Дело человека [Дело для настоящих мужчин], стр. 69

— Тед! Хватит!

— Что?

— Я не хочу слышать об этом, окей?

Он глядел в замешательстве: — Ты уверен?

— Уверен.

Он вглядывался в меня: — Ты в порядке?

— Все прекрасно.

— Ты расстроился, что я не зашел за тобою, чтобы ты тоже посмотрел не него?

— Нет, не расстроился.

— … потому что если это так, Джимбо, я извиняюсь, но приглашение было на одного. Если понимаешь, что я имею в виду.

Я оттолкнул его и начал одеваться.

Он сказал: — Эй, у тебя тоже будет шанс. Они собираются показать его на конференции сегодня днем! Его повезут в отель прямо сейчас.

Я игнорировал его. И открыл дверцу шкафа.

— Эй!, — сказал Тед. — Ужасно! Они уже прислали мне форму! Великолепно! — Я отступил и он снял ее с вешалки: — Как я выгляжу? Лейтенант Теодор Эндрю Нэтениэл Джексон?

— Э-э… — Я не стал спорить. Закрыл рот и вернулся в ванную причесаться.

— О, выходи, Джон, не порть игру! Поздравь меня!

— Поздравляю.

— Похоже, ты не это имеешь в виду!, — запричитал он.

— Извини. Я бы лучше спал прошлой ночью, зная, что ты помогаешь защищать Америку.

— Ну, это твои проблемы.

— Не сломай дверь, когда будешь уходить, — сказал я.

Он не сломал.

— Дерьмо, — сказал я.

— Эта штука заряжена?

Я поднял глаза. Говоривший был одним из эксцентрично выглядевших офицером, среди которых я оказался, с тех пор как вылез из чоппера.

— Да, сэр. Заряжена.

— Чей приказ?

— Специальные Силы.

Он покачал головой: — Извини, солдат. Не здесь. Это операция регулярной армии. — Тем не менее тон, которым он это сказал, означал настоящую армию.

Я глянул на его полоски. — Майор, — сказал я, — я получил приказ стоять именно здесь, носить этот шлем и держать эту винтовку. Мне приказали делать это, потому что в клетке за этой занавеской есть большая пурпурно-красная гусеница — людоед. По теории, если тварь как-нибудь вырвется, предполагается, что я остановлю ее.

Майор положил мне руку на плечо и подвел к углу сцены. Главный занавес был еще закрыт. — Сынок…. — тепло начал говорить он.

— Не называйте меня «сынок». Я офицер.

— Лейтенант, — сказал он холодно, — не будьте болваном. Я хочу, чтобы вы ушли со сцены, и другой дергунчик тоже. — Он показал на человека с винтовкой на другом конце сцены. Я обменялся с ним не более чем двумя словами. Я знал о нем лишь то, что его имя Скотт и что он заика.

— Извините, сэр. Я не могу сделать это.

— Послушай, дурак. По условиям устава конференции предполагается, что это полностью гражданская операция. Военные только оказывают дополнительную помощь и держатся очень низко. Я приказываю вам уйти со сцены.

— Да, сэр. Вы дадите приказ в письменном виде, сэр?

Он заколебался. Потом сказал: — Послушайте меня, стеклянные стены этой клетки покрыты напыленными кремниевыми монокристаллическими волокнами. Вы всерьез думаете, что это животное сможет проломиться сквозь такие панели?

— Не имеет значения, что я думаю, сэр. Вы дадите мне свой приказ в письменном виде?

— Кто ваш командир?, — нахмурился он.

Я мог бы поцеловать его за вопрос. — Дядя Айра, — ответил я.

— Понятно…. — сказал он медленно. Я почти видел, как перекатывались шарики в его башке. — То есть это его приказ?

— Да, сэр.

— Что ж, — ему хотелось что-то сказать, — … включите предохранители. Мне не нужны никакие инциденты.

— Да, сэр.

— Хорошо. Благодарю вас. Займите свой пост.

Я вернулся к боку клетки. Как только майор покинул сцену, я снова выключил предохранители.

Через несколько минут мимо прошла доктор Цимпф. Она бросила взгляд на меня, на лейтенанта на другом конце сцены и нахмурилась. На момент она исчезла позади сцены, а когда вернулась, направилась прямо ко мне.

— Лейтенант?

Я поднял защитный щиток: — Мэм?

Очевидно, она не узнала меня в шлеме. Прекрасно. Она сказала: — Вы не против, если встанете за кулисами, где аудитория не сможет видеть вас?

— Мне кажется, вы говорили, что эти твари опасны.

— Я говорила и это действительно так. Но я хочу, чтобы вы не были на виду. Пожалуйста?

Я обдумал это. — Конечно. Нет проблем. — И передвинулся. Она пошла поговорить со Скоттом на другом конце и он сделал то же самое.

Доктор Цимпф помахала помощнику, им был Джерри Ларсон из секции Молли Партридж. Я удивился, что он делает здесь. Он помахал еще кому-то за сценой и лампы на ней переключились в тусклый красноватый цвет, а после нескольких замеров какими-то хитроумными светодатчиками доктор Цимпф была удовлетворена. Она кивнула Ларсену и тот с другим помощником начали отодвигать занавеси со стеклянной клетки с хторром.

Не раздумывая, я опустил щиток на глаза и включил лазерный луч. Красный свет сцены превратился в серый. Луч выглядел как сверхъестественная полоса мерцающего люминисцентного цвета.

Вначале они отодвинули занавес с другой стороны и я не видел хторра — только реакцию тех, кто смотрел на него. Их лица были цвета зеленой груши, выражение застыло. Она выглядели, словно зомби. Мне хотелось знать, как остальные участники конференции будут реагировать, когда поднимется главный занавес. Потом остаток занавеса упал со стекла на моей стороне и я тоже увидел хторра. Это был яркий серебристый червь. На отрегулированной картинке шлема его цвет был прекрасен. Он пылал.

Почти инстинктивно я поднял ствол винтовки. Мерцающий луч заиграл на мягкой шкуре хторра. Немедленно — словно он мог чувствовать луч — он повернулся и посмотрел на меня. Большие глаза без век сфокусировались на мне с бесстрастным интересом. Тот же взгляд, что на собак.

Вот это — последнее, что видел Шоти?

Я повел лучом ниже. Я не знал, может ли тварь чувствовать луч или нет, но не хотел раздражать его попусту. Хторр продолжал изучать меня. Он вытянул руки и оперся ими на стекло. Потом двинулся вперед и прижал лицо — если это можно назвать лицом — к холодной поверхности. Рама зловеще затрещала.

— Не волнуйся, она выдержит, — сказал кто-то позади меня. Я не обернулся. Просто поднял луч и упирал его в живот хторра, пока тот не отхлынул назад.

— Тррллл…. — сказал он.

Доктор Цимпф подошла к клетке, игнорируя хторра, и наклонилась проверить переднюю часть платформы. Она казалась встревоженной. Подняла край пыльной оборки и вглядывалась в опору. Подозвала Ларсена и оба наклонились посмотреть. — Мне кажется, я слышала треск, — сказала она. — На ваш взгляд, здесь все в порядке?

Он кивнул: — В порядке, — и посмотрел на часы: — Вам лучше начинать.

— Хорошо. — Она поднялась: — Пожалуйста, освободите сцену. — Повысив голос, она повторила команду: — Если у вас нет красного значка, вы не имеете права находиться здесь. — Она прошла на мой конец сцены и выглянула за краешек главного занавеса. Удовлетворившись увиденным, кивнула.

— Пересчитываете головы?, — спросил я.

— Что? — Она посмотрела на меня, словно удивляясь, что я могу говорить. — Просто проверяю заполненность зала. — Подхватив клипборд со стойки, где его оставила, она большим пальцем сделала жест Ларсену на другой стороне сцены и вышла к рампе перед занавесом.

Должно быть, ее осветили прожектором, потому что со своей стороны я видел, как яркое пятно трепещет на складках тяжелой ткани. За кулисами ее было ясно слышно: — Я не предполагаю сегодня делать большое введение, даже если наше собрание идет вне программы. Но после, э-э, горячей вчерашней дискуссии о том, насколько именно могут быть опасны гастропеды, мы подумали, что лучше показать вам нашего единственного живого представителя, чтобы вы могли судить сами.

Хторр снова смотрел на меня. Мне хотелось, чтобы он повернулся и посмотрел на парня с другой стороны. Он более мясистый, чем я.

— Теперь, перед тем, как мы поднимем занавес, я хочу предостеречь всех вас не делать снимков со вспышкой. Мы также просим, чтобы вы вели себя по возможности тихо. Мы выключим весь свет и осветим гастропеда прожектором. Мы не уверены, как он будет реагировать на большую аудиторию, поэтому будем отвлекать его светом. По этой причине крайне необходимо, чтобы вы не производили лишних звуков.