Приют, стр. 78
Ярик начал наполнять тарелку Дины. Неожиданно ему пришла в голову мысль, что он, по сути, никогда до этого вечера не видел, чтобы девушка ела. По крайней мере, при нем.
На дне кастрюли оставалось совсем немного, и он стал выливать в тарелку остатки. Его внимание привлек маленький кусочек мяса, чуть светлее, чем другие, и не совсем обычной формы.
«Хрящик», – подумал он и стряхнул его в тарелку. Хлюп!
Сначала он тупо смотрел на этот странный хрящик, но в следующее мгновение у него перехватило дыхание, и кастрюля с грохотом упала на пол. Он отскочил от тарелки, больно стукнувшись затылком о полку, и бросился к раковине. Добежать он не успел, и его вывернуло наизнанку прямо на брюки. Согнувшись в три погибели, он стоял посреди кухни и безостановочно блевал, чувствуя, что сейчас потеряет сознание, и все, что он видел перед собой, – это лежащий на дне кастрюли хрящик. Который на самом деле оказался вовсе не хрящиком, а пальцем ноги. Разваренным, с полуотвалившимся ногтем…
«Этой ночью встретились мы-ы-ы… И звезды плакали над нами-и-и…» – началась очередная песня.
– Ярик, что ты там копаешься? – словно во сне услышал юноша голос Дины. Его живот снова скрутило, и новая зловонная струя брызнула на пол.
– Я припудрила клювик и теперь жду тебя-я-а-а-а-а! – прокричала Дина, пытаясь попасть в унисон с голосом певицы на пластинке. Она рассмеялась. Затем послышался скрип стула и мягкие шаги – она шла на кухню.
«Они людоеды. Боже, они людоеды!» – эта мысль металась в голове Ярика, как бьющаяся в силке птица.
– Что… – На кухне появилась Дина. Она разрисовала себе помадой лицо, жирно обведя губы и щеки. Посмотрев на валяющуюся в луже блевотины кастрюлю, девушка все поняла.
– Так-так-так… Мальчику не понравился ужин? – Она медленно приближалась к нему, и Ярик в ужасе попятился. Он вспомнил о пистолете и, когда Дина приблизилась к нему вплотную, выхватил его:
– Не… подходи…
Дина откинула голову назад и захохотала. С жирно размазанной по лицу помадой она была похожа на страшного клоуна.
– Стреляй! – Она подмигнула Ярику и стала снимать с себя кофту. Ярик зажмурился и нажал на спусковой крючок. Сейчас его снова забрызгает с ног до головы, на этот раз кровью. Щелк! Щелк! Щелк!
– Глупый малыш! – Дина прямо захлебывалась от смеха. Она уже скинула кофту (лифчик она, как всегда, не надела) и уже начала снимать юбку. – Ты бы хоть проверил патроны, перед тем как запихивать эту «пушку» себе в штаны!
Ярик ошалело смотрел на Дину, не в силах осознать, что все это происходит с ним. Он был настолько шокирован, что даже не мог пошевелиться. Он так и стоял, прислонившись задом к раковине, в залитом рвотой костюме, с бесполезным пистолетом в руке. Во всем теле стала чувствоваться какая-то странная слабость, глаза защипало.
– Давай, Ярик, смелее, – ворковала тем временем Дина. Она стояла перед ним уже в одних чулках, топчась прямо по рвотным массам. – Обними меня, тебе ведь это нравилось. Я же красивая. Пока…
Предметы стали расплываться перед глазами, глаза раздирало, будто их запорошило песком, ноги предательски подгибались.
«Вино. Она что-то подсыпала в вино», – пронеслась у него запоздалая мысль.
Ярик попытался ударить ее, но руки плохо повиновались ему. Колени задрожали, и он стал сползать на пол.
– Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Ведь мы любим друг друга, так? Ты знаешь, что такое настоящая любовь? – Голос Дины плавал и, казалось, оседал вокруг, как вереница холодных снежинок.
Ярик закричал и потерял сознание.
ЧАСТЬ 3
…Хруп да хрум все под окном
Кто грызет и гложет дом?..
73
«Версия», 3 сентября 1996 года
В Кемеровском областном суде оглашен приговор убийце сотрудника милиции. На скамье подсудимых оказался коллега убитого. «Версия» уже писала об этом. 27 июля сержант Михаил Галимов в ходе перестрелки с наркоторговцами по непонятным причинам застрелил своего сослуживца лейтенанта Романа Караева, после чего выстрелил себе в руку из пистолета убитого ранее наркодилера, пытаясь отвести от себя таким образом подозрения. Обвиняемый не давал никаких показаний во время следствия и потребовал рассмотрения своего дела судом присяжных. Мотивы данного преступления так и не выяснены. На судебном заседании убийца неожиданно раскаялся в содеянном, пояснив, что «на него что-то нашло» и он «не понимал, что делал». Психиатрическая экспертиза признала бывшего милиционера вполне вменяемым. Приговор суда – 12 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Коллеги погибшего милиционера считают приговор слишком мягким, окружной прокурор намерен обжаловать данное решение.
74
Хоха проснулся в четыре утра и, как ни старался, больше не мог заснуть. Во рту было сухо и гадко, последствия вчерашнего перебора с виски. Ворочаясь на кровати, он поймал себя на мысли, что и сейчас он тоже не прочь бы пропустить стаканчик.
Рядом забавно посапывала Алла, соблазнительно высвободив из-под одеяла обнаженную ножку, но мужчину это уже давно не интересовало. Он осторожно вылез из постели и на цыпочках проскользнул в комнату, к заветному бару. Достал ополовиненную бутылку шотландского виски «Димпл», налил почти полный стакан.
«Дружище, ты превратился в алкоголика, – подумал он невесело. – Кому скажи, что Хоха заряжается с утра виски, не поверят». Почему-то от этой мысли ему стало легко. Он опрокинул в себя стакан и поперхнулся – огненная жидкость настойчиво требовала выйти обратно, и Хохе пришлось мобилизовать всю свою волю, чтобы не допустить этого. Вскоре он ощутил тепло, мгновенно разлившееся внутри, и ему стало чуть получше.
Спать не хотелось, и он включил телевизор. Показывали какую-то ерунду, и Хоха поставил вестерн «Однажды на Диком Западе», его любимый фильм. Пока шла заставка, он снова наполнил стакан. Буль-буль.
(«А где Морган?» – спросил у троих бродяг Гармоника (его роль отлично исполнял молодой Чарльз Бронсон).
«Он не смог приехать, но он прислал нас», – надменно произнес один из громил, коснувшись револьвера в проклепанной кобуре.)
Буль-буль. Как все просто, и никаких проблем. Хоха снова выпил и поморщился, вспоминая вчерашний день. К нему наведались двое легавых из отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, и ему пришлось ответить на парочку неприятных вопросов. Итог встречи и вовсе поразил Хоху – ему явно намекнули, что в его же интересах не покидать пределы города. Это было плохо. Плохо, потому что Хоха уже давно чувствовал, как под ним горит земля. Самое обидное, что за день до этого у него была мысль рвануть за границу, где у него была скромная, но уютная квартирка и кругленький счет в банке, и об этом не знал никто… даже Алла. Он держал этот вариант про запас, так, на самый крайний случай. Судя по всему, этот случай наступил, но он опоздал…
(«Я смотрю, Морган и лошадь для меня прислал», – сказал Гармоника.
Ковбои рассмеялись.
«Нет, Гармоника. Здесь три лошади – ровно столько, сколько нужно», – промолвил один из них. Возникла пауза.
«А по-моему, лошадей на две больше, чем надо», – негромко произнес Гармоника. Ковбои замерли, руки потянулись к поясам. Раздались несколько выстрелов, и вся троица повалилась на землю.)
Хоха со злостью вспомнил, что единственное, что его удерживало уехать сразу же, – те проклятые шестьсот тридцать косых, за которыми он отправил Шмеля. Он все еще надеялся, что деньги рано или поздно всплывут, но все было тщетно. Шмель больше не выходил на связь, также пропали Тимофей с Вахой, и Хоха уже не сомневался, что их нет в живых.
«Хрен с ними, с деньгами, – подумал он. – Нужно было валить отсюда». Он хотел уже в третий раз наполнить стакан, как запищал телефон. Хоха от неожиданности дернулся и пролил на халат виски. Выругался. Кто бы это мог быть в такую рань?