Мечи Дня и Ночи, стр. 67

— Наши приказы, Гил, больше не имеют силы. С тех пор, как мы нашли Доспехи.

— Не годится, чтобы эти звери гуляли на воле. Ставут, сдается мне, умом тронулся. Они сожрут его, как только проголодаются.

— Я этих тварей ненавижу не меньше твоего, Гил, но при тебе они вроде бы на него не покушались. Что он еще говорил?

— Сказал, что с юга идет многотысячное войско. Похоже, что близится решающее сражение.

— Найдем коня и сразу двинем на север.

— Как скажете, — угрюмо проронил Гильден.

Они ехали еще около часа и увидели небольшую долину, а в ней белого коня. На нем сидел человек. У Алагира дух захватило от этого зрелища. Чудо-конь скакал во всю прыть, пытаясь сбросить всадника, но тот предугадывал все его уловки. Когда он спрыгнул с падающего коня и тут же снова вскочил в седло, Алагир едва не захлопал в ладоши. Весь отряд, затаив дыхание, наблюдал за поединком, где схлестнулись две воли. Наконец конь признал, что нашла коса на камень. Всадник то сдерживал его, то пускал вскачь, то заставлял поворачивать. В какой-то миг он поднял глаза, увидел Легендарных и направил коня прямо к ним. Алагир, не отрываясь, смотрел на его чеканное лицо с ярко-голубыми глазами. Присутствие конных солдат незнакомца, похоже, ничуть не смутило. Алагир выехал ему навстречу.

— Спасибо, что нашел моего коня.

— Он не твой. — В словах незнакомца не было ни злобы, ни вызова — он просто говорил то, что есть.

— Из чего ты так заключаешь?

— У вас у всех седла одинаковые, — он с улыбкой кивнул на Легендарных, — одинаковые стремена, одинаковые рога, на которые вы вешаете свои луки. На этом седле ничего похожего нет. Зато на нем была кровь — значит, всадник скорее всего убит.

— Верное рассуждение, — признал Алагир. — Этот конь мой по праву победителя, поскольку всадника убил я.

— Вот как. Любопытная ситуация. Не хочешь ли победить и меня заодно?

— По-твоему, нам это не под силу?

— Дурак бы я был, думая, что смогу побить сорок человек разом. В конце концов они, конечно, одержат победу и заберут коня. Но тебя, — голос незнакомца стал жестким, — среди победителей не будет. Как и тех двоих, что рядом с тобой. Не уверен, скольких еще мне удастся увести с собой по Лебединой Тропе. Думаю, трех или четырех. Однако конь, спору нет, того стоит.

— Итак, нам все-таки следует попытаться? — со смехом спросил Алагир.

— Зависит от того, как сильно он тебе нужен.

К ним подошли еще двое — ослепительно красивая девушка с гнутым луком и громадный чернобородый воин с большим топором.

— Стойте на месте, — сказал им всадник, — и не делайте ничего.

Алагир, во все глаза глядя на девушку и на ее лук, спросил:

— Вы — Аскари?

— Да, а ты почем знаешь?

— Я сам выбирал этот лук по просьбе Ставута. Вам в подарок.

— Так ты Алагир?

— Он самый, прекрасная дама, — с низким поклоном ответил он.

Она рассмеялась.

— Ставут говорил, что ты горбатый урод и у тебя не осталось ни единого зуба.

— Видите этот топор? — спросил, подъехав к Алагиру, Гильден.

Капитан перевел взгляд на оружие в руках силача и на мгновение онемел, а потом спросил:

— На топорище есть руны?

— Есть, серебряные.

— Можно мне посмотреть?

— Сначала сойди с коня, — сказал бородатый. — Конному я свое оружие в руки не дам.

Алагир спешился, а воин повернул рукоять топора так, чтобы видны были руны.

— Там написано то, что я думаю? — спросил Гильден.

— Да. — Алагир вернулся в седло и сказал человеку с голубыми глазами: — Нынче день неожиданностей. Не будешь ли ты столь любезен показать мне оружие, которым собирался отстаивать свое право на владение этим конем?

Всадник сделал быстрое движение, и в руках у него сверкнули два меча — один золотой, другой серебряный, как луна.

— Мечи Дня и Ночи, — сказал Алагир. — Мы пойдем за тобой, куда ты нас поведешь.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Аскари, мучимая головной болью, мало что понимала из разговора между Скилганноном и кавалеристами. Речь в основном шла о дренайской истории, преданиях и пророчествах. Ей стало еще скучнее, когда Алагир принес начищенный до блеска бронзовый шлем и показал его Скилганнону. Доспехи не вызывали в ней интереса. Харад начинал злиться из-за того, что все солдаты непременно хотели потрогать рукоять Снаги.

Аскари, окончательно выйдя из терпения, сказала юнцу, пожиравшему Снагу глазами:

— Это топор, а не священная реликвия.

— Всем топорам топор, — ответил тот с трепетом.

— Ну, посмотрел, а теперь оставь нас в покое, — буркнул Харад. Разговор тем временем перешел к более свежим событиям, и кто-то упомянул имя Ставута. Купец, по словам седого ветерана, приручил целую ораву джиамадов. Аскари слушала, не веря своим ушам. Ставут, который боялся волков и ночных звуков, водит стаю чудовищ? Нет, тут какая-то ошибка. Он должен был проводить ее односельчан в безопасное место. Вступив в разговор, она стала расспрашивать старого солдата. Он рассказал ей о том, что видел, присовокупив рассказ Ставута о расправе над солдатами, убившими его подопечных.

— Куда они направлялись? — спросила Аскари.

— На северо-восток.

Аскари взяла лук, колчан и пошла прочь.

— Ты куда? — спросил догнавший ее Харад.

— Поищу Ставута.

— Я с тобой.

— При всем уважении, Харад, ты ходишь медленнее, чем я. — И она пустилась бегом через лес, держа путь на север. Вдалеке от людей ей сразу сделалось легче, и голова стала проходить. До заката оставалось около трех часов. Если Ставут ходит с джиама-дами, их следы будет найти нетрудно. Аскари бежала, глядя под ноги и обдумывая то, что услышала. Кровь на одежде Ставута... Что-то, должно быть, помутило его разум. Он хоть и смел, но не воин — она это видела во время боя в пещере. Он чувствительный, добрый и обаятельный человек. Отчего же он вдруг оказался в обществе зверей? Возможно, они взяли его в заложники или... или съесть хотят? Аскари содрогнулась при одной мысли об этом.

Теперь она держала путь на восток, стараясь напасть на след стаи. Следы расскажут ей все лучше слов. Но поиски заняли неожиданно много времени, и всего лишь за час до заката она наконец вышла на их тропу. Утомившись после двух часов бега, она внимательно осмотрела следы. Одни накладывались на другие, но зверей, похоже, было более тридцати. Там и сям виднелись четкие отпечатки сапог Ставута. Рядом с ним шел особенно большой джи-амад. Стережет пленника? Аскари снова побежала по тропе, ведущей на северо-восток. След поднимался в гору, где росли высокие сосны. Ветер дул с запада, и джики не могли учуять ее, однако она стала двигаться более осторожно. Влететь с разбега в их становище ей хотелось меньше всего.

Услышав лошадиное ржание, она достала стрелу. Из-за деревьев впереди показался Декаде Он улыбнулся и помахал ей.

— Далеко ты ушла от своих друзей, красавица.

— Зато тебе осталось недалеко. До смерти.

— Ба! Нам всем до нее рукой подать. — Он спрыгнул с коня и сел на камень. — Что тебя сюда привело?

— Тебя не трогает, что ты можешь умереть от моей стрелы?

— Что ж ты не убила меня тогда, ночью? А, красавица?

— Это была ошибка.

— Да, может быть.

— И не называй меня больше красавицей.

— Тебя это смущает? — Он заморгал и потер глаза.

— Что с тобой?

— Ничего особенного. У меня бывают приступы головной боли. Большей частью терпимые, но иногда, как в тот раз, когда ты меня нашла — не очень. Этот, к счастью, из сносных. Так что же ты делаешь здесь?

— Ищу друга.

— Тогда тебе повезло — одного ты уже нашла.

— Ты мне не друг, Декаде Я говорю о настоящем друге. Его зовут Ставут.

— Тот, что ходит с джиамадами?

— Ты их видел?

— Еще бы. Думал, мне придется прорубать дорогу мечами. Но он их хорошо выдрессировал, поэтому все обошлось.

— Так он не в плену у них?

— Хорош пленник! Он ими командует, и они слушаются. Мы с ним побеседовали. Странный парень. Малость тронутый, по-моему.