Смертницы, стр. 28
Габриэль взглянул на него.
— Потому что скорее всего этот человек из военных.
— Вы это можете определить по татуировке?
— Это не совсем обычная татуировка.
— Что же в ней особенного?
— Она не на руке, а на спине. В морской пехоте их называют тавро, они помогают идентифицировать трупы. При взрыве запросто может оторвать конечности. Поэтому многие солдаты предпочитают делать татуировки на груди и спине.
Силвер поморщился.
— Ужасно!
— Зато практично.
— А скорпион? В нем тоже есть какой-то смысл?
— Мое внимание привлекла цифра тринадцать, — объяснил Габриэль. — Она вот здесь, в центре кольца, которое образует хвост. Думаю, она означает принадлежность к тринадцатому батальону.
— Это что, воинская единица?
— Экспедиционный полк морской пехоты. Особого назначения.
— Вы хотите сказать, что убитый — бывший морской пехотинец?
— Бывших морских пехотинцев не бывает, — заметил Конвей.
— Ну да. Конечно, — поправился Силвер. — Он погибший пехотинец.
— И вот теперь мы подходим к детали, которая беспокоит меня больше всего, — продолжал Габриэль. — Его отпечатков пальцев нет ни в одной базе данных. Этот человек не состоит на учете в армии.
— Тогда, возможно, вы ошибаетесь насчет значения его татуировки. И двойного патрона.
— Или, напротив, я прав. И его отпечатки были намеренно стерты из системы, чтобы исключить возможность его опознания силами правопорядка.
В кабинете повисло долгое молчание.
У Силвера округлились глаза, когда он понял, к чему ведет Габриэль.
— Вы хотите сказать, что одна из наших разведывательных служб стерла из системы его отпечатки?
— Чтобы скрыть факт секретных военных операций на территории нашей страны.
— И кого вы обвиняете? ЦРУ? Военную разведку? Если он один из наших, мне об этом точно ничего не докладывали.
— Кто бы ни был этот человек, на кого бы он ни работал, теперь совершенно очевидно, что он и его сообщник появились в больничной палате только с одной целью. — Габриэль перевел взгляд на Конвея. — Вы входите в состав сенатской комиссии по безопасности. У вас есть возможность это выяснить.
— Но я не допущен к такого рода информации. — Конвей покачал головой. — Если одна из наших служб заказала убийство этой женщины, разразится серьезный скандал. Заказное убийство на территории США?
— Но сценарий убийства был нарушен изначально, — сказал Габриэль. — Они не смогли завершить операцию, потому что вмешалась доктор Айлз. И объект их охоты не только выжил, но еще и успел захватить заложников. Теперь это получило огласку. Представляете себе заголовки газет? «Крах секретной операции». Факты все равно выплывут наружу, так что, если вам что-нибудь известно об этом, можете рассказать мне. Кто эта женщина, и почему нашей стране понадобилось убивать ее?
— Это простое предположение, — сказал Силвер. — Вы пытаетесь связать события слишком тонкой нитью, агент Дин. Татуировка и пули еще не доказывают, что речь идет об убийстве по заказу правительства.
— Моя жена в заложниках у этих людей, — тихо произнес Габриэль. — Я готов отрабатывать любую версию, пусть даже самую хрупкую. Я должен понять, как действовать, чтобы обойтись без жертв. Я хочу только одного: чтобы никто не пострадал.
Силвер кивнул.
— Мы все этого хотим.
15
Уже стемнело, когда Маура свернула на Бруклин-стрит — улицу, где она жила. Она ехала мимо знакомых домов, знакомых дворов. Все тот же рыжий мальчишка пытался закинуть мяч в баскетбольную корзину, подвешенную над гаражом. И, как всегда, промахивался. Все выглядело в точности как вчера — обычный летний вечер в пригороде. И тем не менее сегодня все было по-другому. Сегодня она не станет пить прохладное вино и читать глянцевый журнал. Как можно предаваться привычным радостям, зная, что приходится переживать Джейн?
Если она вообще жива.
Маура заехала в гараж и прошла в дом, окунувшись в блаженную прохладу кондиционированного помещения. Она не собиралась надолго задерживаться; домой она приехала, только чтобы перекусить, принять душ и переодеться. Но даже и за эту короткую передышку ей было стыдно. «Захвачу сандвичи и для Габриэля», — подумала она. Хотя и сомневалась, что он способен думать о еде.
Только она вышла из душа, как раздался звонок в дверь. Накинув халат, она поспешила в прихожую.
На пороге стоял Питер Лукас. Сегодня утром они уже виделись, и, судя по его мятой рубашке и воспаленным глазам, день у него выдался тяжелым.
— Прошу прощения за беспокойство, — начал он. — Я пытался дозвониться вам.
— Я не слышала телефона. Была в душе.
Его взгляд всего лишь на мгновение задержался на ее халате. Потом он стал глядеть куда-то в сторону, поверх ее плеча, как будто ему было неловко смотреть на полуодетую женщину.
— Мы не могли бы поговорить? Мне нужен ваш совет.
— Совет?
— По поводу того, о чем меня просит полиция.
— Вы говорили с капитаном Хейдером?
— И с тем парнем из ФБР. Агентом Барсанти.
— Значит, вам уже известно, чего хотят похитители.
Лукас кивнул.
— Поэтому я здесь. Мне нужно знать ваше мнение об этой безумной затее.
— Вы думаете над их предложением?
— Мне необходимо знать, что бы вы сделали на моем месте, доктор Айлз. Я доверяю вашей интуиции. — Он наконец посмотрел ей в глаза, и Маура почувствовала, как вспыхнули ее щеки, а руки сами потянулись к халату, чтобы запахнуть его поплотнее.
— Проходите, — пригласила она. — Позвольте мне одеться, и тогда мы поговорим.
Пока Лукас ожидал в гостиной, Маура судорожно рылась в шкафу в поисках чистых брюк и блузки. Остановившись у зеркала, она поморщилась, увидев свое отражение — размазанная тушь, всклокоченные волосы. «Он всего лишь репортер, — подумала она. — Это не свидание. И совершенно не важно, как я выгляжу».
Появившись наконец в гостиной, Маура застала гостя у окна. Он смотрел на темную улицу.
— Знаете, это стало событием национального масштаба, — начал Лукас, обернувшись. — Сейчас нас смотрят даже в Лос-Анджелесе.
— Поэтому вы раздумываете над их предложением? Хотите прославиться? Увидеть свое имя в заголовках газет?
— О да, я уже знаю, как это будет выглядеть: «Журналист получает пулю в лоб». И такой заголовок меня особенно впечатляет.
— Так вы считаете, что это не самый мудрый поступок?
— Я еще ничего не решил.
— Если хотите моего совета…
— Я хочу не только совета. Мне необходима информация.
— Что я могу рассказать вам?
— Начните хотя бы с того, что здесь делает ФБР.
— Вы сказали, что уже общались с агентом Барсанти. Почему вы не спросили его?
— Я слышал, в деле участвует и агент Дин. Барсанти мне о нем ни слова не сказал. С чего вдруг Бюро прислало из Вашингтона сразу двух агентов для урегулирования кризиса, который входит в компетенцию местной полиции?
Его вопрос взволновал Мауру. Если он уже знает про Габриэля, ему не составит труда узнать и про Джейн.
— Понятия не имею, — солгала она, с трудом выдержав его взгляд. Лукас так пристально смотрел на нее, что ей наконец пришлось отвернуться и сесть на диван.
— Если есть нечто, что мне следует знать, — сказал он, — надеюсь, вы мне расскажете. Я бы хотел заранее понять, во что ввязываюсь.
— Сейчас вам известно, наверное, столько же, сколько и мне.
Журналист устроился в кресле напротив Мауры, и под его цепким взглядом она чувствовала себя пришпиленной бабочкой.
— Чего хотят эти люди?
— Что вам сказал Барсанти?
— Он рассказал об их предложении. О том, что они обещали отпустить двух заложников. Потом я должен буду зайти туда с оператором, побеседовать с этим парнем, и они отпустят еще двоих. Таковы условия. Что будет дальше — можно только догадываться.
Этот человек мог бы спасти жизнь Джейн, думала она, глядя на гостя. Если он пойдет туда, Джейн может оказаться в числе освобожденных заложников. «Я пошла бы. Но нельзя просить человека рисковать своей жизнью, пусть даже во спасение Джейн».