Путька, стр. 20
Кот нас увидел и так испугался! Он, наверное, думал, что никого дома нет. А нас вон сколько. Он спину выгнул и глаза на нас вытаращил. Они у него белые с перепугу. Но котлету он не отпустил. Так и вцепился в неё. Лучше, думает, умру, но котлету не брошу. Он где-нибудь на улице живёт и ест что попало. Дикий, наверное.
А худой какой! Спину выгнул, и на спине одни рёбра. Он колесом стоит и сквозь котлету шипит на маму. А мама на кота веником машет.
Вдруг Путька подбежал к двери и лапами её — тык! Кот сразу сообразил и удрал на улицу. Раз Путька у него перед носом распахнул дверь — что же ему делать? Котлету можно и под крыльцом доесть. А нам осталась пустая тарелка.
— Интересно, — сказала мама Путьке, — с кого же мне теперь спрашивать за котлеты?
Путька боком, боком — и в комнату. Вот он какой! Чужого кота выпустил, а отвечать боится. Думает, в уголке отсидится.
— Струсил, — сказала мама.
А Путька опять выходит в коридор. И в зубах у него ремень. Он его прямо с отвращением держит. У него лапы дрожат, до того ему неприятно нести этот ремень. Он глаза почти зажмурил, чтобы не смотреть на ремень. Но должен кто-то отвечать за котлеты? Вот Путька принёс для себя ремень. Не будет же мама бить бездомного кота! Путька его нарочно выпустил, пожалел.
Путька положил ремень около мамы и сел рядом.
— Мама! — сказала я. — Если уж Путька ремня не боится, так я тем более. Мы вместе будем отвечать.
— Подумаешь, — сказала мама, — одни вы такие благородные!
И унесла ремень в комнату. А Путька меня в щёку лизнул. Я его поцеловала в белое пятнышко. Нам котлеты ничуть не жалко. У нас ещё колбаса есть. Мы сделаем бутерброды.
— Вы убирайте кровати, — сказала мама, — а я пока за молоком к бабе Рите сбегаю. Вдруг ваш рыжий разбойник молочка захочет, а у нас — нет.
Это мама пошутила.
Просто мама иногда сама ходит за молоком. Вдруг баба Рита опоздает, а мне в школу идти!
НАС ПУТЬКА ПРОВОДИТ!
Мы с Путькой начали убираться. Я взяла за один конец одеяла, а он — за другой. И мы его трясём. Одеяло нужно сначала вытряхнуть. Путька тянет к себе, а я — к себе. Как весело!
— Вот это работа! — вдруг говорит кто-то.
Мы с Путькой так и отпрыгнули от одеяла. Оно на ковёр упало. Смотрим — в дверях дяденька стоит и улыбается во весь рот. И нам как будто подмигивает. В белом костюме, а сам весь чёрный. Даже глаза.
И за спиной у дяденьки мешок. Он этот мешок отстегнул и поставил на пол. На нём столько карманов!
— Вот ты какая, — говорит дяденька, — Тата…
И так на меня смотрит, будто меня давно знает. А сам ещё даже не познакомился. Без разрешения вошёл.
— Ты, значит, на месте, — говорит дяденька. — Путька — вот он, уже лапу тянет. А где же Галя?
Я догадалась, какую он спрашивает Галю. Это про мою маму!
— Мою маму Галиной Андреевной зовут, — говорю я.
— Кому как! — говорит человек. — А мы с ней в школе вместе учились.
— А потом потерялись? — говорю я.
Теперь я, кажется, вспомнила этого дяденьку. Он на карточке тоже подмигивал.
— Правильно, — говорит он. — Ты всё знаешь!
— Вы человек с Луны, — говорю я.
— Вот именно, — говорит он.
Тут мама в комнату вошла. И стоит. Руки опустила, и лицо у неё совсем белое. Глаза такие большие! Круглые. И молчит.
— Мама! — кричу я. — Он же с Луны!
А она молчит. И дышит.
— Галя! — говорит человек.
И как бросится к маме. Он её прямо на руках поднял. Вон какой сильный, — Димкиному папе ни за что тётю Клаву не поднять. Разве он поднимет!
— Митя, — говорит мама. — Митя…
И смеётся, как будто плачет. Он её посадил на диван. А она всё повторяет: «Митя, это ты?» И по волосам его гладит, как маленького. Такая смешная! Мы с Путькой даже отвернулись.
— Ты ни капельки не изменилась, Галя, — говорит он.
— И ты, — говорит мама, — и ты…
Вот какая чудная! Меня полдня не видит, потом говорит: «Ты выросла! Ты изменилась!» А его вон скоо-олько не видела — и вдруг ни капельки не изменился.
— А это моя Татка, — говорит мама. И меня тащит за руку. — А это наш Путька. — И Путьку на диван тащит.
Путьку только попроси — он сразу прыгнул.
— Я их такими и представлял, — говорит дядя Митя. — Они на тебя похожи.
— Я тебя так ждала, — говорит мама. — Это ты, Митя?
Очень сегодня мама смешная. Он с ней на диване сидит, а она всё сомневается.
Наверное, думает, что он снова потеряется. Она его за рукав держит.
Потом они начали вспоминать. Как дядя Митя маму искал. Как мама его искала. Что дядя Митя маме писал. И что она ему. И о разных своих знакомых.
— А в школу? — говорю я.
Мама вскочила и стала себя ругать. Что же это она меня до сих пор не накормила? И дядя Митя, наверное, голодный. Но он, оказывается, совсем не голодный. Он только молока выпьет. И мы все стали пить молоко. И есть бутерброды. Мама Путьке целый бутерброд дала, и он от удивления его проглотил. Он думал — это кусочек! А это был целый бутербродище!
Потом к нам пришёл Димка.
Его тоже с дядей Митей познакомили. Они, оказывается, тёзки: дядю Митю в школе тоже Димкой звали.
Мама рассказывала, какие мы с Димкой дружные. Я даже не думала, что мы такие дружные.
— Тебя кто пойдёт провожать? — говорю я Димке.
— Никто, — говорит Димка. — Папа собирался, а его вызвали к больному, срочно. А мама ещё раньше ушла в институт, у неё сегодня контрольный опыт.
— Мы с вами пойдём, — говорит дядя Митя.
— Конечно, — говорит мама.
И стала рассказывать, как они с тётей Клавой подружились. Прямо как родные. А Димкин папа такую интересную статью написал на опыте совхозной больницы! Ему даже из Москвы звонили.
— Талантливый человек всюду талантлив, — говорит дядя Митя.
— Конечно, — говорит мама. — Даже на Луне.
И они всё улыбаются. Конечно, они в школе вместе учились. Есть что вспомнить! А мы с Димкой ещё только идём в первый класс. Вон Путька тоже с нами идёт.
— Можно не провожать, — говорю я. — Мы большие!
— Что ты? — пугается мама. — Как же так? Всех будут провожать, а вас не будут?
— Нас Путька проводит, — говорит Димка.
— Ишь какие самостоятельные! — смеётся дядя Митя.
И мы с Димкой сразу пошли. Такие красивые! В форме. С цветами. На нас все смотрят. Мы в школу идём. А сзади мама идёт. И дядя Митя. Институтская сторожиха нам из окна машет.
Даже баба Рита остановилась, хотя ей некогда: она же молоко разносит.
Все смотрят.
И наши друзья тоже идут в школу. Вон Дзахов. За ним Ниночка из нового дома. Она нас догнала и говорит:
— Каа-ак будем на одни пятёрки учиться!
Мы с Димкой нисколько не рассердились, что она предсказывает. Вот как она хорошо предсказала!
А Коляя, который Путьку лыжной палкой ударил, никто даже в школу не взял. Он просто такой высокий, а на самом деле ему только шесть лет. Он маленький. Глупый совсем. На него даже обижаться нельзя, раз он такой маленький.
А мы все в школу идём. В первый класс. Все вместе.
И Путька несёт мой портфель. Он его осторожно несёт, губами. И так гордо на всех поглядывает: вы просто так идёте, а я Татин портфель несу! Я его всегда буду носить!
— Отдай! — нарочно кричит Димка.
Но разве Путька отдаст? Он смеётся и морщит брови. У него над бровями ямочки. И на носу белое пятнышко. Хвост кренделем.
У Путьки такое хорошее настроение!
Он нас провожает.
А мы идём в школу…
