Двойник, стр. 33

– Каким человеком была моя мать, Рик?

– Женщина, знакомству с которой вы не обрадуетесь.

До Мауры не сразу дошел смысл его ответа. "Он говорит в настоящем времени".

– Моя мать жива?

Он неохотно кивнул.

– И вы знаете, где ее найти.

Он не ответил.

– Черт возьми, Рик! – взорвалась она. – Почему вы не можете просто сказать мне?

Он подошел к столу и сел, как будто у него уже не было сил продолжать эту битву.

– Потому что я знаю: это причинит вам боль. Тем более учитывая, кто вы. Я имею в виду вашу работу.

– При чем здесь моя работа?

– Вы связаны с правоохранительными структурами. Помогаете вершить правосудие над убийцами.

– Я не вершу правосудие. Я только предоставляю факты. Иногда эти факты оказываются неприятными для вас, полицейских.

– Но вы работаете на нашей стороне.

– Нет. На стороне жертвы.

– Хорошо, пусть будет так. Именно поэтому вам не понравится то, что я расскажу о ней.

– Пока вы мне ни слова не сказали.

Он вздохнул.

– Хорошо. Может, для начала лучше сказать вам, где она находится?

– Расскажите.

– Амальтея Лэнк – женщина, которая отказалась от вас, – находится в заключении в исправительной колонии города Фрэмингэм, штат Массачусетс.

Почувствовав слабость в ногах, Маура опустилась на стул. Локоть заскользил в лужице растопленного масла, которая растеклась по столу. Воспоминание о веселом ужине, которым они наслаждались всего час назад, прежде чем в ее жизни произошел резкий поворот.

– Моя мать в тюрьме?

– Да.

Маура уставилась на него, не в силах задать следующий очевидный вопрос, опасаясь услышать ответ. Но она уже ступила на этот путь и, хотя не знала, куда он приведет, повернуть назад уже не могла.

– Что она сделала? – спросила Маура. – Почему она в тюрьме?

– Она отбывает пожизненный срок, – ответил Рик. – За двойное убийство.

– Именно это я пытался скрыть от вас, – объяснил Баллард. – Я видел, что творилось с Анной, когда она узнала, в чем обвиняется ее мать. Когда она поняла, чья кровь течет в ее жилах. Никому не хочется иметь такую родословную – убийца в семье. Естественно, она отказывалась верить в это. Она думала, что это ошибка, что, возможно, ее мать невиновна. И после того как они увиделись...

– Постойте. Анна видела нашу мать?

– Да. Мы с ней вместе ездили во Фрэмингэм. В женскую тюрьму. Это была еще одна моя ошибка, потому что после этого визита Анна окончательно запуталась. Она просто не могла смириться с тем, что ее мать оказалась чудов... – Он осекся.

"Чудовище. Моя мать чудовище".

О недавнем ливне напоминало лишь легкое постукивание капель по крыше. Хотя гроза прошла, со стороны моря еще доносились далекие раскаты грома. Но здесь, на кухне, царила тишина. Они сидели за столом, и Рик смотрел на нее с молчаливым беспокойством, словно опасаясь, что она вот-вот рассыплется на куски. "Он не знает меня, – думала Маура. – Я не Анна. Я не дрогну. И мне не нужен никакой помощник".

– Рассказывайте все остальное.

– Остальное?

– Вы сказали, что Амальтея Лэнк была осуждена за двойное убийство. Когда это было?

– Пять лет назад.

– Кого она убила?

– Мне нелегко говорить об этом. А вам нелегко будет это услышать.

– Вы уже сказали, что моя мать убийца. Кажется, я восприняла это относительно спокойно.

– Лучше, чем Анна, – признал он.

– Так что выкладывайте, кого она убила, и не вздумайте ничего утаивать. Я категорически не выношу одного, Рик: когда от меня скрывают правду. Я была замужем за человеком, который имел слишком много секретов от меня. Это погубило наш брак. Больше я не потерплю такого.

– Хорошо. – Он подался вперед, пристально глядя ей в глаза. – Вы хотите подробностей, тогда я открою вам жестокую правду. Потому что подробности на самом деле жестоки. Убитые – две сестры, Тереза и Никки Уэллс, тридцати пяти и двадцати восьми лет от роду из Фитчбурга, штат Массачусетс. У машины спустило колесо, и они застряли на обочине. Дело было в конце ноября, и внезапно разыгралась настоящая снежная буря. Они, должно быть, очень обрадовались, когда к ним подъехала попутная машина с предложением подвезти. Спустя два дня их трупы были обнаружены за двадцать километров оттуда, в сгоревшем дотла сарае. Неделей позже полиция Вирджинии остановила Амальтею Лэнк за нарушение правил дорожного движения. Выяснилось, что у нее на машине краденые номера. Потом на заднем бампере обнаружили пятна крови. Полиция обыскала машину. В багажнике нашли бумажники погибших и домкрат с отпечатками пальцев Амальтеи. Позже экспертиза обнаружила на нем и следы крови Никки и Терезы. И последним доказательством стала видеозапись, сделанная камерой наблюдения на автозаправочной станции в Массачусетсе. На ней видно, как Амальтея Лэнк заливает бензин в пластиковую канистру. Бензин, которым она облила тела жертв. – Он снова посмотрел на нее в упор. – Вот и все. Я открыл вам жестокую правду. Вы этого хотели?

– Какова была причина смерти? – спросила она. Ее голос прозвучал со странным, ледяным спокойствием. – Вы сказали, что тела сожгли, но как были убиты женщины?

Некоторое время он с интересом смотрел на нее, как будто пораженный ее выдержкой.

– Рентгеновские снимки обгоревших останков показали трещины на черепах обеих женщин, нанесенные, по всем признакам, тем самым домкратом. Младшая сестра, Никки, получила такой сильный удар в лицо, что он пробил лицевые кости и оставил глубокую вмятину. Это к вопросу о жестокости убийства.

Она мысленно представила себе картину, которую он только что нарисовал. Заснеженная дорога, у обочины две сестры, мечущиеся возле спущенного колеса. Когда рядом останавливается женщина и предлагает помощь, они нисколько не сомневаются в ее добрых намерениях, тем более что она уже в возрасте. Убеленная сединой. Женщины должны помогать друг другу.

Маура взглянула на Балларда.

– Вы сказали, что Анна не верила в ее виновность.

– Я просто пересказал вам то, что было предъявлено суду. Домкрат, видеозапись с автозаправки. Украденные бумажники. Любой присяжный счел бы эти улики достаточными для обвинения.

– Это случилось пять лет назад. Сколько тогда было Амальтее?

– Не помню точно. Лет шестьдесят.

– И ей удалось справиться с двумя женщинами, которые были намного моложе ее?

– Господи, вы идете тем же путем, что и Анна. Подвергаете сомнению очевидное.

– Очевидное не всегда является правдой. Любой физически здоровый человек мог оказать сопротивление и убежать. Почему этого не сделали Тереза и Никки?

– Должно быть, нападение застало их врасплох.

– Обеих сразу? Если напали сначала на одну, почему вторая не убежала?

– Одна из них была не совсем здорова.

– Что вы имеете в виду?

– Младшая сестра, Никки, была на девятом месяце беременности.

14

Мэтти Первис не знала, день сейчас или ночь. Часов у нее не было, и она не могла определить, сколько прошло часов или дней. Пожалуй, это было самое трудное – мучиться в неведении, не зная, сколько времени она провела в заточении; сколько ударов сердца, сколько вдохов и выдохов она была наедине со своим страхом. Она пыталась отсчитывать секунды, потом минуты, но уже после пятой сдалась. Бесполезное занятие, хоть и отвлекает.

Она уже исследовала каждый сантиметр своей клетки. Но не нашла ни одной проплешины или трещины, которые можно было бы расковырять. Она расстелила под собой одеяло, и теперь жесткие доски не впивались в спину. Научилась пользоваться судном так, чтобы ничего не расплескивать. Даже в ящике жизнь идет по своим правилам, превращаясь в рутину. Поспать. Глотнуть воды. Пописать. Мерилом времени стал для нее запас пищи. Сколько шоколадных батончиков съедено, сколько осталось.

В пакете она насчитала еще десяток.

Она сунула в рот кусочек шоколадки, но жевать не стала. Пока он плавился на языке, смаковала мускусную сладость. Она всегда любила шоколад и, проходя мимо кондитерской, непременно останавливалась у витрины, чтобы полюбоваться трюфелями, которые словно темные драгоценные камни покоились в уютных бумажных гнездышках. Она вспомнила горькую какао-пудру, кисловатую вишневую начинку и ромовый сироп, обычно капавший на подбородок – совсем не то, что этот простой шоколадный батончик. Но шоколад есть шоколад, и она наслаждалась тем, что было.