Дело человека [Дело для настоящих мужчин], стр. 73
— Гудбай?
Он потрогал повязку на голове: — Видишь? Мне сделали операцию. Пересадку. Теперь я в Корпусе Телепатии. Перевод стал официальным, когда имплантант заработал.
— Он работает? Ты принимаешь?
Тед покачал головой: — Нет. Пока нет. Вначале мне надо пройти двухнедельную подготовку, чтобы научиться чувствовать сильнее. Но я уже передаю. Они постоянно записывают меня, калибруют мои соединения и запоминают мое самоощущение, чтобы я не забыл, кто я есть на самом деле, в общем, все такое. Это очень сложно. Тренировка предназначена для реабилитации способности ощущать. Ты знаешь, что мы проводим большую часть жизни бессознательно, Джим? Перед тем, как стать телепатом, надо пробудиться, это похоже на пригоршню ледяной воды, брошенной в лицо. Но это невероятно!
— Я вижу, — осторожно сказал я. Его глаза блестели. Лицо сияло. Он выглядел как человек, одержимый видениями.
Потом он засмеялся — над собой: — Я понимаю, это звучит странно. Быть телепатом — дерзкоt приключение, Джим, надо включаться в сеть. Но это открывает целый новый мир!
— Ты уже работал на прием?
— Чуть-чуть. Только чтобы они убедились, что связи включились. Джим, я знаю, это звучит глупо, но я делаю самые чудесные вещи! Я пробую ванильное мороженое! То есть кто-то другой его пробует, но я пробую вместе с ней. И я целую рыжую. И нюхаю цветок. Глажу котенка. Кубик льда! Ты когда-нибудь ощущал по-настоящему, что такое холод?
Я покачал головой. Я был поражен изменениями в Теде. Что они сделали с ним? — Э-э, почему? В чем причина?
— Чтобы убедиться, что я могу чувствовать вещи, — объяснил он. Он сказал это спокойно. — Знаешь, пробуем давление, жару, холод, тактильное ощущение, вкус, зрение — все такое. Как только они убедятся, что входные цепи работают удовлетворительно, тогда попробуем широковещание. Только вначале мне надо потренировать естественную способность ощущать живых. Vне нельзя передавать ложные сообщения, если я почувствую себя разболтанно, это должно сказаться на моем восприятии. Поэтому мне надо это преодолеть. Боже, это ужасно! Я люблю это! — Он остановился и посмотрел на меня: — Вот так, Джим. А что у тебя нового?
Я не смог удержаться. И начал хихикать.
— Ну, я убил хторра. Еще одного.
— Да. Я слышал. Видел записи. Они прошли по всем каналам новостей. Ты не поверишь, что началось! Большего гама я еще не видел.
— В самом деле?
— Блеск! Самый забавный политический цирк после того, как вице-президент был найден в постели с генеральным прокурором. Все бегают и вопят, что небеса рушатся, и почему никто ничего не делает? Африканцы расстроены больше всех. Они потеряли самых громких крикунов.
— Вау, — сказал я. — Кого?
— Ну, докторов Т! Кунга и Т! Кая — и доктора Квонга, с кем ты спорил.
Я фыркнул, припомнив: — Поэтическая справедливость. Кто еще? Я видел Лизард в зале. Она не пострадала?
— Кто?
— Майор Тирелли. Пилот чоппера.
— А, она. Нет, я видел ее на похоронах. Для жертв устроили мессу. Останки кремировали из-за опасения, что укусы хторра оставили в них споры.
— О, хорошо.
Мы помолчали немного. Просто глядели друг на друга. Его лицо пылало. Он выглядел как очень застенчивый школьник, пылкий и возбужденный. Он был не похож на себя.
В это мгновение я понял, что на самом деле он мне нравился.
— Ну, вот, — сказал он. — Как ты себя чувствуешь?
— Кажется, прекрасно. Оцепенело, — улыбнулся я. — Как сам?
— Очень хорошо. Слегка напуган.
Я изучал его лицо. Он без стыда глядел в ответ. Я сказал: — Знаешь, у нас было не много времени поговорить с тех пор, как мы приехали сюда.
Он кивнул.
— Может, я говорю с тобой в последний раз.
— Да, может быть.
— Да, — сказал я. — Я хочу признаться, что злился на тебя. Я думал, что ты поступаешь как настоящий дурак.
— Забавно. Я думал о тебе то же самое.
— Да. Но мне кажется, я просто хочу, чтобы ты это знал, э-э, я уважаю тебя. Сильно.
Он казался пораженным. — Да. Я тоже. — Потом он сделал нечто для него нехарактерное. Он подошел к постели, присел не нее, наклонился ко мне и крепко обнял. Он поглядел мне в глаза и поцеловал, легко коснувшись губ губами. Погладил мою щеку.
— Если я не увижу тебя снова…. — сказал он, — … а такая возможность есть, если я не увижу тебя снова, я хочу, чтобы ты это знал. Я люблю тебя. Большую часть времени ты просто гнусен, но я люблю тебя вопреки себе. — Он снова поцеловал меня и на этот раз я не устоял. Слезы застили мне глаза, не знаю, почему.
38
Когда я проснулся в очередной раз, был день.
И Его Преподобие Досточтимый Доктор Дэниель Джозеф Форман тихо сидел в кресле, изучая меня.
Я поднял голову и посмотрел на него. Он кивнул. Я оглядел комнату. Шторы были задернуты, послеполуденное солнце просачивалось сквозь узкие вертикальные щели. В лучах танцевали пылинки.
— Какой сегодня день?
— Четверг, — сказал он. Он носил матовый медно-золотой костюм — почти униформа, но не совсем. Где я ее видел? О, я догадался. Философский кружок Моде.
— Я не знал, — сказал я.
Он поймал взгляд на свою тунику. Понимающе кивнул и спросил: — Как ты себя чувствуешь?
Я огляделся. Ничего не чувствовал. — Пусто, — сказал я. Мне хотелось знать, не нахожусь ли я еще под действием наркотиков. Или их последствий.
— А еще как?, — спросил Форман.
— Голым. Словно меня раздели и выставили напоказ. У меня воспоминания о том, в чем я не очень уверен, или о том, что мне просто приснилось.
— У-гу, — сказал он. — Еще как?
— Злость. Кажется.
— Хорошо. Еще?
— Нет, вроде бы все.
— Великолепно. — Он сказал: — Я здесь, чтобы тебя проинструктировать. Ты готов? — Он выжидательно смотрел на меня.
— Нет.
— Прекрасно. — Он поднялся уходить.
— Подождите.
— Да?
— Я хочу поговорить. У меня есть свои вопросы.
Он поднял бровь: — О?
— Вы ответите на них?
Он сказал: — Да. По правде говоря, я уполномочен ответить на твои вопросы.
— Честно?
Он медленно кивнул: — Если смогу.
— Что это значит?
— Это значит, что я буду говорить тебе правду, как я сам ее знаю. Это годится?
— Годится.
Он глядел нетерпеливо: — Каков вопрос?
— Хорошо. Почему меня послали на смерть?
Форман снова сел. Посмотрел на меня: — Так ли?
— Вы знаете, что так! Предполагалось, что хторр меня тоже достанет. Вот почему я был назначен туда — когда стекло лопнет, я должен был оказаться первым. Предполагалось, что мое оружие не будет в боевой готовности, не так ли? Но я нашел руководство, пошел на полигон и самостоятельно поупражнялся с винтовкой. Поэтому ожидания не сработали, не правда?
Форман глядел печально — не с болью, просто с грустью. Он сказал: — Да. Таковы были ожидания.
— Вы не ответили на вопрос.
— Я отвечу. Но прежде дослушаю остальные.
— Хорошо. Почему хотели, чтобы хторр вырвался? Я видел, как доктор Цимпф проверила с помощником клетку. Они не проверяли ее безопасность. Они убеждались, что она сломается в нужный момент. Когда хторр всем весом вломится в нее. Правильно?
Форман спросил: — И вы это видели?
Я кивнул: — Все эти люди были обречены умереть, не правда?
Форман секунду разглядывал потолок. Сочиняя ответ? Потом посмотрел на меня: — Да, боюсь, что так.
— Почему?
— Ты уже знаешь ответ, Джим.
— Нет, не знаю.
— Повторим заново. Как ты думаешь, почему было инсценировано нападение?
— Постфактум это совершенно очевидно. Большинство этих людей не соглашались с позицией Соединенных Штатов по поводу угрозы хторров, поэтому вы пригласили их самолично убедиться, как один из них питается. Гарантированная шоковая терапия. Она всегда срабатывает. Она сработала на мне, а я видел всего лишь картинки Шоу Лоу. Эти люди получили специальное представление въявь. Было устроено так, что никто из наших людей не был убит или ранен, только те, кто был против нас. — Я изучал его лицо. Его глаза омрачились. — Так и было, да?