Дом глав родов: Дюна, стр. 33

Им не дано знать ни того, что я думаю, ни того, на что я способен, – думал Скитейл. – Их Ясновидящие не в состоянии читать меня. Это, по крайней мере, он спас от катастрофы – искусство обмана, которому он выучился у своих совершенных Танцующих Лиц.

Скитейл мягко скользил по своим апартаментам на не-корабле, наблюдая, каталогизируя, соизмеряя. С каждым взглядом разум, натренированный во всем искать недостатки, взвешивал вещь, место или человека.

Каждый Мастер Тлейлаксу знал, что однажды Бог может подвергнуть его испытанию, чтобы измерить его преданность.

Прекрасно! Вот это настоящее дело. Бене Джессерит, заявляли, что разделяют его Великую Веру, но их клятвы ложь. Они нечисты. У него больше нет соратников, кто очистил бы его по возвращении из стана врага. Он заброшен во Вселенную, принадлежащую повинда, захвачен слугами Шайтана, гоним шлюхами из Рассеивания. Но ни один из злейших врагов не знает его возможностей. Никто не подозревает, что в самый последний момент на помощь ему придет Бог.

Я очищаю себя. Бог!

Когда служанки Шайтана вырвали его из рук шлюх, обещая убежище и „поддержку“, он знал, все это лживо.

Чем тяжелее испытание, тем крепче моя вера.

Лишь несколько минут назад сквозь сверкающий барьер он следил за тем, как Дункан Айдахо отправился на утреннею прогулку по длинному коридору. Разделяющее их силовое поле не позволяло проникнуть сквозь него звуку, но Скитейл видел, как движутся губы Айдахо и читал проклятье. Проклинай меня сколько хочешь, гола, но мы сделали тебя, и мы все еще можем воспользоваться тобой.

Бог представил Святой Случай в планы, которые Тлейлаксу строил на счет голы, но замыслы Бога всегда огромны. Дело верных подстраиваться под божественные планы и не требовать, чтобы Бог следовал замыслам человеков.

Скитейл взялся за свой труд, возобновляя святую клятву. Это делалось без слов древним ритуалом с тори Бене Тлейлакс. „Для достижения сатори нет необходимости в понимании. Сатори существует без слов, даже без имени“.

Магия его Бога – его единственный мост, Скитейл как никогда глубоко чувствовал это. Самый молодой Мастер в высочайшем кехле, он с первых же минут своего посвящения знал, что будет избран для этого последнего испытания. Это знание подпитывало его силы, и каждый раз, смотрясь в зеркало, он видел в нем отражение этого знания. Бог создал меня, чтобы обмануть повинда!

Хрупкий детский скелетик обтягивала серая кожа, металлические пигменты которой блокировали сканирование. Его щуплая фигурка отвлекала тех, кто смотрел на него, и скрывала мощь, которую он накопил за долгую череду перевоплощений. Лишь Бене Джессерит несли в себе более древние воспоминания, но он знал: ими руководит зло.

Скитейл потер грудь, напоминая себе о том, что спрятано там так умело, что на этом месте не осталось ни следа шрама. Этот запас нес в себе каждый Мастер – капсула, сохраняющая зародыши клеток целого мира: Мастеров центрального кехла. Танцующих Лиц, технических профессионалов и других, которые, он знал, были бы очень привлекательны для этих женщин Шайтана… и слишком многих слабаков-повинда! Пол Атридес и его возлюбленная Ченни были здесь. (О, чего только стоило обыскать одежду умерших в надежде на случайные клетки!) Тут был и первый Дункан Айдахо вместе с другими прислужниками Атридесов – Ментатом Сафиром Хаватом, Гарни Холлеком, наибом фрименов Стилгаром… достаточно потенциальных слуг и рабов, чтобы населить Вселенную Тлейлаксу.

Цена цен в этой капсуле. От мысли о тех, кого ему так не терпелось воплотить, у него перехватывало дыхание. Совершенные Танцующие лица! Гениальные мимы. Абсолютно точные реплики личности жертвы. Способные обмануть даже ведьм-джессериток. Даже шере неспособна помешать им захватить разум ближнего.

Об этой капсуле он думал, как о своей предельной ставке в сделке с Бене Джессерит. Никто не должен знать о ней. Пока же он каталогизировал недостатки.

В защите не-корабля было достаточно брешей, чтобы их пересчитывание доставляло ему удовольствие. За череду своих жизней он коллекционировал навыки и умения, как другие Мастера собирали приятные безделушки. Они всегда считали его слишком серьезным, но теперь у него нашлось и место, и время, которые оправдывали его усилия.

Изучение Бене Джессерит всегда привлекало его. За многие эоны он приобрел немалое знание их. То, что в его копилку иногда попадали мифы или ложная информация, ему было известно, но вера в промысел Бога убеждала, что накопленное послужит Великой Вере, вне зависимости от тягот Великого Испытания.

Один из разделов своего каталога Бене Джессерит он назвал „Типичное“, от часто повторяемого замечания: „Это так типично для них!“.

Типичное увлекало его.

Типичным для них было терпеть резкое, но неагрессивное поведение в других, чего они не принимали в самих себе. „Стандарты Бене Джессерит выше“, – слышал он в последние годы и от своих.

– Мы обладаем даром видеть самих себя так, как нас видят другие, – сказала как-то Одрейд.

Скитейл включил это в типичное, но ее слова не соответствовали Великой Вере. Только Бог видит окончательного себя! Похвальба Одрейд отдавала высокомерием.

– Они не говорят случайной лжи. Правда служит им лучше.

Скитейл нередко задумывался над этим. Сама Великая Мать цитировала это как одно из правил Бене Джессерит.

Оставался также факт, что ведьмы придерживались довольно циничной точки зрения на правду. Она осмеливалась заявлять, что это идет от дзен-сунитов. „Чья правда? Каким образом модифицированная? В каком контексте?“

Вчерашним вечером они сидели в его апартаментах на не-корабле. Он попросил о „консультации по нашим взаимным проблемам“ – его эффемизм для торговли. Они были одни, если не считать ком-камер, да иногда заглядывающих сестер-наблюдателей.

Его апартаменты были достаточно комфортабельны: три комнаты со стенами, выложенными зеленым плазом, на котором так отдыхал взгляд, мягкая постель, кресла, уменьшенные так, чтобы соответствовать его щуплому телу.