Досадийский эксперимент, стр. 58

Джедрик стояла у единственного окна, которое выходило на бассейн во внутреннем дворе. Она повернулась, когда услышала, что Маккай очнулся от своих вызовов.

– Подозрения подтвердились, – сказал он.

– Оставят ли твои друзья-агенты Билдуна для нас?

– Да.

Джедрик повернулась обратно к окну.

– Я все еще думаю, как должно выглядеть теперь небо Досади… без Стены Бога. Такое же яркое, как это. – Она кивнула в сторону окна. – А когда мы получим прыжковые двери…

Джедрик замолчала. Маккай, разумеется, разделяет подобные мысли. Эта новая близость требовала значительного приспособления.

– Я размышляла насчет твоего обучения в качестве Легума, – сказала она.

Маккай понял направление ее мыслей.

Говачины, выбранные для его обучения, все выглядели открытыми в своих взаимоотношениях. Ему сказали, что его учителя были избранной группой, выбранной за свои отличия, лучшие из доступных для этой задачи: создания Говачинского Легума из не-Говачина.

«Шелковый кошель из свиного уха!»

Его учителя, казалось, вели жизнь добропорядочных Говачинов. Содержали обычное количество плодовитых самок в семейных резервуарах, выпалывая детей Градуса с необходимой Говачинской несдержанностью. На поверхностный взгляд, в целом это вызывало ощущение обыденности. Они ввели его в интимные аспекты своей жизни, когда он попросил, отвечали на его вопросы с обезоруживающей искренностью.

Теперь усиленное Джедрик сознание Маккая видело все это в ином свете. Резко выделялись споры между Филумами Говачинов. И Маккай теперь знал, что не сумел подобрать правильных вопросов. Его учителя были подобраны по иным принципам, чем те, что ему внушались. Их частные инструкции от их Говачинских начальников содержали жизненно важные нюансы, утаенные от ученика.

Бедная Сейланг.

Это были огорчительные размышления. Они изменили его понимание Говачинской чести, подвергли сомнению все те непроизвольные сравнения Говачинских форм и мандата его собственного Бюсаба. Его обучение в Бюсабе подверглось столь же придирчивому исследованию.

Почему… почему… почему… почему…

Закон? Говачинский Закон?

Ценность агента Бюсаба в качестве Легума Говачина приобрела новое измерение. Маккай видел эти вопросы теперь, как некогда Джедрик видела сквозь Стену Бога. Существовали иные силы, лишь смутно различимые за видимым экраном. Где-то вне лежала невидимая структура власти – люди, редко появляющиеся на публике, творцы решений, чей малейший каприз имеет ужасную важность для бесчисленных миров. Многие миры будут удержаны в различных степенях зависимости. Досади была просто крайним случаем специального назначения.

Новые тела для стариков. Бессмертие. И учебный полигон для людей, принимающих ужасные решения.

Но никто из них не будет столь полным Досадийцем, как этот, усиленный Джедрик, Маккай.

Он задумался, где же было принято решение по Досади. Аритч в этом не участвовал: это очевидно. За Аритчем стояли другие – Говачины и не-Говачины. Существовала группа теневой власти. Она могла располагаться на любом из миров Консента. Торговцам властью необходимо было время от времени встречаться, но не обязательно лично. И никогда на глазах общественности. Секретность была их первым правилом. Они используют многих людей, живущих на открытых краях их власти, людей для выполнения грязных работ – людей наподобие Аритча.

И Билдун.

Что надеялся получить Пан Спечи? Перманентное удержание эго его креше? Разумеется. Это… плюс новые тела – человеческие тела, несомненно, свободные от клейма его Пан Спечийского происхождения.

Поведение Билдуна – и Аритча – выглядело теперь таким понятным. И поблизости должен был быть Мррег, создающий течения, где плавал Аритч. Марионетка вела к Кукловоду.

Мррег.

Тот бедный дурачок, Гриник, открыл больше, чем думал.

И Билдун.

– У нас есть две точки входа, – сказал Маккай.

Джедрик согласилась.

– Билдун и Мррег. Последний более опасен.

У Маккая зачесалась складка рядом с носом. Он с отсутствующим видом поскреб ее, начиная осознавать, что что-то изменилось. Маккай осмотрелся вокруг и обнаружил себя стоящим у окна. Он был одет в женское тело.

Проклятье! Это произошло так легко.

Джедрик пристально посмотрела на него его собственными глазами. Она говорила его голосом, но интонации были чисто Джедрик. Оба они нашли ситуацию весьма забавной.

– Власти твоего Бюсаба.

Маккай понял.

– Да, сторожевые псы правосудия.

– Где же были эти сторожевые псы, когда моих предков заманили в Досадийский капкан?

– Сторожевые псы весьма опасны.

– Ты понимаешь наше ощущение надругательства, – сказала Джедрик.

– И я понимаю, что такое иметь любящих родителей.

– Помни об этом, когда разговариваешь с Билдуном.

Маккай опять обнаружил себя на кровати в своем привычном теле.

Немного погодя он почувствовал ментальные щупальца вызова, ощутил, как в контакт с ним входит сознание Билдуна. Маккай не терял времени. Силы тьмы проглотили наживку.

– Я определил местонахождение Досади. Дело пойдет в Зал Суда. В этом нет никаких сомнений. Я хочу, чтобы ты сделал предварительные приготовления. Проинформируй Верховного Магистра Аритча, что я делаю формальное наложение Легума. Один из членов судейской коллегии должен быть Говачином с Досади. Я имею в виду особенного Говачина. Его зовут Брой.

– Где ты?

– На Тандалуре.

– Разве это возможно?

Маккай замаскировал свою печаль. «Ах, Билдун, как же легко тебя читать».

– Досади временно вне опасности. Я принял определенные ответные предосторожности.

Маккай прервал контакт.

Джедрик задумчиво проговорила:

– Ну и кашу же мы заварили.

У Маккая не было времени на подобные раздумья.

– Брою понадобится помощь, команда поддержки. Я хочу, чтобы ты подобрала для него людей понадежней.

– Хорошо. А как насчет Трайи и Гара?

– Пусть они действуют независимо. Брой подберет их позднее.

28

Регулируемые экономики всегда более разрушительны для общества, чем те, которые управляются жадностью. Вот о чем говорит Досади: жадность устанавливает свои собственные пределы, являясь саморегулирующейся.

Анализ Досади, Текст Бюсаба

Маккай осмотрел назначенный ему офис Легума. В открытое окно доносились запахи папоротниковых джунглей Тандалура. Низкий барьер отделял его от Судебного Зала. Его офис и примыкающее жилое помещение были невелики, но имелся терминал к библиотекам и инфраструктуре, чтобы вызывать свидетелей и экспертов. Это была комната с зелеными стенами, столь обманчиво заурядная, что не одного не-Говачина обманула уверенностью, что он знает, как себя здесь вести. Но эти апартаменты представляли собой обманчивую внешность, скользящую на говачинских течениях. И пускай Пакт Консента определил, что Говачины могут делать здесь, это был Тандалур, где люди-лягушки являлись господствующей расой.

Усевшись за единственный стол в помещении офиса, Маккай почувствовал, как под ним умащивается креслособака. Хорошо было снова иметь кресло-собаку после безжалостной мебели Досади. Он щелкнул тумблером и обратился к Говачину, лицо которого показалось на экране, встроенном в стол.

– Мне нужны свидетельские показания тех, кто принимал действительное решение проводить Досадийский эксперимент. Готовы ли вы принять этот запрос?

– У вас есть имена этих людей?

Неужели этот дурак думает, что он собирается выпалить: «Мррег?»

– Если вы вынудите меня на это, – предупредил Маккай. – Я обяжу Аритча Законом и получу имена от него.

Это не произвело на Говачина никакого впечатления. Он обратился к Маккаю по имени и титулу, прибавив:

– Оставлю формальности на вас. Любой вызываемый мною свидетель должен иметь имя.

Маккай подавил улыбку. Подозрения подтверждались. Это был факт, поздно распознанный бдительным Говачином на экране. Однако кто-то еще правильно понял обмен репликами. Еще одно лицо. Говачина постарше, сменило на экране первое.