Эффект Лазаря, стр. 55

– А они вдобавок будут искать нас снизу.

– Как насчет одного из малых островов?

– Я вчера видела последний график течений. Вашон к нам ближе всех остальных сотен на пять километров.

– А почему я не могу набрать аварийную частоту и сообщить в Вашон все, что нам известно? Все равно же придется посылать сообщение, – предложил Бретт.

– А что нам известно? – переспросила Скади, выправляя курс. Грузовоз слегка покачнулся, карабкаясь на одну из периодических высоких волн.

– Мы знаем, что Верховного Судью удерживают против его воли. Мы знаем, что мертвых островитян полным-полно.

– А как насчет его подозрений?

– Это его подозрения, – ответил Бретт. – Но не кажется ли тебе, что он заслуживает быть услышанным?

– Если он прав, только подумай, что начнется, если острова попытаются вернуть его силком!

– Они убьют его? – Бретт ощутил комок в горле.

– Где-то ведь есть люди, которые убивают, – ответила Скади. – Гуэмес тому доказательство.

– Посол Алэ?

– Мне сдается, Бретт, что Гастингс и Лонфинн приглядывают за ней, чтобы она не сделала чего-нибудь опасного для них. Мой отец был очень богат. Он часто предупреждал меня, что это создает опасность для всех, кто его окружает.

– Но я могу просто вызвать Вашон и сказать, что я жив и возвращаюсь, сказал Бретт и тут же покачал головой. – Нет. Для тех, кто подслушивает…

– А ведь подслушивают, – кивнула она.

– Это все равно, что выдать всю нашу историю прямо сейчас, – вздохнул он. – Что будем делать?

– Направляться на пусковую базу, – ответила она. – А вовсе не на двадцать вторую станцию.

– Но ты же сказала судье Килю…

– А если его принудят заговорить, нас будут искать не в том месте.

– Но почему именно пусковая база? – спросил он.

– Ее не контролирует ни одна группировка, – объяснила Скади. – Это часть нашей общей мечты – вернуть гибербаки с орбиты, где их оставил Корабль.

– И все-таки это морянский проект.

– Целиком морянский. Вот там мы все и расскажем. И нас услышат все. И все узнают, что вытворяет кучка людей.

Бретт уставился прямо перед собой. Он знал, что должен восторгаться их спасению. Он находился на самом большом судне, которое когда-либо видел, и оно неслось над волнами на скорости более восьмидесяти узлов – быстрее, чем ему когда-либо доводилось. Но неизвестность мучила его. Киль морянам не доверял. А Скади была морянкой. Искренна ли она с ним? И те причины, по которым она предпочла избегать радиосвязи – истинны ли они? Он взглянул на Скади. По какой другой причине она могла помочь ему сбежать?

– Я вот все думаю, – промолвила Скади. – Если никакого сообщения не было, твоя семья сходит с ума от беспокойства по тебе. И твой друг Твисп. Вызывай Вашон. Мы прорвемся. Может, все мои подозрения – просто глупость.

Он увидел, как ее горло дернулось в судорожном глотке и припомнил слезы, пролитые ею над сваленными в кучу телами островитян.

– Нет, – сказал он. – Мы поплывем на твою пусковую базу.

И снова Бретт сосредоточился на морской поверхности перед ними. Два солнца вздымали из волн теплые испарения. Когда он, будучи гораздо моложе, впервые увидел остров с борта судна, эти испарения были полны для него клубящихся образов. Длинноусые морские драконы кружились над океанской поверхностью, гигантские мури и рыбы-поскребучки. Но эти образы были всего лишь игрой отраженного от воды света в клубах испарений. Бретт ощутил тепло на своих руках и лице. Он подумал о Твиспе, о том, как он откидывается назад, привалясь к борту и подставляет теплу свою волосатую грудь.

– А где эта база? – спросил Бретт.

Скади потянулась к маленькому верньеру возле экрана и повернула его. Клавиатура с цифрами и буквами засветилась изнутри. Скади набрала сначала HF-i, затем LB-1. На экране высветилось 141.2, затем появился пучок линий, расходящихся от общего фокуса. Ярко-зеленое пятно плясало по краю широкой дуги. Скади указала на него.

– Это мы. – она показала на окончание дуги. – мы направляемся сюда курсом один-сорок один и два. – Затем она кивнула в сторону циферблата с красной стрелкой, расположенного прямо на панели перед ними. Стрелка стояла на 141.2.

– И это все?

– Все? – улыбнулась Скади. – Да вокруг всей Пандоры сотни передающих станций, целый производственный и обслуживающий комплекс – и все они работают на то, чтобы мы добрались отсюда сюда.

Бретт взглянул на экран. Линии перемещались, пока ярко-зеленое пятно не заняло место на курсе. 141.2 по-прежнему горело в левом нижнем углу экрана.

– Если нам понадобится сменить курс, он подаст звуковой сигнал и покажет новые цифры, – пояснила Скади. – Он нацелен на базу.

Бретт посмотрел на воду, на след от судна, расплескиваемый волнами, и подумал, как бы пригодилось такое устройство Вашонскому рыболовному флоту. Солнце жарко светило на него сквозь плаз, но воздух был хорошим. Свежий морской воздух поступал через систему вентиляции. Скади Ванг была рядом, и внезапно Пандора перестала казаться ему тем жестоким противником, которого Бретт себе всего представлял. Даже если это место и было смертоносным, в нем была и своя доля красоты.

Тень Паниль прикрыл мертвую муть. Он вымыл руки спиртом в тазике возле операционной каталки. Отовсюду слышалось клинк – это стальные инструменты лязгали о поднос. От нескольких групп поглощенных работой докторов и медтехников исходили односложные команды и восклицания. Паниль посмотрел через плечо на длинный ряд таких же каталок посреди комнаты; возле каждой из них было полным-полно врачей. Кровавые пятна покрывали их серую униформу, а взгляды поверх масок с каждым часом делались все более усталыми и безнадежными. Из всех уцелевших только двое избежали физических травм. Паниль напомнил себе, что травмы бывают разные. Что сотворило пережитое с их рассудком… Паниль сомневался, можно ли назвать их уцелевшими.

Муть, которого прикрыл Паниль, умер под скальпелем от недостатка крови для переливания. Медицинская служба не была подготовлена к приему такого количества истекающих кровью. Он услышал, как у него за спиной Карин Алэ сбрасывает снятые перчатки.

– Спасибо за ассистирование, – сказала она. – Жаль, что ему не удалось выжить. Он был почти спасен.

Паниль смотрел, как одна из групп вывозит каталку по направлению к послеоперационной палате. Ну хоть кому-то удалось. А один из его людей сказал, что они собрали вместе несколько рыбацких лодочек, которым удалось удрать прочь. Паниль потер глаза и тут же пожалел об этом. Их обожгло спиртом, и слезы хлынули ручьем.

Алэ взяла его за плечо и отвела к раковине возле люка. Кран у раковины был расположен высоко, так что Тень смог засунуть голову под струю воды.

– Пусть вода промоет глаза, – посоветовала Алэ. – Поморгай, это тоже поможет.

– Спасибо.

Она вручила ему полотенце.

– Расслабься, – сказала она. – Это был последний пациент.

– Как долго все это продолжалось?

– Двадцать шесть часов.

– И скольким удалось выжить?

– Не считая тех, что в шоке, человек девяносто в послеоперационной еще дышат. Несколько сот отделались легкими травмами. Не знаю. В любом случае меньше тысячи, а шестерых еще оперируют. Ты веришь тому, что нам рассказал последний пациент?

– Насчет субмарины? Учитывая обстоятельства, трудновато будет списать это на бред или галлюцинации.

– Он был в полном сознании, когда его нашли. Ты видел, что ему удалось сделать со своими ногами? Скверно, что ему не повезло выжить; он старался больше других.

– Обе ноги оторваны ниже колена – и он сумел самостоятельно остановить кровотечение, – вздохнул Паниль. – Не знаю, Карин. Похоже, я просто не хочу ему верить. Но верю.

– А как насчет его слов, что субмарина перевернулась кверху брюхом прежде, чем нырнуть? – спросила Алэ. – Может, это значит, что кто-то потерял контроль над управлением? Безусловно, ни один морянин не сделал бы такого намеренно.