Нейромантик, стр. 30

– Не двигайся, друга.

Кейс перекатился на грудь и высунул голову в образовавшуюся прореху.

– Какого чер?..

– Заткнись.

– Ты та самый, друга, – сказал голос сионита. – Кошачий Глаз, зовут они, зовут они Танцующая Бритва. Я Малькольм, сестра. Братья хотят говорить с тобой и ковбоем.

– Какие братья?

– Основатели, друга. Старейшины Сиона, знаешь...

– Если я стану выходить, свет разбудит босса, – прошептал Кейс.

– Сейчас сделаем темно, – сказал человек. – Идем. Я и я отведут тебя к Основателям.

– Ты знаешь, как быстро я могу перерезать тебе горло, друг?

– Не стой за разговором, сестра. Идем.

Два живых основателя Сиона были стариками, рано одряхлевшими, что было характерно для тех, кто провел большую часть жизни, обходясь без объятий гравитации.

Их коричневые ноги, тощие от потери кальция, в пронзительно ярком отраженном солнечном свете казались хрупкими. Основатели плавали посреди красочных джунглей разноцветных растений, огненные фрески общины покрывали стены этого, очевидно, особого зала почти сплошь. Воздух был удушлив от смолистого духа благовоний.

– Танцующая Бритва, – сказал один из Основателей, приветствуя Молли, появивишуюся во входном люке. – Почти как в "Хлысте".

– Это наши предания, сестра, – добавил другой Основатель. – Религиозные предания. Мы рады, что ты пришла вместе с Малькольмом.

– Вы говорите не на местном наречии, – заметила Молли.

– Я – выходец из Лос-Анджелеса, – ответил старик. Длинные дреды старца, похожие на серую шерсть, свалявшуюся колбасками, спускались по его плечам подобно зарослям стелющейся растительности. – Очень много лет назад. По гравитационному колодцу. Прочь из Вавилона. Уводя наши племена к Дому. И теперь братья мои уподобляют тебя Танцующей Бритве.

Молли вытянула вперед правую руку, и в задымленном воздухе блеснули лезвия.

Другой Основатель рассмеялся, запрокинув голову.

– Вскоре они придут, Последние Дни... Голоса. Голоса плачут и взывают к нам из пустоты, предрекая падение Вавилона...

– Голоса. – Основатель из Лос-Анджелеса смотрел Кейсу прямо в глаза. – Мы слушаем все частоты. Следим за эфиром. И явился Голос, и говорил с нами нечеловеческим языком. И пропел он нам могучий даб.

– Он называл себя Зимним Безмолвием, – сказал другой старик.

Кейс почувствовал, как руки его покрылись мурашками и похолодели.

– Голос Безмолвия говорил с нами, – сказал первый Основатель. – Безмолвие сказало, что мы должны помочь тебе.

– Когда это было? – спросил Кейс.

– За тридцать часов до того, как вы пришвартовались к Сиону.

– Вы слышали этот голос раньше?

– Нет, – сказал Основатель из Лос-Анджелеса, – и мы не были до конца уверены в том, с чем имеем дело. В близости Последних Дней можно ждать лживых пророчеств...

– Послушайте, – сказал Кейс, – на самом деле это был ИР. Вы знаете, что это такое? Искусственный Разум. Музыку, которую вы слышали, он выкачал из ваших же банков данных и подал ее таким образом, чтобы вам это пришлось по душе...

– Вавилон, – прервал Кейса другой Основатель, – прародитель сонм демонов, я и я ведаем это. Несметны орды их!

– Как ты там назвал меня, старик? – спросила Молли.

– Танцующая Бритва. Ты – бич Вавилона, сестра, поражающий его прямо в черное сердце...

– Что же конкретно говорил этот голос? – спросил Кейс.

– Нас просили оказать вам помощь, – сказал Основатель, – дабы вы могли исполнить свой долг в преддверии Последних Дней.

Морщинистое лицо старика казалось тревожным.

– Нам сказано было послать Малькольма с вами вместе, на его буксире "Гарвей", в порт Вавилона на Вольной Стороне. Вот что должно быть сделано.

– Малькольм крепкий парень, – сказал другой Основатель, – и праведный пилот.

– Но также решено было нами послать Аэрола на "Вавилонском рокере", дабы мог он присмотреть за "Гарвеем".

В комнате повисла неловкая тишина.

– Так в чем дело? – спросил Кейс. – Ваши парни будут работать на Армитажа, или это надо понимать как-то иначе?

– Мы дали вам кров, – сказал лос-анджелесский Основатель. – Мы поддерживаем отношения с вашим миром, но здесь законы Вавилона не имеют силы. Наш закон – это слово Джа. Хотя на сей раз, возможно, мы ошибаемся.

– Семь раз отмерь, один раз отрежь, – мягко добавил второй Основатель.

– Пора идти, Кейс, пока Армитаж не заметил нашего отсутствия.

– Малькольм о вас позаботится. Да пребудет с тобой Джа, сестра.

9

Буксир "Маркус Гарвей", стальной цилиндр девяти метров в диаметре [ 19], скрипел и трясся, пока Малькольм у консоли пилота настраивал двигатель и навигационное оборудование. Распластанный в эластичном противоперегрузочном ложе, Кейс смотрел в мускулистую спину сионита, превозмогая скополаминовый туман. Он принял таблетку для ослабления тошнотворного СКА, но оказалось, что стимуляторы, составлявшие основу этого препарата, не проходят через его обновленную систему пищеварения, а лишь мутят голову.

– Сколько времени займет перелет до Вольной Стороны? – спросила Молли из глубины своего ложа, расположенного рядом с пилотским креслом Малькольма.

– Не должно быть долго, я позабочусь об этом, друга.

– Вы, ребята, хоть когда-нибудь думаете в часах?

– Сестра, время есть время, вот что я говорю. Не надо лишнего беспокойства, – сионит тряхнул дредами, – я и я прилетим на Вольную Сторону тогда, когда прилетим...

– Кейс, – сказала Молли, – ты как, сделал уже что-нибудь, чтобы войти в контакт с нашим приятелем из Берна? Я имею в виду, когда ты сидел на Сионе включенный, с шевелящимися губами?

– Нашим приятелем? – сказал Кейс. – Да, конечно. Нет. Я не разговаривал с ним. Но со мной случилась одна занятная телефонная история, еще в Стамбуле.

И он рассказал Молли о звонящих телефонах в "Хилтоне".

– Господи, – сказала она, – это был наш шанс. Почему ты бросил трубку?

– Это мог быть кто угодно, – соврал Кейс. – Просто голосовой чип... Я не знал...

Он пожал плечами.

– Может, ты просто испугался, а?

Кейс снова пожал плечами.

– Так займись этим сейчас.

– Чем?

– Вот прямо сейчас. Хотя бы поговори об этом с Котелком.

– Да у меня туман в голове, – запротестовал Кейс, но послушно протянул руку к тродам.

Его дека и "Хосака" вместе c монитором высокого разрешения "Крей" были смонтированы за пилотским креслом Малькольма.

Кейс напялил троды. "Маркус Гарвей" был слеплен на основе огромного старого русского скруббера – прямоугольная штуковина, исписанная символами Растафари, изрисованная знаками Львов Сиона и Чернозвездного Лайнера, а также красными, зелеными и желтыми налезающими друг на друга надписями по-русски. Кресло Малькольма и консоль пилота были забрызганы тропически-розовым, а с индикаторов и шкал краску явно соскребали лезвием. Шлюз на корме был украшен обрамляющей его гирляндой шаров-семафоров и длинными лентами полупрозрачного вещества, похожего на неопрятные пряди морских водорослей. Кейс глянул через плечо Малькольма на центральную консоль и увидел навигационную кривую: путь буксира был обозначен красными точками, Вольная Сторона – зеленым кружком. На глазах Кейса траектория буксира удлинилась еще на одну точку.

Он включился.

– Котелок?

– Да.

– Пробовал когда-нибудь влезть в ИР?

– Конечно. Мне тогда тут же приплюснули мозги. В первый раз. Я резвился, забрался высоко, на самом деле высоко, куда-то в коммерческий сектор в Рио. Большой биз, мультинациональный. Правительство Бразилии сверкало, что твоя рождественская елка. Я просто развлекался, без всяких там планов, ты понимаешь меня? А потом я начал подбираться к одному из этих кубов, сидящему еще уровня на три выше. Подлез к нему и проделал проход.