Сферы Рапа-Нуи, стр. 6

— Да нет. Он информирован даже больше твоего и значительно сильнее, чем ты думаешь, Тонио — Например, он снял для меня табу с острова Моту-Нуи, и ни один призрак не осмелится помешать мне найти знаменитую секретную пещеру… вход в которую никому не известен, а мне будет открыт. Ты понял, что я хочу сказать?

— Мэр понял. Он вспомнил предание, что на этом острове находится загадочная пещера, являющаяся табу, где укрыты многочисленные ронго-ронго — деревянные дощечки с непереводимыми знаками. Речь шла о бесценных сокровищах, священных реликвиях, точное место нахождения которых не знал даже его собственный Аку-Аку!

Могло ли быть так, чтобы Аку-Аку extranjeros открыл ему место входа в священную пещеру, которую безуспешно искали столько исследователей, а расположение было тайной для самих жителей острова Пасхи?

— Никто не знает, где находится эта пещера, — глухо сказал он. — Легенды говорят о ней, но нет уверенности, что это правда…

— А я верю легендам, Тонио. Они просто размытые отражения древних реальностей, со временем забытых.

— Могу ли я… помочь тебе искать эту пещеру?

— Конечно. Твоя помощь будет для меня очень ценной…

Переполненный до краев признательностью, мэр потряс руку этнографу, задул свечу и вздохнул:

— Ты мой брат, Теснуае…

Он вышел первым и замер под продолжающимся дождем, раскрыв рот и потеряв дар речи. Этнограф проследил за его взглядом и увидел в небе след ракеты, которая взорвалась снопом красных искр. За ней взлетела вторая и, догорев, упала в воду.

— Эти ракеты летят с Моту-Нуи, — констатировал Денуае, мысленно спрашивая себя, не стоит ли притвориться ясновидцем. Кто может запускать ракеты с островка, о котором только что говорили?

— Твой Аку-Аку, Теснуае, очень сильный! Это он подает знак с острова «людей-птиц»! Это знак для тебя, — уважительно пробормотал мэр, — чтобы дать тебе хороший шанс! На твоем месте я бы отправился посмотреть, что это, — посоветовал он, но не стал набиваться в сопровождающие.

В двадцать один час тридцать минут британский бомбардировщик, которым командовал Стив О’Брайен, находился не больше чем в двухстах сорока километрах к востоку от острова Пасхи. В чернильной тьме ночи он летел на высоте пятнадцать тысяч метров, а его команда бросала настороженные взгляды на показатель уровня горючего, который неумолимо понижался.

— У меня такое ощущение, что если мы промажем посадочную полосу в Анакена на северо-востоке острова, то на второй заход не стоит и рассчитывать. Бак с горючим нас об этом четко предупреждает. Может быть, лучше попробовать установить связь со станцией острова, Биддл?

Радист сделал еще одну попытку, но передатчик губернатора не отвечал.

— Если губернатор не слушает в личной ложе оперу, то он наверняка крепко спит! — пошутил он. — Сейчас я передам о нашем положении в Папеэте, вроде бы связь с ними нормальная.

Пока радист связывался с Таити, командир корабля и лейтенант Петер Хиггинс обменивались своими наблюдениями. Полчаса назад, при смене высоты, они заметили чудовищный водяной вал, который вздымался в океане фронтом на многие тысячи километров.

Рассуждая вслух, Петер Хиггинс говорил:

— Нам нужно сесть на остров прежде, чем до него дойдет вал… или после того, как он пройдет, что, впрочем, было бы удивительно! Ведь вал менее чем в ста километрах позади нас!

— Да. Мы имеем шанс прибыть с ним одновременно, — проворчал радист, выключая передатчик. — В любом случае если мы сядем, то должны скрыть правду от аборигенов… просто сообщим, что наш самолет вел наблюдение за испытанием бомбы.

— Здесь двух мнений быть не может. Если полинезийцы узнают, что мы породили эту водяную гору, то вряд ли они нас встретят с музыкой!

— Командан! Позиционные огни немного к северо-западу!

Несмотря на высоту, сквозь взбаламученную атмосферу они заметили голубоватые огни, впрочем расположенные не так, как этого требует инструкция и международная конвенция.

— Эй, парни! — вдруг воскликнул Петер Хиггинс. — Посмотрите-ка на это!

Огромный прозрачный шар плыл менее чем в ста метрах от «Sunny Ray». Он быстро удалялся в сопровождении других шаров, которые радист, сбитый с толку турбулентностью атмосферы, только что принял за позиционные огни.

О’Брайен увеличил скорость полета и направил самолет на эти загадочные сферы. Тут сверкающие шары образовали круг, из которого ударил вниз сиреневый конус. С высоты его основание казалось погруженным в океан. Штурман произвел расчет.

— Командан! Никакого сомнения! Эти штуки закрывают остров Пасхи! Мы от него почти в пятидесяти километрах!

Командир посмотрел на уровень горючего и жестом показал, что нужно сделать круг над островом, но на приличном расстоянии. Сквозь гигантский прозрачный колпак Рапа-Нуи просвечивал пятном, окрашенным в сиреневый цвет. Вдали по океану катилась нескончаемая сверкающая линия — первый эшелон чудовищных водяных валов, направляющихся к острову. Через несколько минут взбешенные волны ринутся на штурм преграды.

— Мы не можем сесть! — прорычал О’Брайен. — Световой конус, согласно приборам, прочен, как бетон!

— Но и с парашютом прыгать на водяной вал мы тоже не можем… — испуганно пробормотал радист.

— Открываю пункт по приему предложений! Делайте ваши ставки, господа! — горько сыронизировал командир. — Положите автоматы в непромокаемые мешки с продуктами и закрепите их на надувном плоту. Мы будем находиться в воздухе, пока тянут моторы, потом…

Он не закончил фразу и ткнул пальцем в сторону океана.

— Может быть, там и несколько сыровато, но все же лучше, чем разбиться об эту штуковину!

Глава III

Командан О’Брайен восстановил дыхание и попытался освободиться от парашюта, но ему мешал тяжелый летный комбинезон, снабженный спасательным поясом. Океан успокаивался, и О’Брайен только что был свидетелем трагического конца «Sunny Ray», покинутого в полете in extremis экипажем. В нескольких километрах от него бомбардировщик врезался с ходу в огромную прозрачную стену конуса и погиб.

В стороне на волнах командан заметил танцующий огонек прожектора, которым снабжали надувные лодки-плоты. Мало-помалу он разглядел силуэты своих людей, уже сидевших в лодке. Это придало ему силы, и он вскоре добрался до освещенной зоны. Выбравшись на свет, летчик заморгал. Ослепленный лучом прожектора, он вдруг услышал сухой треск автомата. Автоматная очередь просвистела у него над головой и заставила инстинктивно нырнуть.

— Что они, ошалели, что ли?! — обозлился он, вынырнув.

Однако, оглянувшись назад, он понял причину стрельбы — зловещий треугольный плавник вспарывал воду за его спиной и явно принадлежал голубой пяти—семиметровой акуле.

Опираясь коленом на борт лодки, лейтенант Петер Хиггинс неловко целился в свете луча прожектора из автомата. Плавник неумолимо приближался к О’Брайену. Новая автоматная очередь просвистела сантиметрах в десяти над головой пловца. Черный треугольник ушел под воду, затем зловещий людоед выпрыгнул вверх и бешено забился, прежде чем погрузиться в пучину, окрашивая поверхность красным. Рядом во всех направлениях зашныряли другие акулы, привлеченные кровью, а несколько хищников набросились на раненого собрата.

Радист Биддл протянул руку и помог командиру взобраться на борт. Обессиленный О’Брайен растянулся на дне лодки и прохрипел:

— Порошок! Дай… Антиакулий порошок.,

Радист схватил пластиковый мешок и сыпанул из него в воду за борт. Командан же, расстегнув комбинезон, сел и схватил другое весло.

— Держите «томпсон» note 14, лейтенант! А я буду грести вместе с Би…

Он не закончил, прервавшись на полуслове, так как гигантский конус неожиданно исчез. В небе осталось только пять сверкающих сфер, гало вокруг которых, казалось, рассеивалось под тарантеллой дождя.

— Воздушный парад окончен! — воскликнул Хиггинс, глядя на удаляющиеся шары. — Аборигены небось тоже пришли в себя. Дорого же я бы дал, чтобы узнать, что это за летающие шарики…