Нейромантик, стр. 68
– Так или иначе, Питер все равно умрет, – сказала Молли. – Примерно через двенадцать часов его скует паралич. Он не сможет двигаться, будет способен управлять только глазами.
– Почему? – Кейс повернулся к Молли.
– Я отравила его чертово зелье, – объяснила она. – У него скоро начнется что-то вроде болезни Паркинсона.
Три-Джейн кивнула.
– Да. Перед тем, как пропустить Питера на виллу, мы провели обычный медицинский осмотр. – Она наклонилась к Молли и прикоснулась в нескольких местах к поверхности шара. Шар раскрылся и освободил руки Молли. – Частичное разрушение клеток в его substantia nigra. Признаки начала образования тела Леви. Он заснет, испытывая ужасные страдания.
– Это сделал Али, – сказала Молли, и ее десять бритв сверкнули в воздухе, на мгновение появившись из под ногтей. Она откинула одеяло. Перелом на ее ноге был закрыт толстой гипсовой повязкой. – Мепиридин. Я заставила Али сделать мне состав по особому рецепту. Всего лишь быстрее провести реакцию при более высокой температуре. N-метил-4-фенил-1-2-3-6, – пропела Молли на манер детской считалки, – тетра-гидро-пиридин.
– Точно в десятку, – сказал Кейс.
– Да, – ответила Молли, – очень медленно, но точно в десятку.
– Какой ужас, – сказала Три-Джейн и хихикнула.
В лифте было очень тесно. Кейс оказался прижат пахом к паху Три-Джейн. Дуло "Ремингтона" упиралось леди Джейн прямо в подбородок. Три-Джейн ухмылялась и терлась о Кейса.
– Прекрати, – сказал Кейс, чувствуя себя совершенно беспомощным.
Винтовка стояла на предохранителе, но Кейс все равно боялся, что она выстрелит, и Три-Джейн, похоже, знала об этом. Лифт представлял собой стальной цилиндр около метра в диаметре и был рассчитан лишь на одного пассажира. Малькольм держал Молли на руках. Она перевязала раны пилота, но все же было заметно, что ему очень больно. Боком Молли вдавливала деку и конструкт Кейсу в почки.
Они поднимались прочь от гравитации, в сторону оси Веретена, к центру виллы.
Вход в лифт был скрыт за лестницей, ведущей в коридор – еще один штрих пиратского декора пещеры Три-Джейн.
– Уж не знаю, интересно ли вам это, – сказала Три-Джейн, вытягивая шею, чтобы освободить подбородок от подпирающего его снизу винтовочного дула, – но от той комнаты, которая вам нужна, у меня ключа нет. У меня его никогда и не было. Одна из викторианских причуд моего отца. Замок на двери механический и очень сложный.
– Ключ с надписью "ГОЛОВ-Т"? – сказала Молли. Голос звучал глухо, потому что лицо ее было прижато к плечу Малькольма. – Есть у нас этот чертов ключ, не беспокойся.
– Этот твой чип, он еще работает? – спросил Кейс у Молли.
– Восемь двадцать пять пополудни по чертову Гринвичу, – сказала Молли.
– У нас осталось пять минут, – сказал Кейс.
Дверь лифта за спиной Три-Джейн распахнулась. Девушка выплыла наружу, исполнив изящное сальто, при этом полы кремовой галабии разошлись, открывая для обозрения ее бедра.
Они находились на самой оси Веретена, в сердце виллы "Блуждающие огни".
23
Молли поймала нейлоновый шнурок и выудила из-за пазухи ключ.
– Понятненько, – сказала Три-Джейн, вытягивая шею и заглядывая Кейсу через плечо. – Мне почему-то всегда казалось, что второго экземпляра не существует. После того, как вы убили моего отца, я послала Хидео обыскать его вещи. Но он так и не нашел оригинал.
– Зимнее Безмолвие ухитрился спрятать ключ в ящике одного шкафчика для инструментов, – сказала Молли, аккуратно вставляя цилиндрическое тело ключа в едва заметную скважину на неприметной прямоугольной двери. – А затем убил мальчика, который спрятал там этот ключ.
Ключ мягко повернулся в скважине.
– Голова, – сказал Кейс. – Там, на затылке у головы, есть панель с цирконами. Откройте ее. Мне надо будет туда подключиться.
Они вошли в комнату.
– Бог в помощь, – воскликнул Котелок. – Ты, наверное, славно провел времечко, мальчик?
– "Куань" готов?
– Готов и бьет копытом.
– Отлично, – Кейс коснулся клавиши симстима.
И обнаружил, что смотрит через единственный здоровый глаз Молли на страшно бледного, изможденного человека, который плавает в воздухе, скорчившись подобно зародышу, – с зажатой между ног декой, с серебристой полоской тродов поверх закрытых, обведенных чернотой глаз. Щеки его заросли трехдневной щетиной, лицо блестит от испарины.
Кейс смотрел на самого себя.
Молли сжимала в руке иглострел. В ее ноге, в такт ударам сердца, пульсировала боль, но в невесомости не такая пронзительная. Рядом с ней парили Малькольм и Три-Джейн, вцепившаяся в мускулистую коричневую руку сионита.
Из "Оно-Сендая" выходил пучок оптоволоконных кабелей и, грациозно изгибаясь, исчезал в квадратном проеме на затылке усыпанной жемчугом головы.
Кейс снова коснулся переключателя.
– "Куань одиннадцатой степени" начинает ввинчиваться в задницу, даю отсчет: семь, шесть, пять...
Котелок мягко понес их обоих вверх, они приблизились к брюху черной хромированной акулы и оказались внутри – миллисекунда тьмы.
– Четыре, три...
У Кейса было странное ощущение, будто он сидит в пилотском кресле очень маленького самолета. Черная поверхность перед ним неожиданно замерцала и воспроизвела замечательную имитацию клавиатуры его деки.
– Два, и пинок в жо...
Недолгое, но муторное продвижение сквозь стену изумрудно– зеленого мутноватого нефрита, и при этом – ощущение скорости за пределами всего, что он испытывал когда-либо раньше в инфопространстве... Айс "Тиссье-Ашпул" дробился, крошился под напором китайской программы, сознание приходило в смятение от беспокойного видения разжижающегося вокруг твердого вещества и ощущения, будто осколки разбитого ими зеркала изгибаются, стараясь увернуться от них, падающих...
– Господи, – прошептал Кейс с благоговейным трепетом.
"Куань" развернулся и перешел в горизонтальный полет над бескрайней равниной инфопространственных недр "Тиссье-Ашпул", над бесконечным сверкающим неоновым городом, от замысловатой планировки и отдельных строений которого рябило в глазах, над рядами переливающихся драгоценностей, с гранями, острыми как бритвы.
– Вот черт, – сказал конструкт, – вон та штука – вылитое здание Банка федерального резерва. Видел когда-нибудь кубик БФР?
"Куань" пикировал мимо сияющих шпилей дюжин одинаковых башен информации, и каждая из них была точной копией манхэттенского небоскреба, выполненной из голубого неона.
– А ты видел когда-нибудь столь высокое разрешение? – спросил Кейс.
– Нет, но я никогда еще не взламывал ИР.
– Эта штуковина знает, что происходит?
– Лучше, если бы знала.
Они снижались, теряя высоту, над каньоном радужного неона.
– Котелок...
Из мерцающего простора под ногами развернулись и помчались вверх черные руки, кипящая масса тьмы, без очертаний, без формы...
– Вместе, – сказал Котелок, и Кейс ударил по клавишам имитации своей деки, его пальцы с безумной скоростью запорхали над клавиатурой. "Куань" заложил головокружительный вираж, выправился и понеся вверх, растягиваясь при этом в длину, напрочь разбивая иллюзию механического летательного аппарата.
Темная масса начала разрастаться, растекаться, подобно капле чернил, покрывая собой информационный город. Кейс направил их обоих вертикально вверх, навстречу куполу из нефритового и изумрудного айса.
Город-сердцевина исчез, невидимый за завесой тьмы внизу.
– Что это такое?
– Система защиты ИР, – сказал конструкт, – или ее часть. Если это наш приятель Зимнее Безмолвие, то мне он не кажется дружелюбным.
– Займись этим сам, – сказал Кейс. – Ты проворней меня.
– В нашем положении лучшая защита – это нападение.
Котелок перевернул "Куань" и совместил жало вируса с центром темного пятна под ними. И они стремительно ринулись вниз.