итак, я снова сидел на террасе отеля «Королева» и глядел на гавань. В самом дальнем углу ее робко пристроились некогда столь гордые трехмачтовые корабли с длинными прямыми реями, барки, шхуны. Ванты их порыжели от ржавчины, рангоут скособочился и поломался во время зимних штормов. Спрос на старые парусники был настолько ниже предложений, что зачастую выгоднее было сразу же пустить их на слом.
У стенки стояли безобразные железные паровые коробки. Из их труб валил густой, жирный дым, вонючими клубами тянувшийся через всю когда-то столь чистую гавань.
Мне было едва за сорок, но чувствовал я себя таким же старым и полуразвалившимся, как мой старый барк. Пока что я был еще при деньгах и даже мог себе позволить ежедневно посещать отель «Королева». Но поскольку миллионером стать мне так и не удалось, я опасался, что денег моих хватит не очень-то надолго.
К моему столику подсел мистер Лакстон, который, как и я, ежедневно приходил в отель и строчил на веранде репортажи в свою газету.
— Хелло, кэптн Восс!
— Хелло, мистер Лакстон!
— Что вы скажете о плавании Слокама?
— А что я могу сказать, если впервые от вас слышу это имя!
— Кэптн Восс, моя газета давно уже регулярно печатает сообщения о кругосветном плавании Слокама, а вы ничего не знаете?
— Очень сожалею, но я читаю только сообщения о прибытии судов да бюллетени фрахтовых ставок.
Слово за слово, и я узнал наконец о том, что капитан Джошуа Слокам на двенадцатиметровом шлюпе «Спрей» один-одинешенек обошел вокруг света. Теперь он описал свои приключения в книге, которую мистер Лакстон и дал мне почитать. Весь вечер и половину ночи я, не отрываясь, читал книгу Слокама. Да, этот парень в самом деле кое-чего добился. Но надо сказать, что ему еще и везло отчаянно, а уж несколько раз прямо-таки сам господь вызволял его из беды.
На следующий день я сказал Лакстону:
— Трудность не в том, что судно такое маленькое. Я уверен, что хорошо сработанное малое судно так же надежно, как и большое. Риск был велик потому, что Слокам плавал в одиночку. Один человек не в состоянии двадцать четыре часа кряду нести вахту и вести наблюдение. Месяц, полгода, год может судно идти само, без человека на палубе — и все будет в порядке. Но где гарантия, что в один роковой день на его пути не окажется вдруг чужое судно или скала? Ведь Слокам-то несколько раз просто чудом избежал этой опасности. Вдвоем я на такое плавание отважился бы в любой момент, а в одиночку — нет, не рискнул бы.
Лакстон долго ковырял соломинкой в своем стакане:
— Кэптн Восс, а вот слабо вам вдвоем со мной на маленьком, как у Слокама, судне обойти вокруг света!
— Мне-то давно не слабо, — сказал я, — но как быть с вами? Вы ведь моря и не нюхали… И самое главное, кто за это будет платить?
И тут Лакстон раскрыл мне свой план. Я узнал, что назначен приз за кругосветное плавание на судне меньшем, чем было у Слокама. Число участников при этом специально не оговорено. Лакстон собирался плыть вместе со мной, посылать из портов статьи в газеты, а затем издать книгу.
— Приз составляет 5 тысяч долларов. Таким образом, вы получите 2 тысячи 500 долларов и половину всех гонораров.
Что ж, если не выгорело с миллионами, может, стоит попытаться сколотить хотя бы несколько тысяч? В те времена 2 тысячи 500 долларов были приличными деньгами. Но осторожности ради я решил все-таки выяснить все досконально:
— И как же вы собираетесь финансировать это предприятие?
Лакстон молча вытащил чековую книжку, заполнил формуляр и показал его мне:
— Я беру на себя половину всех расходов.
— Идет, — я протянул ему руку, — вторая половина — моя!
Мы потратили несколько часов и в результате составили договор, определяющий все статьи расходов и распределение доходов. Согласно этому договору, я обязывался приобрести судно, оснастить его, приготовить к плаванию и провести вокруг света.
Обе стороны поставили под документом свои подписи и ударили по рукам. А потом мы выпили на брудершафт.
На следующее утро я отправился подыскивать судно меньшее, чем «Спрей». И я уже ясно представлял себе, каким оно должно быть, это мое новое судно. Протопав несколько часов пешком, я добрался наконец до индейской деревни. Возле нее, у берега Ванкуверской бухты, стояли пироги здешних жителей. Я остановился возле самой большой и устойчивой из них и терпеливо стал ждать. Через некоторое время пришел некий краснокожий джентльмен и забрался в пирогу. Я присел рядом с ним. Поговорили о погоде, о рыбной ловле и о китобойном промысле, которым занимались здешние индейцы. Оказалось, что здесь дела обстояли так себе, и причиной тому определенно были «эти проклятые пароходы».
Тогда я осторожненько заметил, что в трудные времена — все трудно. Попробуй вот, например, продать пирогу, так, поди, не возьмешь за нее хорошей цены. Мой краснокожий друг энергично меня опровергал. Он со своей стороны считал, что покупка пироги — самое надежное капиталовложение, особенно если пирога такая, как та, в которой мы сидим. Эту пирогу построил пятьдесят лет назад его отец. Построил из красного кедра и, заметьте, из одного целого куска!