Заводи кого угодно, только не крокодила!, стр. 7
В тот день мы с ним с утра условились, где и когда встретимся в городе. Я был приглашен на вечеринку и должен был там играть на рояле, а Чорге увязался за мной под тем предлогом, что будет переворачивать ноты. Я часа два прождал моего приятеля в условленном месте, пока наконец он не появился — необычайно бледный, с осунувшимся лицом; неуверенными шагами он приближался ко мне, вытянув вперед правую руку. Подойдя, он заговорил жалобным голосом: «Угадай, что со мной случилось!» Я взглянул на его слегка распухший палец — на нем виднелась красная точка, как от булавочного укола, — и мой ответ не заставил себя ждать: «Гадюка ужалила». Чорге принялся рассказывать всю историю в подробностях. Когда змея его укусила, он очень испугался. Ему тут же припомнился случай с одним работником Гагенбека; змеелова укусила за палец кобра, тот схватил валявшийся поблизости топор и одним махом отсек укушенный палец, прежде чем яд успел всосаться. Чорге тоже направился было в подвал, где у хозяев хранился ржавый топор. Однако у входа туда он остановился, сообразив, что если сейчас отрубит себе палец, то больше не сможет играть на пианино. Чорге повернулся и побрел к корчме на углу, где в качестве противоядия выпил немалое количество рома. Когда мы встретились, в его дурном самочувствии был повинен скорее ром, чем змеиный яд.
У молодой гадюки после продолжительного голодания и зимовки, да еще в холодную погоду яд был очень слабый, к тому же Чорге досталось его совсем немного — ведь гадюка укусила его лишь одним зубом. Поэтому и удалось ему отделаться изрядным опьянением.
Гадючьи укусы
Летом я неожиданно получил из Швейцарии срочную посылку. С превеликим волнением я вскрыл деревянный ящик, в котором засунутые в холщовый мешок находились восемь асписовых гадюк. Я впервые увидел этот вид гадюк, распространенный на юго-западе Европы. Поселить всю восьмерку у себя на частной квартире, где уже обосновались на постоянное жительство три обыкновенные и две песчаные гадюки, было бы непозволительной роскошью. Поэтому я выбрал из вновь прибывших самца красивой окраски и черную самку, наспех оборудовал для них надежно запирающийся террариум, а остальную шестерку отвез своему приятелю Тони Борошу.
Прошло несколько недель, и я решил проведать гадюк. Еще не доходя до дома Тони, я увидел его во дворе, озабоченно хлопочущим вокруг установленного на штативе фотоаппарата. Он увидел меня, и лицо его просияло: «Вот здорово, что ты приехал!» Оказалось, что мой приятель намеревался увековечить на фотопленке средний палец правой руки — вдвое распухший против обычного и весь в сине-зеленых подтеках, — но как ни старался, не мог изловчиться поместить палец в кадр и навести резкость. Пока я нажимал на спуск фотоаппарата, Тони рассказал мне, что случилось. На днях он вытащил во двор столик и хотел сфотографировать на нем одну из приобретенных гадюк, самку длиной сантиметров 50. Стояла жаркая погода, и гадюка вела себя очень оживленно, никак не желая принимать такую позу, какой добивался от нее фотограф. И тогда он решил подправить ее рукой.
Дальнейший ход событий я излагаю по записям самого пострадавшего:
«… Когда я попытался придать гадюке нужное положение, она молниеносно метнулась к моей правой руке и впилась одним зубом в нижний сустав среднего пальца. Первой естественной моей реакцией было отдернуть руку, и гадюка слетела со столика. Я успел все-таки сделать один снимок, затем быстро схватил гадюку, запер в ящик и поспешил в дом принять необходимые меры. Я сделал три глубоких надсечки вокруг раны, пустил кровь и присыпал рану марганцовокислым калием. Однако это мало что дало… Укус произошел ровно в 15 ч. Уже в самый момент укуса я почувствовал жаркую, ноюще-пульсирующую боль в пальце. Минут через 15-20 началось головокружение и сильный звон в ушах. Кроме того, я ощутил зуд на коже головы, живота и рук; стоило мне чуть почесать, как зуд тотчас переходил в острую боль. Через час после укуса я чувствовал себя совершенно обессиленным, почти все туловище мое покрылось нестерпимо зудящими пузырьками, как при крапивнице. На белках глаз выступили кровяные прожилки, зрачки были суженными и неподвижными. Нарушились зрение и слух. Глотательные движения сопровождались сильной болью, а желудок, мучимый резкими болезненными судорогами, пытался избавиться от содержимого. После укусов гадюк, что случалось со мною и раньше, я не испытывал описываемых явлений, за исключением пульсирующих болей в лимфатических железах, как правило, всегда появляющихся и возникших и на этот раз. В первые часы после укуса наблюдалась обильная потливость, которая затем сменилась ознобом, не отпускавшим меня несколько часов. В тот период я потерял сознание и не приходил в себя более трех часов. Постепенно самочувствие мое улучшалось, пузырьки и пупырышки на коже пропали. Но боль в лимфатических узлах, коже, глазницах и глазных яблоках, в гортани, желудке и мышцах грудной клетки по-прежнему оставалась. На седьмом-восьмом часу после укуса эти явления — отчасти под действием принятых мною четырех таблеток демальгона и двух таблеток карила — стали слабее, но пульсирующая боль в пальце не давала покоя всю ночь…
Через 20-22 часа после укуса вокруг раны резко обозначились кровоподтеки, а из самой раны сочилась сукровица. Боль уменьшилась, и я мог сказать, что в очередной раз удачно выкарабкался…
Сорок часов спустя опухоль на пальце все еще не опала, но я надеялся, что и она со временем пройдет, если только сам я, делая надрезы, не внес какую-нибудь инфекцию.»
Один фермент гадючьего яда растворяет клетки, образующие стенки капилляров кровеносных и лимфатических сосудов. Таким образом, сосуды «дают течь», из них в ткани просачиваются кровь и лимфа. На всем теле образуются синяки и отеки. (Ужаленный гадюкой человек выглядит так, будто его нещадно колотили дубинкой.) Пальцы распухают, опухоль вскоре распространяется на кисти рук, предплечья, плечи, грудь и на подлопаточную область. Руки до локтей распухают настолько, что кожа на них делается блестящей как зеркальная поверхность.
Наносится ущерб и оболочкам кровяных клеток. Часть красных кровяных телец растворяется, кровь «расплывается», и область укуса сплошь покрывается сине-зелеными пятнами. (Причина этого заключается в том, что через поврежденную оболочку из красных кровяных телец высвобождается гемоглобин и начинает разлагаться.) И в то же время яд обладает свойством усиливать свертываемость крови. Поэтому когда делают надрезы вокруг раны, то кровь оттуда едва сочится. Наиболее опасным ферментом яда является нейротоксин, который оказывает воздействие на нервную систему. Наряду с нарушениями зрения и слуха он вызывает головокружение, падение кровяного давления, обмороки, а в особо тяжёлых случаях может привести к параличу сердца и органов дыхания. В Европе редки смертные случаи от укуса гадюк. (В районах, где распространены гадюки, от их укусов гибнет рогатый скот, но лишь в тех случаях, когда змея жалит в шею и обширная опухоль сдавливает гортань. Стало быть, удушье животного вызывается не параличом органов дыхания, а «механическим» сжатием дыхательного горла.)
В случае укуса в первую очередь необходимо установить, ядовитой ли была змея. Для этого не мешает располагать кое-какими специальными познаниями. Если это была ядовитая змея, гадюка, то на месте укуса видны одна или две красные точки, как от булавочного укола, в 6-10 миллиметрах друг от друга — в зависимости от того, одним или двумя зубами был произведен укус. (От яда исходит запах гвоздичного масла или слабый чесночный дух.)
Ужеобразные оставляют следы крючковатыми, загнутыми назад зубами и вызывают на коже несколько повреждений, похожих на царапины. Если человека ужалила ядовитая змея, необходимо туго перевязать конечность выше укушенного места, чтобы воспрепятствовать распространению яда системой кровообращения по всему организму. Повязку нужно стянуть как можно плотнее, использовав для этого палку. После этого чистым, прокаленным на огне лезвием бритвы или ножом делают несколько продольных надрезов вокруг ранки. Надо постараться по возможности как следует выдавить кровь из надрезов и залить рану крепким раствором марганцовокислого калия или 6-10-процентным раствором карболовой кислоты. Рекомендуется также прижечь место укуса раскаленным железом, Цель всех этих мер заключается в том, чтобы окислить как можно большее количество попавшего в организм яда. Пострадавшему надо обеспечить полный покой, перенести его с солнца в тень. Ни в коем случае нельзя шевелить укушенной рукой или ногой. Стягивающую повязку необходимо каждый час расслаблять на одну-две минуты, чтобы перетянутая конечность не отмерла от застоя крови. Если пострадавший вздумает самостоятельно бежать к врачу, то почти наверняка дорогой потеряет сознание: во время бега кровообращение ускоряется и яд быстрее распространяется по организму. До недавних пор обязательным считалось дать пострадавшему выпить побольше спиртного. В действительности же нельзя применять какие бы то ни было возбуждающие средства, в том числе алкоголь. Даже кофеин дается лишь в том случае, если пострадавший теряет сознание.