Волчье Логово, стр. 3

— Мириэль сегодня сразилась с пумой, — сказал он. — Она не дрогнула, не испугалась. Ты гордилась бы ею. — Положив рядом свой арбалет с прикладом из черного дерева, он принялся обрывать увядшие герани у могильного камня. Осень, вряд ли они снова расцветут. Скоро придется выдернуть их все с корнем и развесить в хижине, чтобы опять посадить здесь весной. — И все-таки она еще медленно поворачивается. Действует не по наитию, а по затверженному уроку. Не то что Крилла. За той, бывало, деревенские мальчишки бегали хвостом, помнишь? — усмехнулся он. — Уж она умела с ними обращаться — головка набок, лукавая улыбочка. Этому она от тебя научилась.

Он провел пальцем по холодной мраморной плите, по вырезанным в камне буквам:

Даниаль, жена Дакейраса,

Камушек в лунном свете.

Могилу затеняли ели и буки, и рядом росли розы — огромные желтые цветы, наполняющие воздух сладким ароматом. Он купил их в Касире, семь кустов. Три завяли на обратном пути, но остальные хорошо прижились в этой богатой глинистой почве.

— Скоро я возьму ее в город. Ей уже восемнадцать, она должна учиться. Подыщу ей мужа. — Он вздохнул. — Это значит, что мне придется на время расстаться с тобой, а мне этого вовсе не хочется.

Тишина стала еще глубже, даже ветер в листве затих. Нездешний смотрел темными глазами вдаль, весь во власти грустных воспоминаний. Потом он встал, взял у могилы глиняный кувшин, набрал воды из пруда и стал поливать розы. Вчерашний дождь только сбрызнул землю, а розам нужно много пить.

Криг согнулся в кустах, наставил арбалет. “До чего же легко все оказалось”, — с невольной улыбкой подумал он.

Найти Нездешнего и убить его — эта задача, надо сознаться, порядком пугала Крига. Нездешний — это тебе не первый встречный. Когда разбойники перебили его семью, он странствовал по свету, пока не выловил всех убийц до одного. О Нездешнем в Гильдии ходили легенды. Он хорошо дрался на мечах, превосходно — на ножах, а в стрельбе из арбалета не знал равных. При этом говорили, что он обладает мистическим даром и всегда чует близкую опасность.

Криг прицелился из арбалета ему в спину. Мистический дар? Как бы не так. Еще миг — и он будет мертв. Нездешний взял глиняный кувшин и пошел к пруду. Криг переместил прицел, но его жертва присела, набирая воду. Криг опустил арбалет и сквозь зубы выпустил сдерживаемое дыхание. Нездешний теперь повернулся боком к нему, и надо целить в голову, чтобы убить наверняка. На что ему вода? Криг посмотрел, как он, опустившись на колени, поливает розовые кусты у корней. “Он вернется к могиле, — подумал Криг, — тут-то я его и убью”.

Сколь многое в жизни зависит от удачи. Когда в Гильдию поступил заказ, Криг сидел на мели и жил на содержании у одной касирской шлюхи. Золото, полученное за убийство вентрийского купца, он давно проиграл в притонах Южного квартала. Теперь Криг благословлял неудачу, запершую его в Касире. Жизнь — это не что иное, как круг, и именно в Касире он услышал о горном отшельнике, высоком вдовце, имеющем дикарку-дочку. Ему сразу вспомнилось послание из Гильдии:

Ищи человека по имени Дакейрас. Его жену зовут Даниаль, дочь — Мириэль. Черные с проседью волосы, темные глаза, высокий, около пятидесяти лет. При себе носит маленький двойной арбалет из черного дерева и бронзы. Убей его и привези арбалет в Дренан как свидетельство своего успеха. Будь осторожен. Этот человек — Нездешний. За него назначено десять тысяч золотом.

В Касире Криг никогда бы не заработал таких сказочных денег. Но милостивые боги побудили его рассказать о письме своей сожительнице.

"Я знаю одного человека, у которого есть дочка Мириэль, он живет в горах, на севере, — сказала она. — Его я не видела ни разу, но с его дочками когда-то училась грамоте у священников”. — “А не помнишь ли, как звали их мать?” — “Кажется, Даниль… Или Доналия…” — “Даниаль?” — прошептал он, садясь в постели и сбрасывая простыни с поджарого, покрытого рубцами тела. — “Точно, Даниаль”, — сказала она.

Во рту у Крига пересохло, и сердце затрепетало. Десять тысяч! Но Нездешний? Разве Криг управится с таким противником?

С неделю он шатался по городу, расспрашивая о загадочном горце. Толстый мельник Шерас виделся с этим человеком раза два в год и помнил его маленький арбалет.

"На вид он тише воды, — сказал Шерас, — но не хотел бы я узнать его с дурной стороны. Жесткий он человек, и глаза у него холодные. Прежде он вел себя по-приятельски, но потом у него умерла жена… Тому уж лет пять или шесть. Конь под ней упал и придавил ее. Остались две дочки-двойняшки, хорошенькие. Одна вышла за парня с юга и уехала с ним, другая все еще с отцом. Дикая и больно тощая на мой вкус”.

Голдин — трактирщик, худощавый выходец с готирских земель — тоже вспомнил горца.

"Когда его жена погибла, он пришел сюда топить горе в вине. Большей частью молчал. Однажды свалился, и я оставил его лежать за дверью. Дочки пришли и увели его домой. Им тогда было около двенадцати. Городские власти поговаривали о том, чтобы забрать их от него, но потом он уплатил за них в церковную школу, и они прожили там почти три года”.

Рассказ Голдина воодушевил Крига. Если великий Нездешний запил, то можно его больше не бояться. Но его надежды испарились, когда трактирщик заговорил опять: “Его тут никогда особенно не любили — слишком уж он нелюдим. Но в прошлом году он убил медведя-шатуна, и люди это оценили. Этот зверь загрыз целую крестьянскую семью, а Дакейрас его выследил. Чудеса, да и только! Тарик сам видел — медведь идет на него, а он стоит себе, не шелохнется. И в самый последний миг, когда зверь встал перед ним на дыбы, вдруг всаживает две стрелы прямо ему в пасть. Тарик говорит, сроду такого не видел. Не человек, а льдина”.

Криг разыскал и Тарика, тощего белобрысого конюха из княжеской усадьбы.

"Мы выслеживали этого зверя три дня, — сказал тот, садясь на кипу сена и прикладываясь к предложенной Критом кожаной фляге. — Дакейрас не вспотел ни разу, хоть и немолод уже. А когда медведь встал на дыбы, он преспокойно наставил лук и выстрелил. Он не знает, что такое страх”. — “А ты-то как там оказался?” — спросил Криг. — “Хотел поухаживать за Мириэль, — усмехнулся Тарик, — да куда там. Уж очень она дикая. Побился я малость и отступился. Да и батюшка хорош, не больно мне хочется иметь такого тестя. Почти все время торчит у жениной могилы”.

Криг снова воспарил духом. На это он и надеялся. Не выслеживать же Нездешнего по лесу — слишком опасно. Лучше изучить привычки жертвы, а если уж есть такое место, которое жертва посещает постоянно… .это просто дар богов. К тому же это могила, где Нездешний наверняка горюет и предается дорогим воспоминаниям.

Так и оказалось. Криг, следуя указаниям Тарика, нашел водопад вскоре после рассвета и спрятался так, чтобы хорошо видеть могилу. Теперь только и остается, что послать стрелу, Криг перевел взгляд на черный арбалет, все так же лежащий в траве рядом с могилой.

Десять тысяч золотом! Криг облизнул свои тонкие губы и старательно вытер потную ладонь о лиственно-зеленый камзол.

Нездешний снова набрал воды из пруда и присел у дальних розовых кустов, чтобы полить их. Криг посмотрел на могильную плиту. Сорок футов. На таком расстоянии зазубренная стрела пробьет спину Нездешнего, продырявит легкие и выйдет из груди. Даже если сердце не будет задето, жертва умрет через несколько минут, захлебнувшись собственной кровью.

Скорей бы уж. Криг поискал глазами высокую фигуру, но она исчезла.

Криг недоуменно моргнул. Поляна была пуста.

— Ты упустил свой случай, — произнес холодный голос сзади.

Криг, обернувшись, вскинул арбалет. В руке Нездешнего блеснуло что-то — вот она опустилась, и точно солнце вспыхнуло у Крига в черепе. Только вспышка — ни боли, ни иных ощущений. Арбалет выпал у него из рук, и мир завертелся волчком.

Его последняя мысль была об удаче: она и не думала оборачиваться к нему лицом.