Дом глав родов: Дюна, стр. 85

Они продолжили путешествие на юг к пустыне. Наступил ранний вечер. Одрейд заметила, что ландшафт вокруг города тревожаще изменился по сравнению с тем, что она видела три месяца назад во время предыдущей инспекции. Она невольно пожалела о том, что предпочла путешествие по земле. На этом уровне пейзаж, видимый сквозь защищавший их от пыли пластекс, представал в ином свете; она могла рассмотреть множество новых подробностей.

Здесь стало гораздо суше.

Они ехали в сравнительно легкой машине, рассчитанной только на пятнадцать пассажиров, включая шофера. Воздушная подушка, совмещенная со сложным двигателем, позволяла двигаться над землей. Скорость – три сотни в час, ход плавный. Эскорт Одрейд (слишком большой, все из-за излишне рьяной Тамалан) следовал за ней на автобусе, в котором также помешалась смена одежды, еда и вода на случай остановок в дороге.

Стрегти, сидевшая рядом с Одрейд позади водителя, сказала:

– Неужели мы не могли бы устроить здесь хотя бы небольшой дождь?

Одрейд поджала губы. Лучшим ответом в этом случае было молчание.

Они отправились в дорогу поздно. Все они собрались в транспортных доках и уже собирались ехать, но туг прибыло сообщение от Беллонды. Новая весть о несчастье, требовавшая личного внимания Преподобной Матери – и это в последний момент!

Это была одна из тех минут, когда Одрейд чувствовала, что ее единственная роль была ролью официального переводчика. Подойти к краю сцены и разъяснить всем, что это значит: «Сегодня, Сестры, мы узнали, что Чтимые Матре уничтожили еще четыре наших планеты. Нас стало еще меньше».

Только двенадцать планет (включая Баззел) – и безликий охотник с топором приблизился еще на четыре шага.

Одрейд почувствовала, что под ее ногами разверзлась пропасть.

Беллонде следовало бы придержать эти последние скверные новости до более подходящего момента.

Одрейд выглянула в окно. Разве для таких вестей есть более подходящий момент…

Они продвигались на юг в течение чуть более трех часов, дорога змеилась перед ними лаково блестящей зеленой лентой. Дорога вела их меж холмов, поросших пробковым дубом, тянущихся до горизонта, скрытого горными хребтами. Здесь, на плантациях с менее строгими регламентациями, чем сады, дубам было позволено вырастать низкими и приземистыми. Изначально плантация была заложена на естественных уступах террас, ныне заросших высокой и жесткой бурой травой.

– Здесь мы выращиваем трюфели, – сказала Одрейд.

У Стрегги оказалась в запасе еще одна скверная новость:

– Мне говорили, что с трюфелями приключилась беда, Преподобная Мать. Недостаточно дождей.

Больше не будет трюфелей? Одрейд заколебалась; ей очень хотелось подозвать сидящую позади послушницу из Отдела Связи и запросить Контроль Погоды о том, можно ли смягчить засуху.

Она оглянулась на своих адъютантов. Три ряда, по четыре человека в каждом, специалисты, способные расширить ее возможности наблюдателя и исполнить любое приказание. Только посмотрите на едущий следом автобуса. Одно из самых больших и вместительных транспортных средств Дома Собраний. Тридцать метров в длину, по меньшей мере! Битком набит людьми! Вокруг него клубами вздымалась пыль.

Тамалан по приказанию Одрейд ехала позади. Услышав о таком распоряжении, все подумали, что Преподобная мать может быть достаточно едкой, если ее разозлить. Там взяла в поездку слишком много людей, а Одрейд обнаружила это слишком поздно; чтобы что-либо изменить.

– Это не инспекция! Это вторжение какое-то, будь оно неладно!

Исполняй мои указания. Там. Маленькая политическая драма. Это сделает переход легче.

Она снова перенесла внимание на шофера, единственного мужчину в этом автомобиле. Клэрби, вечно кислый и неприветливый эксперт по транспорту. Морщинистое личико, кожа цвета свежевскопанной влажной земли. Любимый шофер Одрейд. Водящий машину быстро и безопасно, изучивший до мелочей возможности своей машины.

Они перевалили через гребень холма; здесь дубняк редел, уступая место фруктовым садам, окружающим Обитель.

Как она прекрасна в лучах заката, подумала Одрейд. Невысокие здания – белые стены, оранжевые черепичные крыши. За аркой начиналась первая улица – ее можно было разглядеть издалека, а дальше была видна высокая центральная структура, в которой размещались региональные службы наблюдения.

Это зрелище вселило в Одрейд уверенность. Обитель общины сверкала и сияла, сияние смягчалось расстоянием и туманной дымкой, поднимавшейся над садами. Деревья стояли безлистными – здесь проходил зимний климатический пояс, – но было очевидно, что они способны дать еще один урожай.

Сестрам требовалось, чтобы все, что окружает их, было красиво, напомнила себе Одрейд. Окружение, услаждающее чувства, но при этом удовлетворяющее потребности желудка. Удобства были вполне возможной вещью… если только их было не слишком много!

Кто-то позади Одрейд сказал:

– Мне кажется, на некоторых из этих деревьев набухают почки.

Одрейд присмотрелась внимательнее. Да! На темных ветвях виднелись крохотные зеленые бугорки. Здесь зима допустила ошибку. Контроль Погоды, пытающийся установить смену времен года, не мог предотвратить некоторых случайных просчетов. Наступающая пустыня слишком быстро поднимала температуру воздуха; растения начинали цвести и оживать как раз в то время, когда должны были стоять жестокие морозы. Вымирание плантаций становилось вполне обыкновенным явлением.

Советник-Наблюдатель извлек откуда-то давно забытый термин «Бабье Лето» для рапорта, иллюстрированного трехмерной фотографией сада в цвету, занесенного снегом. Одрейд почувствовала, как при этих словах что-то шевельнулось в ее памяти.

Бабье Лето. Как это верно!

Ее советники, разделявшие ее мнение о работах на планете, приняли эту метафору жестокого морозазавоевателя, следующего по пятам за не вовремя наступившей оттепелью, самое время для таких визитов – нашествий на соседей.