Хронометраж, стр. 1

Алексей Бабий

ХРОНОМЕТРАЖ

1. Ночь

00.35. Или, если угодно, 24.35

— Скорей бы утро, да на работу! — с такой мыслью просыпается Виктор П. Абросимов, эсквайр, от толчка жены. Не открывая глаз (темно, неохота, да к тому же без очков всё равно ничего не видно) он встаёт, огибает жену, включает малый свет, и (теперь уже открывая глаза) нашаривает очки на стеллаже, подливает из термоса горячей воды в бутылочку (а это тонкая операция для сонного человека) и ставит бутылочку на стеллаж, посмотрев заодно и на часы.

Полпервого! Всего-то! Всё ещё впереди…

Жена несёт хныкающего сына. Он ещё не проснулся. И то слава богу.

Так. Алгоритм «смена пелёнок». Голова может спать, всё делается автоматически остальными частями тела. Извлечь из кроватки мокрую пелёнку, повесить её на леску, протянутую через узкую и длинную их комнату. Вытащить мокрое одеяло и бросить его на батарею, предварительно сняв с неё сухое. Это первая часть алгоритма. Параллельно женой выполняется: положить сына на пеленальный столик (не так давно он назывался столом, да ещё письменным; теперь он может называться разве что описянным столом), завернуть сына во всё сухое и дать попить.

Часть вторая алгоритма — организовать следующее пеленание: постелить одеяло, пелёнку. Пелёнка выбирается первой из близвесящих на леске. Мокрая пелёнка согласно алгоритму всегда размещается в дальнем конце лески, а ближайшая, по определению, оказывается самой сухой. Конечно взяв сухую, нужно передвинуть все остальные на одну позицию.

Виктор П. Абросимов и его жена — математики, да ещё программисты к тому же. Это, как говорят в клубе ДС, накладывает.

Алгоритм «смена пелёнок» — средний по сложности. Его можно делать, не просыпаясь. Неожиданностей мало: разве что самая сухая пелёнка окажется недостаточно сухой, и придётся пораскинуть мозгами.

Алгоритм «обкакался» много сложнее: нужно ко всему прочему идти в ванную сполоснуть и замочить пелёнку, а тут уже поневоле проснёшься.

Алгоритм «укачать» несложен, но уж очень продолжителен. Его-то и предстоит исполнить Абросимову: с одиннадцати до трёх — его смена.

Колыбельных Абросимов не знает: что то вертится в мозгу — «спать пора, уснул бычок» — а дальше как отрезало. Так что остаётся или просто подвывать: «Аа-аа-а! Оо-оо-о!» или исполнять нечто, к колыбельным отношения не имеющее. Жена Абросимова предпочитает про миллион алых роз, Абросимов же черпает репертуар из «Битлз», и сейчас затягивает «Пусть будет» на ужасном псевдоанглийском языке:

Ну и так далее.

Статистика показывает, что Пётр Викторович Абросимов, пяти месяцев от роду, неплохо засыпает, если проснётся между двенадцатью и часом.

— Так что это были ещё цветочки — подумал Абросимов, укладываясь через пять минут на узкой для двоих полуторной кровати и мягко, но настойчиво отымая у жены свой кус одеяла.

00.57

Ложная тревога. Петька проснулся, хныкнул чего-то, но реветь не стал и уснул. Отбой.

01.40

А вот это уже серьёзно. Описялся, проснулся — это ладно, но впал в веселье — это уж ни к чему. Это обещает два часа укладывания.

Ну, что ты скалишься, сынуля? Ты мне так вечером поулыбайся, когда я с работы приду, а то ведь вечером всё ноешь!

Ну ладно, это надолго, покачаем и подумаем о своём. Так как же организовать вложение циклов?

Вэн ши лук эт ми, зэра…

Вот если в макросе будет указано имя, устроить блок. Тогда можно будет… Безобразие. Я как тот кот у Стругацких. Зэра что? Ни одной песни до конца. Ладно, споём что-нибудь другое.

Так вот, если будет блок, можно вкладывать, и не только циклы. Нет, это никогда не кончится, надо спеть что-нибудь поэнергичней.

Леди мадонна! Па-па-парью-па!

Вот такой поток сознания Виктора П. Абросимова, эсквайра, двадцати пяти лет, женатого, ребёнок один, должность — инженер-программист, нет, нет, нет, нет, не был, не привлекался, не имеет.

Чего не имеет? Да своей квартиры не имеет, вот чего.

02.27

Так вот, распространив подход с блоком, можно делать вложенные циклы и вообще чёрта с рогами! Пётр Викторыч, вы заснули очень кстати. Этакую мысль нужно записать!

Ну и, — спим!

02.59

Свобода!

Верунчик! Смена составов!

Эсквайр перекатился к стенке и мгновенно уснул.

04.10

Ну, это — семечки. Сменить пелёнки, и только.

04.13

Сон.

05.21

Петька хнычет, но — придите завтра! Абросимов пихает жену с кровати.

2. Утро

06.44

Подъём! Абросимов ещё спит, но ноги его ходят, они прокладывают трассу по нескрипящим точкам пола, руки собирают бутылочку, стакан, штаны, носки, книгу.

На кухне сидит тёща и пьёт чай.

— Дыбр утр, — говорит ей Виктор П. Абросимов.

— Дыр-быр, — отвечает тёща. Теперь они до самого следующего утра избавлены от необходимости что-либо говорить друг другу.

Абросимов ходит себе меланхолически, варит молочную смесь, моет бутылочку, обдумывает идеи по макросам, сгенерированные за ночь подкоркой. Тёща с достоинством проплывает мимо него в прихожую.

Как сладостно зрелище тёщи, уходящей на работу! Как одухотворена тишина, не разрываемая её голосом! О счастливый миг! О воздух, не пахнущий серой! Виктор П. Абросимов от всей души не любил свою тёщу.

7.10

Бутылочку завернём в полотенце. Пускай остывает помаленьку. Можно поесть спокойно, почитать «Территорию» Куваева.

Будем иметь свой завтрак, как говорят англичане!

В туалете звякает ведро.

— Да вынесу я! — страдальчески кривится Абросимов.

— Ну, смотри — машина уже пришла!

Тесть встаёт в полшестого и начинает смотреть в окно — ждёт мусорку, которая ни разу ещё не приходила раньше 7.15 (как ей, впрочем, и полагается по расписанию). Всё-таки появляется цель в жизни. Всю свою жизнь он работал не думая — дома за него думала жена, на работе — руководство. Думать не надо было, надо было возводить, закручивать, устанавливать, отдавать зарплату. А чем заниматься на пенсии? Или думать или ждать: мусорку, жену с работы, газеты, программу «Время».

Абросимов понимал тестя и очень жалел, что чужое время нельзя купить, а то бы покупал у тестя часов 5–6 ежедневно, к обоюдному удовольствию. Ё-моё! Пять-шесть часов!

Ведь это же 300–400 страниц литературы художественной или не менее 50 страниц специальной! За пять-шесть часов можно написать и отладить программу из десятков пяти-шести перфокарт, можно посмотреть 3–4 фильма! Ё-моё, и только…

Ну да ладно, будем иметь свой завтрак. Три возможности почитать книгу: утром, за завтраком, утром же, в автобусе (обратно он уж очень трясёт, вечером не почитаешь), ну и вечером за ужином, если повезёт. Правда, есть ещё очереди, но это статья особая — не каждый день, да нужно ещё, чтобы очередь была благопристойная, без давки.

Итак, Чинков в Москве…

Тесть бежит уже в штанах. Не будем иметь свой завтрак!

— Да вынесу я! — кричит Абросимов.

— Так машина уже стоит давно!

Пока она стоит, можно вынести мусор и позавтракать, и пообедать. Но идти надо, иначе тесть побежит сам выполнять долг перед семьёй. И это Абросимову аукнется: «А что тут говорить — скажет тёща в момент семейной бури — у отца два инфаркта было, а он вынужден мусор выносить по утрам!»