Искатели злоключений. Книга 3, стр. 13
На том мы и остановились.
Глава двадцать вторая
Наш план мы решили держать в тайне от дядюшки. Вдруг старик заупрямится и запретит нам делать мышеотпугиватели? «Ты – пуппетролль, Тупсифокс, – скажет он мне, – тебе не пристало работать руками!» Кракофакс он такой, он скажет! Нет, уж лучше мы промолчим. Правда, скрывая от дядюшки то, чем мы занимаемся, мне приходилось одновременно помогать и ему: старый пройдоха, оставив идею предсказывать гнэльфам судьбу, решил показывать им фокусы, на которые он был большой мастер. В мои обязанности входило иногда ассистировать Кракофаксу, а после представления обходить с клоунским колпачком почтенную публику и собирать в него звонкие монетки.
Я не стану описывать здесь многочисленные дядюшкины фокусы, расскажу только об одном – моем любимом. Кто-нибудь из толпы сообщал Кракофаксу тихим шепотом свое имя, а я, стоя в центре очерченного мелом круга с завязанными глазами, пытался это имя отгадать.
– Думайте, думайте, Тупсифокс, – громко и нервно выкрикивал фокусник. – Вы знаете это имя!
– Этьен? – то ли спрашивал, то ли отвечал я на вопрос.
И зеваки радостно вопили: —«Этьен! Ну да, Этьен!..»
Другой зритель называл по секрету дядюшке имя своей супруги.
– Думайте, Тупсифокс! – вскрикивал фокусник снова. – Это имя вам известно! Думайте!
– Изольда? – спрашивал я.
И толпа весело отвечала мне ревом: «Изольда! Его жену зовут Изольда!»
Этот примитивный фокус имел оглушительный успех у гнэльфов. Впрочем, как и все остальные фокусы. Деньги так и сыпались в мой клоунский колпачок, из которого я еле успевал пересыпать их в большой и вместительный карман дядюшкиного сюртука. Я даже стал подумывать о том, а не зря ли мы с Пинтаэлем и Брикле затеяли устраивать мышестолпотворение? Но отступать было поздно: две мышки уже сидели в укромном месте на чердаке в уютной железной клеточке и без перерыва поглощали бутерброды с сыром и с колбасой, закусывая их фисташками и арахисовыми орешками.
От такого рациона наши пленницы росли, как на дрожжах, и спустя неделю стали походить на жутких монстров. Брикле даже начал побаиваться оставаться с ними наедине и предпочитал в последние три дня спускаться в темный сырой подвал, если мы с Пинтаэлем и юным Кракофаксом (как я с ним познакомился, я расскажу чуть позже!) расходились по домам.
– Ну что, – спросил Брикле после того, как неделя истекла, – завтра отпускаем мышей на свободу?
– Можно и сегодня отпустить, – милостиво разрешил Кракофакс, палец о палец не ударивший ради общего дела. – Переводить на мышей вкусные продукты глупо!
И он ловко выхватил у зазевавшейся мышки кусочек сыра и отправил его себе в рот.
Мы сделали небольшие носилки и, накрыв клетку тряпочкой, под покровом ночи отнесли хвостатых пленниц на окраину города.
– Откры – вай! – скомандовал Кракофакс Пинтаэлю.
– А они на нас не набросятся? – в последний момент спохватился Брикле.
– Не набросятся. После голландского сыра и баварской колбаски они в нашу сторону и смотреть не захотят, – успокоил хитрюга-пуппетролль трусливого Брикле.
Пинтаэль отодвинул задвижку и громко хлопнул в ладоши:
– А ну, обжоры, марш к своей родне!
И чтобы вы думали? Наши пленницы охотно его послушались! Переваливаясь с боку на бок и, тяжело пыхтя, они протиснулись в ставшее для них очень узким отверстие и не спеша побрели в густые травы.
– Приходите к нам в гости! – крикнул им вслед озорник Кракофакс. – И приводите с собой своих приятелей!
В ответ мыши лениво взмахнули хвостами и скрылись в зарослях душистого клевера.
Глава двадцать третья
Увы, наши расчеты оказались верными только наполовину. Орды серых грызунов действительно вторглись следующей ночью в Гнэльфбург и прямиком двинулись к жилищу господина Астрогастра, не обращая никакого внимания на другие дома, которые попадались им по пути. Уже в полночь передовые отряды мышей неслышным ручейком втекли под каменные своды, соединяющие два здания на Вишневой улице, пересекли большой двор и, ныряя в щель под дверью, стали скатываться по ступенькам в сапожную мастерскую.
Мы с Пинтаэлем не спали, ожидая мышиного нашествия.
– Они здесь! – прошептал мне приятель, подходя к моей кроватке. – Вставай, если не хочешь пропустить красивого зрелища!
У Пинтаэля не был развит эстетический вкус: в том, что я увидел, особой красоты я не нашел. Меня даже слегка передернуло при первом взгляде на снующую по полу серую живую массу. Слезать с кровати я, конечно, не стал: в герои я никогда не рвался.
Тем временем наши голодные гости, обрыскав вдоль и поперек весь подвал, наконец-то поняли: обещанных двумя подружками обильных лакомств в этом доме нет. Лезть на чердак мыши не захотели – там еды не было тем более, ведь ее приносили двуногие существа, живущие в подвале.
И тут случилось то, чего мы с Пинтаэлем, Брикле и юным Кракофаксом вовсе не могли ожидать: мыши накинулись на обувь, сделанную Астрогастром для своих заказчиков! Чавканье поднялось такое, что даже крепко спавшие родители Пинтаэля и мой дядюшка чуть было не проснулись.
Мы с приятелем, разумеется, кинулись выгонять из дома нахальных обжор, но толку из этого вышло мало. Мыши, которые съели начищенные офицерские сапожки, стали выстукивать по полу лапками веселое «ать-два!.. ать-два!..» Мыши, которые откусили помпончики с моих клоунских туфелек, удирая от нас и натыкаясь на мебель, принялись вскрикивать: «Ай!» и «Ой!» А те грызуны, которые проглотили без остатка чудесные дамские туфли, вдруг начали излучать в темноте радужные сполохи, похожие на северное сияние.
Шум поднялся в конце концов такой, что господин Астрогастр, фрау Мэрлиона и мой дядюшка дружно подпрыгнули в своих кроватях и дружно вскрикнули:
– Что здесь происходит?! Пожар?! Землетрясение?!
– Нет, – ответил Пинтаэль, смущенно потупясь, – успокойтесь. Пожара и землетрясения, к счастью, не случилось…
– Просто это мышестолпотворение! – добавил я, поясняя. И развел недоуменно руками: С чего такая беда приключилась? Ума не приложу!
Глава двадцать четвертая
Кажется, я снова забежал немного вперед: рассказал о мышестолпотворении, а о тех событиях, которые происходили в течение той недели, когда мы откармливали двух мышек, даже словом не обмолвился. Спешу исправить свою ошибку.
Итак, вернувшись с городского рынка в дом Астрогастра после тщетных попыток собрать денег на «строительство часовни», мы пообедали и разбрелись кто куда: чародей-сапожник пошел тачать чудо-сапоги, его супруга принялась наводить порядок в жилище, Кракофакс отправился в город «по важным делам», а мы с Пинтаэлем удрали на чердак к Брикле.
И только мы приняли решение устроить в Гнэльфбурге небольшое мышестолпотворение, как к нам заявился мой юный дядюшка – мальчишка-пуппетролль Кракофакс.
– А это еще кто такой? – воскликнул он, едва завидев меня в компании своих приятелей. – Раньше я, кажется, тебя не встречал…
Кракофакс подошел поближе и внимательно посмотрел мне в глаза.
– Впрочем, твоя физиономия мне что-то напоминает… Ты не был, случайно, сегодня утром на городском рынке?
– Случайно? – переспросил я. – Случайно – нет!
Кракофакс вдруг улыбнулся и хлопнул себе ладонью по лбу:
– Вспомнил! Ты на обезьяну похож! Которая с одним старичком-пуппетроллем на рынке дурацкими предсказаниями торговала!
– Ну-ну, – обиделся я, – за «обезьяну» и в лоб получить можно!
– Так это был ты?! – ахнул Кракофакс. И громко рассмеялся: – То-то я вижу – знакомая личность!
И уже более серьезно он спросил:
– Интересно, кому из вас пришла в голову такая глупая мысль – торговать предсказаниями?
О, как мне хотелось в эту минуту бросить в лицо юному нахалу торжествующее «тебе!» Но я сдержался и тайны не выдал. Только пробормотал чуть слышно: «Какое это имеет значение?» и поспешил перевести опасный и неприятный разговор в другое русло.