Грешница, стр. 63
– Эй, Джени! – заорал Фрэнки из гостиной. – Твой сотовый в сумке звонит.
– Ты не можешь достать его?
– Мы смотрим игру!
– У меня все руки в креме! Может, все-таки ответишь?
Он пришел на кухню и деловито сунул ей телефон под ухо.
– Это какой-то парень.
– Фрост?
– Откуда мне знать?
"Габриэль, – была ее первая мысль. – Он прослушал мое сообщение".
Она подошла к раковине и не спеша сполоснула руки. Когда наконец она взяла трубку, голос ее звучал уже спокойно:
– Алло!
– Детектив Риццоли? Это отец Брофи.
Напряжение разом спало. Джейн тяжело опустилась на стул. Она чувствовала на себе взгляд матери и пыталась не показывать своего разочарования.
– Да, святой отец.
– Простите, что надоедаю в Рождество, но я не могу дозвониться доктору Айлз, а тут... всплыли кое-какие обстоятельства, о которых я счел нужным вас информировать.
– Что такое?
– Доктор Айлз спрашивала контактные телефоны родственников сестры Урсулы, и я предложил ей свою помощь. Но вышло так, что наши приходские записи немного устарели. У нас есть старый телефонный номер ее брата в Денвере, но он уже давно отключен.
– Мать Мэри Клемент говорила мне, что ее брат умер.
– А она говорила, что у сестры Урсулы есть племянник, который живет за пределами нашего штата?
– Аббатиса не упоминала о нем.
– Судя по всему, он связывался с врачами. Так во всяком случае мне сказали медсестры.
Она посмотрела на блюдо с канноли, которые уже пропитались кремом.
– К чему вы клоните, святой отец?
– Я понимаю, это кажется незначительным – разыскивать какого-то племянника, который вот уже много лет не виделся с тетушкой. И я знаю, как это сложно – найти человека, живущего за пределами штата, особенно если не знать его имени. Но у церкви есть свои каналы, которыми не может похвастать даже полиция. Хороший священник знает свой приход, детектив. Он знает все семьи и имена их детей. Поэтому я позвонил в Денвер священнику прихода, в котором проживал брат сестры Урсулы. Он хорошо помнит ее брата. Он служил похоронную мессу.
– Вы спросили у него насчет родственников? Про племянника?
– Да, спросил.
– И что же?
– Никакого племянника нет, детектив. Его не существует.
22
Мауре снились погребальные костры.
Она притаилась в тени и наблюдала, как оранжевые языки пламени лижут тела, сложенные словно поленья, как плавится в огне мертвая плоть. Вокруг костров – силуэты людей, молчаливый круг свидетелей, лиц которых не видно. И никто не видит ее, спрятавшуюся в темноте.
Искры разлетались от костра и уносились в черное небо, освещая пространство и открывая взорам еще более жуткое зрелище: тела еще двигались. Обуглившиеся конечности вздрагивали в мучительной пытке огнем.
Один из тех, кто стоял возле костра, медленно повернул голову и уставился на Мауру. Она узнала это лицо, лицо с глазами, лишенными души.
Виктор.
Она тут же проснулась. Сердце билось со страшной силой, ночная сорочка была мокрой от пота. Ветер сотрясал дом, и она слышала скелетное бряцание дрожащих окон, стоны стен. Еще пребывая во власти ночного кошмара, она лежала в постели, чувствуя, как остывающий пот начинает холодить кожу. Ветер ли разбудил ее? Она прислушалась, и в каждом скрипе дома ей чудились чьи-то шаги. Они звучали все ближе.
Она вдруг напряглась, встревоженная совершенно другим звуком. Что-то скреблось о стену дома, как будто зверь царапал ее когтями, пытаясь пробраться внутрь.
Она бросила взгляд на часы: без четверти двенадцать.
Маура вынырнула из постели, и комната показалась ей холодной. Она нашарила халат, не зажигая света, чтобы лучше видеть в темноте. Потом подошла к окну спальни и выглянула на улицу. Снегопад прошел, и белая безмятежная земля мерцала под луной.
И вот опять повторился этот звук – как будто что-то терлось о стену. Она прижалась как можно плотнее к стеклу и заметила какое-то движение тени в углу дома. Зверь?
Она вышла из спальни и босиком двинулась по коридору к гостиной. Обогнув елку, она выглянула в окно.
И сердце едва не остановилось.
По ступенькам на крыльцо поднимался мужчина.
Она не могла разглядеть его лицо, поскольку оно было в тени. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, человек повернулся к окну, возле которого она стояла, и она смогла разглядеть силуэт. Широкие плечи, конский хвост.
Маура отпрянула от окна и прижалась к колючим веткам ели, пытаясь понять, почему Мэтью Сатклифф оказался здесь, возле ее двери. Почему он пришел в такой час, не предупредив ее? Из памяти еще не выветрился ночной кошмар, и этот поздний визит был особенно неприятен. Она задумалась, стоит ли открывать дверь кому бы то ни было – даже человеку, которого она знала в лицо и по имени.
Раздался звонок в дверь.
Она вздрогнула, стеклянный шар упал с ветки и разбился об пол.
Из окна было видно, что тень метнулась к окну.
Она не двигалась, все еще не зная, что делать. "Я просто не включу свет, – подумала она. – Он постоит-постоит да уйдет".
Снова звонок в дверь.
"Уходи, – мысленно просила она. – Уходи и позвони мне утром".
Она вздохнула с облегчением, когда до нее донесся звук удаляющихся шагов. Она прильнула к окну, но никого не увидела. Не видела она и машины, припаркованной перед домом. Куда же он делся?
Теперь она слышала шаги – вернее, хруст снега под его ботинками – уже за стеной дома. Какого черта он бродит по ее собственности?
"Он пытается проникнуть в дом".
Маура выбралась из-за елки и едва не вскрикнула от боли, наступив на разбитый шар. Осколок стекла вонзился в ее голую ступню.
Силуэт Сатклиффа неожиданно возник в боковом окне. Он прижался к стеклу, вглядываясь в темноту гостиной.
Она отступила в коридор, морщась от каждого шага, чувствуя, что ее подошва уже намокла от крови.
"Пора звонить в полицию. Звони 911".
Она добрела до кухни и принялась ощупывать стену в поисках телефона. В спешке она спихнула трубку с рычага, и та упала. Она подняла ее и приложила к уху.
Гудка не было.
Что такое, неужели она забыла положить трубку телефона в спальне на рычаг?
Она повесила трубку на кухне и, прихрамывая, поковыляла по коридору. Осколок все глубже проникал в ступню, и пол уже был в крови. Вернувшись в спальню, Маура попыталась разглядеть что-либо в темноте, двигаясь теперь по ковру, пока не ударилась щиколоткой об угол кровати. Перебирая руками по матрасу, она добралась до изголовья. До телефона на тумбочке.
Гудка не было.
Ужас сковал ее ледяным холодом. "Он обрезал телефонный провод".
Маура бросила трубку и прислушалась, отчаянно пытаясь понять, что он собирается делать дальше. Дом скрипел от ветра, и этот звук заглушал все прочие, кроме ее сердцебиения.
"Где он? Где он?"
И вдруг ее осенило: сотовый.
Она поспешила к туалетному столику, где оставила свою сумочку. Полезла в нее, переворошила все содержимое в поисках телефона. Достала бумажник и ключи, ручки и расческу. Телефон, где же этот чертов телефон?
"В машине. Я оставила его на сиденье машины".
Она содрогнулась от звона разбитого стекла.
Где он разбил окно, в какой части дома? С какой стороны он пробрался?
Маура выскочила из спальни и бросилась в коридор, уже не чувствуя боли от впившегося в ногу осколка. Дверь в гараж находилась в конце коридора. Она проскользнула в нее как раз в тот момент, когда вновь зазвенели стекла.
Она закрыла за собой дверь. Начала пятиться к машине, задыхаясь от нервного напряжения. "Только тихо. Тихо". Она осторожно взялась за ручку дверцы и поморщилась, услышав, как щелкнул замок. Открыла дверцу и скользнула за руль. И застонала, вспомнив, что ключи от машины оставила в спальне. Она не могла вот так просто завести двигатель и уехать. Взглянув на пассажирское сиденье, она увидела знакомое мерцание лампочки телефона, завалившегося в щель между сиденьями.