Искатели злоключений. Книга 2, стр. 4
– Разве они у нас есть, дядюшка? – удивился я. – Впервые о них слышу!
Старый пуппетролль в ответ недовольно поморщился:
– Никогда не понимал, да и сейчас не понимаю этих гнэльфов! Извлеченные при раскопках в курганах или пещерах битые черепки для них являются настоящим сокровищем. А найденная на городской свалке мусора более – менее приличная вещь у них считается почему-то обыкновенным хламом. Никакой логики и попытки заглянуть в отдаленное будущее! – Кракофакс вздохнул, всплеснул удрученно ручками и продолжил: – Так вот, я отобрал на свалке с десяток симпатичных безделушек и поспешил в музей. Пока эксперты ломали над ними головы – я сказал, что эти вещицы достались мне в наследство от моей прабабки и им не менее двухсот лет, – я от нечего делать отправился бродить по пустынным музейным залам. И наткнулся в одном из них на столик С ТЕМ САМЫМ ОСКОЛКОМ ЗЕРКАЛЬЦА…
Дядюшка замолчал, потому что увидел, как я побледнел. Разумеется, я сразу же понял, о каком осколке зеркальца он говорит: о том, в котором сидела в заточении злая колдунья Скорпина со своим сынком Мерзопаксом и его супругой Грифонией! Когда-то эту «славную» семейку злюков заточил туда добрый чародей Гэг за их нехорошие делишки. А мы с дядюшкой во время одного из наших путешествий оказались в музее и по глупости полезли к осколку зеркальца за чудесной жемчужиной. И Скорпина чуть было не затащила нас к себе, но мы вырвались и удрали. А теперь дядюшка сам по доброй воле пришел снова к ней и…
– Ну-ну, – сказал я, приходя в себя, – рассказывай дальше, дядюшка. По твоему лицу видно, что Скорпина подарила тебе ТУ ЖЕМЧУЖИНУ…
– Нет, она ее мне пока не подарила, но обещала подарить и добавить еще с десяток таких жемчужин, если только мы с тобой согласимся съездить в Зондерлинг и, найдя там волшебника Гэга, попросим его расколдовать Скорпину и ее сыночка.
– А Грифонию?
– Можно и ее. Хотя она им там в осколке ужасно надоела. Все нервы успела вымотать своими капризами!
– Да, им не позавидуешь… Хотя и нам тоже. – Я собрался с духом и вылепил дядюшке прямо в лицо. – Нет, я не поеду! Хватит с нас приключений! У тебя есть «Шперлинг», у меня Кнедлик. Что еще нужно для счастья двум пуппетроллям? А на кусок хлеба мы денежку всегда найдем!
– Глупый мальчишка! – рассвирепел Кракофакс, едва услышал мои слова. – Не хлебом единым жив пуппетролль! Сам сказал. – «Хочу сосисок! Хочу новый костюм! Хочу намордник для барбоса!»
– Про намордник я не говорил. И пса моего зовут не Барбос, а Кнедлик!
Я повернулся лицом к оскорбленному щеночку и обнял его за шею. Благодарное существо лизнуло меня в щеку и растаяло на глазах.
– Уже шесть часов вечера, а мы еще не обедали! – всхлипнул я и покрепче прижал к своей груди невидимку-пса. – О Скорпине и ее заманчивом предложении мы будем думать завтра, а сейчас давай жарить картошку!
– А разве она у нас есть? – удивился дядюшка.
– Есть. Кнедлик позаботился. Нарыл в чужом огороде. Без него мы с тобой обязательно бы пропали!
– Гляди ты… – удивился Кракофакс и даже присвистнул. – Собака собакой, а иногда поступает как истинный пуппетролль!
И он побежал скорее мыться и переодеваться, чтобы первым успеть к столу.
Глава седьмая
Дядюшку я обманул: обдумывать «заманчивое предложение» колдуньи Скорпины я не стал откладывать до утра. Всю ночь я вертелся на своей постели, не смыкая глаз, и все никак не мог избавиться от страшных видений, которые так и лезли в мою воспаленную голову. «Все, хватит! – думал я, крутясь, как уж, на старенькой кровати и спихивая каждую секунду то со спины, то с живота невидимого Кнедлика. – Сколько можно делать попыток разбогатеть, рискуя жизнью, и в результате оказываться постоянно у разбитого корыта! В последний раз я даже привез эти злосчастные деньги. Ну и где же они? Все потрачены на „Воробышка“! А я как был в костюмчике клоуна с чужого плеча, так в нем и остался! Хоть бы дядюшка телевизор купил, а то приволок какую-то подзорную трубу и радуется ей, как ребенок! А зачем она ему? Красоты природы рассматривать во время прогулок на „Шперлинге“? Пожалуй, вряд ли…»
Я в сотый раз перевернулся с живота на спину, в сотый раз спихнул с себя малютку-привидение, пахнущее псиной, и принял твердое решение: ни в какой Зондерлинг я больше не поеду! Хватит, натерпелся всяких ужасов, пора и в Гнэльфбурге немного пожить!
Утром я так все и вылепил дядюшке. И еще добавил:
– Будешь приставать – вернусь к мамочке! А ты оставайся тут один, самого себя воспитывай, ходи в гости к Скорпине, путешествуй по Зондерлингам и Мерхенштайнам.
– Ах, вот как ты заговорил?! – взвизгнул Кракофакс, когда услышал мои храбрые речи. – Вот, значит, как ты дядюшку любишь и уважаешь?! Ну и уезжай к Пуппелотте, а я здесь один как-нибудь проживу! Только учти, Тупсифокс, наследства от меня ты не получишь!
И он выскочил снова на улицу, забыв даже позавтракать и побриться тупой, с зазубринами, бритвой. А я стал собирать свой походный чемодан: решение вернуться в отчий дом к родной матушке из пустых, брошенных сгоряча слов, превратилось в мое твердое намерение.
Глава восьмая
Собрав чемодан, я снова засунул его под кровать, быстро позавтракал сам и накормил Кнедлика, а потом решил сбегать на вокзал и узнать, когда отправляется поезд в мой родной город. Кнедлик увязался за мной, и я не стал его прогонять: пусть щенок прогуляется, сидеть в подвале не очень-то весело в его возрасте!
Пассажирский состав, нужный мне, уходил с гнэльфбургского перрона в полночь. Но это меня не огорчило, а скорее, обрадовало. «Отпадает проблема покупки билетов! – подумал я весело и потрепал щенка по загривку. – Два маленьких привидения уж как-нибудь да проникнут в вагон! Дядюшка денег на дорогу ни за что не даст, да их у него и нет, а клянчить у Пугаллино неудобно: мы с ним пока мало знакомы».
Вспомнив про Пугаллино, я решил все-таки к нему заглянуть и с ним попрощаться. Кнедлик тоже должен попрощаться со своей бывшей семьей: ведь он уедет из Гнэльфбурга надолго, может быть, навсегда.
– Надеюсь, ты не поднимешь вой? – поинтересовался я у щенка на всякий случай. – Не тебе первому приходится уезжать от родителей в другой город, жизнь есть жизнь, в ней всякие бывают сюрпризы…
«Обижаешь, хозяин, – вильнул Кнедлик в ответ хвостом. – Ведь я мужчина, пусть и трехмесячный. Не волнуйся, выть я не стану!»
– Вот и хорошо, – обрадовался я, – тогда веди меня к Пугаллино. Адрес ты еще не забыл?
«Адрес я и раньше не знал, – снова вильнул хвостом умный щенок, – а дорогу прекрасно помню. Пять столбов прямо, от пятого налево, а там еще три столба – и мы на месте!».
– Отлично, – похвалил я Кнедлика, – оказывается, ты и считать умеешь!
«А ты умеешь читать мои мысли», – сделал мне комплимент щенок. И вприпрыжку поскакал от столба к столбу, а я побежал за ним, опасаясь потерять его из вида.
Но едва мы успели обнюхать пятый столб (нюхал столб Кнедлик, а не я!), и свернуть за угол, как наткнулся на Пугаллино.
– Привет! – радостно воскликнул он и заключил в свои объятья сначала песика, а потом меня. – Куда летим на всех парах?
– К тебе! – ответил я.
А Кнедлик поспешил меня поправить:
– ГВАМ! – гавкнул он нечленораздельно.
Однако Пугаллино его понял и улыбнулся:
– Правильно, давно пора зайти в гости! Вот и я собирался к вам сегодня заглянуть. Ну, как дела? Как настроение?
Я махнул рукой:
– Дядюшка совсем с ума спятил: все деньги угрохал на свое изобретение. А теперь хочет отправиться в Зондерлинг на поиски волшебника Гэга. Чтобы тот расколдовал злую колдунью Скорпину, которая пообещала дядюшке в знак благодарности дорогие жемчужины.
– Злые колдуньи не знают, что такое благодарность! – ахнул Пугаллино, бледнея. – И жемчужины они по доброй воле никому не отдают!
– Мне это известно, – вздохнул я снова и опустил голову, – но вот дядюшка… Он доверчив как ребенок, хоть и пуппетролль!