Приказано умереть, стр. 9
Олеся смотрела на него въедливо-пытливым взглядом. Не так-то просто отличить ложь от правды. Но в данном случае Фадей был перед ней как на ладони. И он не врал… Да она и сама знала, что в России за ней не охотились…
– Ну что ж, раз так, то давай выпьем, – сама предложила она.
– Ну а я о чем! – в радостном порыве потер ладони Фадей.
Олеся спрятала оружие, взялась за бутылку. Виски приятно согрело гортань, приятной волной окутало сознание, смягчило образ Фадея.
– Вспомни, как мы с тобой зажигали! – блаженно улыбался он. – Такие дела проворачивали…
– Что было, то прошло, – она прекрасно понимала, куда он клонит.
– Да ладно тебе, подыхаешь здесь со скуки. А в Москве жизнь. И работы валом…
– Я не скучаю. Мне здесь очень хорошо.
– Ну так и живи здесь. Сделала дело в Москве, приехала сюда… Сделали дело, приехали сюда, оттянулись и обратно…
– Только тебя здесь не хватало, – криво усмехнулась она.
– А чем я тебе плох? – обиженно посмотрел на нее Фадей.
– А чем хорош?.. И вообще, никуда ехать я не собираюсь. Убивать я не хочу: сыта этим по горло. В деньгах я не нуждаюсь…
– А в мужчинах?
– Есть у меня мужчина. И мне больше никто не нужен…
– Уж не тот ли это заморыш, которого я с тобой видел?
– Заморыш у тебя в штанах, – язвительно заметила она. – А у Кирилла с этим все в порядке, можешь мне поверить…
Олеся далеко не святая. И в греховную свою бытность одно время жила с Фадеем под одной крышей. Размерчик у него так себе. И если б только это. Ни от кого другого не воняло козлом так, как от него. Он окончательно отбил у нее охоту спать с мужиками. После него она могла сойтись с мужчиной только в пьяном забытье. И сходилась. И с ним самим тоже… Но сегодня у него ничего не выйдет. Пусть даже не рассчитывает. После Кирилла ей уж точно никто не нужен. И даже виски не заморочит ей голову. Да и не станет она напиваться. Не тот случай…
Ничто так не обескураживает мужчину, как упрек по адресу его достоинства. Фадей был так возмущен, что на какое-то время потерял дар речи. Хватает ртом воздух, а сказать ничего не может.
– Кирилл к себе домой уехал, – с насмешкой на устах сказала она. – Но скоро вернется. Так что на его место даже не рассчитывай…
– Не нравится мне все это, – угрюмо посмотрел на нее Фадей.
– А мне все равно, что тебе нравится, а что нет… У меня своя жизнь. И тебе нет в ней места… Давай, допивай и проваливай. Больше не приходи.
Но Фадей уходить не торопился. Да и ей не хотелось пить в одиночестве. А виски пошло хорошо, и непросто было остановить процесс.
Олеся напилась допьяна. А Фадей нагло воспользовался этим. Пригласил ее на танец, прижал к себе. Затем отстранился, распахнул ее халат и прижался к ее голому телу. А она прижалась к его возбужденному естеству. Коленкой. Да с размаха…
– О, е-е! – схватился он за отбитое достоинство.
Олеся наполнила его рюмку до краев, поднесла ему.
– Обезболивающее… – ехидно пояснила она. – Пей и вали отсюда, пока я добрая…
Он выпил. Забрал оружие и направился к выходу.
– Никогда не забуду твою доброту, – бросил он на прощание.
– Вот и хорошо, – хищно усмехнулась Олеся.
Фадей убрался, она же закрылась на все замки, поднялась в спальню и в пьяной дреме рухнула на кровать. Уж лучше одной всю жизнь куковать, чем жить с таким козлом, как Фадей.
Утром она созвонилась с охранной фирмой, заказала комплект системы безопасности – камеры наружного слежения, лазерную сигнализацию, кнопку вызова дежурной группы. Пока Фадей в Ялте, ухо нужно держать востро. От него можно ждать чего угодно…
Глава третья
Весна в Чечне событие отнюдь не самое радостное. То, что тепло и солнце светит, хорошо. Но плохо, что деревья покрываются зеленью. Леса теряют зимнюю прозрачность, теперь там раздолье для снайперов и диверсионных групп противника. И разведчикам работы прибавится.
Равнинно-степная часть Чечни под полным контролем федеральных войск. Но боевики редкие гости в этих местах. Они орудуют в горах, откуда их пока что не удается выманить. Горы, зеленые леса – это их козырь. Но, по-любому, на легкую жизнь они пусть не рассчитывают.
На «фронте» временное затишье. Но Марату не до отдыха. После декабрьских боев его рота потеряла восемнадцать человек. К счастью, не убитыми и не ранеными. Восемнадцать бойцов были уволены в запас. А замену им прислали только в марте. Тридцать семь человек, все после первого года службы. До Чечни они служили в разведротах и линейных подразделениях десантно-штурмовой бригады морской пехоты. В общем, ребята подготовленные. Но все равно Марату требовалось время, чтобы «подогнать» их под себя. И его боевой друг Извеков работал с пополнением – шлифовал контингент. Стрельбы, рукопашные бои, марш-броски. Учебные разведрейды в условиях, максимально приближенных к боевым – разведгруппы регулярно обшаривали «зеленку» вокруг боевого лагеря. Случалось, что натыкались на боевиков. Но, как правило, те уклонялись от боя: связываться с разведчиками себе дороже.
Штаб группировки находился в каких-то двух километрах от места дислокации батальона. В трех километрах, равноудаленно от этих двух точек, в сторону Аргунского ущелья – чеченское селение Дуба-Юрт. Генерал Суходол считал, что это село мирное. Иначе бы он не отправился туда с дружественным визитом.
Он появился в расположении батальона неожиданно. Распорядился выделить в его распоряжение боевую машину и пять бойцов для сопровождения. Лымарев отговаривать его не стал. Но на всякий случай снарядил два «БРДМ» и десять человек из роты старшего лейтенанта Извекова. Эдуард отправился во главе группы охранения. Вернулся только к вечеру. С бутылкой дагестанского коньяка.
– Где взял? – спросил Марат.
– А это вместо ордена, – усмехнулся Эдуард. – За хорошую службу. От генерала Суходола.
Он сорвал с бутылки пробку, раскидал темно-коричневую жидкость по алюминиевым кружкам.
– А не отравимся? – насмешливо спросил Марат.
– А хрен его знает! – пожал плечами старлей. – Генерала «чехи» угостили, может, каким-нибудь дерьмом зарядили… Хотя вряд ли. С генералом они вась-вась. Они его травить не будут. Так что пей, не бойся…
Но Марат пить не спешил.
– Как это «чехи» с генералом вась-вась? А ну, давай подробно, что там было?
– Сказать, что ничего особенного, не скажу. Пальбы не было, все живы. А на душе мутота… Мы на окраине села встали, смотрим, джип к нам едет, а в нем «чехи» с автоматами. Ну, я уже команду хотел дать, чтобы этих уродов с дерьмом смешать, смотрю, а генерал ни черта не боится. Рот до ушей. Как будто лучших друзей увидел. Типа, это не наемники Хаттаба, а ополченцы – против боевиков за Расею. Ну, я поверил. А генерал пересел в джип и уехал вместе с этими ополченцами. Нам сказал ждать. Вернулся через два часа. Подшофе, сумка спортивная битком набита. Он оттуда бутылку коньяка вытащил, мне вручил. Типа, надо выпить за боевое содружество между русскими и чеченцами. Мол, скоро конец боевикам, если сами чеченцы против них ополчились…
– Хрень какую-то плетет твой генерал, – задумчиво покачал головой Марат. – Не будут чеченцы воевать со своими. И генералов российских просто так привечать не будут… Но факт остается фактом, Суходол гостил у чеченцев, коньяк вот в подарок получил… И не только коньяк. Ты же в его сумку не заглядывал. Интересно было бы узнать, что там…
– Интересно было бы узнать, что за коньяк ему подсунули. Если хороший коньяк, то и «чехи» к генералу хорошо относятся. А это подозрительно…
– Ну что ж, давай попробуем укрепить наши подозрения, – усмехнулся Марат.
Коньяк был отменного качества. Мягкий, ароматный, забористый. Выходило, что чечены генерала уважают. Спрашивается, за что?
Через два дня в расположении батальона появился представитель штаба группировки. Полковник Курбатов. С собой он привез боевой приказ. Разведбат майора Лымарева привлекался к операции в Аргунском ущелье. Общее руководство этой операцией возлагалось на Курбатова.