Кулибин, стр. 19
«Обстоятельства мои нимало не поправляются, что меня беспокоит до крайности».
«Обстоятельства, о коих сколько ни стараюсь, нимало перемениться к лучшему по несчастию не могут, а время от времени становятся теснее».
Но Кулибин не хотел сдаваться. Он начал усовершенствовать самоходное судно, мысль о котором не оставляла его все эти годы. Писал разные ходатайства, доказывал преимущества своего судна перед судами с применением бурлацкого труда. Теперь он задумал построить такое судно на Волге.
И вот 24 августа 1801 года, уже в царствование Александра I, Кулибин покидает Петербург.
Никто его не удерживал. Искуснейший механик, гениальный творец замечательных проектов, на много лет опередивших свой век, оказался ненужным в столице.
Кулибин уезжает на родину, в Нижний Новгород.
Глава 15. СНОВА ДОМА
И вот он снова дома…
Вокруг почти ничего не изменилось, но как изменился он сам! Он уезжал отсюда молодым, полным сил и здоровья, а вернулся седым стариком. Сколько было замыслов, надежд! Каким счастливым ехал он тогда в столицу! Как много хотелось сделать для России — ведь столько назрело неотложных задач! А не удалось сделать почти ничего.
Мост не построен, прожектор и самоходное судно не использованы, телеграф сдан в Кунсткамеру.
И опять он у разбитого корыта…
Тоска и печаль охватывают Кулибина. «Всё представляется грустным, даже и своё отечество по обстоятельствам не мило», — пишет он в Петербург старшему сыну Семену.
Сколько должен был перестрадать Кулибин, чтобы у него, такого спокойного и сдержанного, вырвалось подобное признание!
Но всё же кипучая натура Кулибина берет верх. Он не хочет сдаваться. За работу — и понастойчивее!
Не сбылась мечта видеть самоходные суда на Неве, — может быть, она сбудется на Волге; не построили арочный мост, — нужно придумать другой, ещё более совершенный…
И вот, как только стаял лед, Кулибин уже на Волге. Замеряет скорость течения, опробует какие-то вертушки, присматривается к судам, идущим по Волге.
Шумит вокруг жизнь.
Бесчисленные суда, малые и большие, идут вверх и вниз по Волге. Вверх везут хлеб, вниз — парусину, канаты, сплавляют лес. Из Персии через Астрахань привозят восточные товары — шелк, ковры. Из Сибири, по рекам Каме и Белой, везут пушнину, кожи. По всей стране со знаменитых нижегородских складов развозят соль.
Разрослась Макарьевская ярмарка. Нет такого предмета, который нельзя было бы на ней найти.
Торгует уже не только Нижний Новгород, но и все города и села вокруг. В Балахне, Павлове, Мурашкине, Ворсме выросли крупные базары. И всё раскупают и развозят во все уголки необъятной страны. Перегруженные всякими товарами, суда то и дело подходят к Нижегородской пристани. Загорелые бурлаки целыми артелями идут в кабак выпить по чарке водки за благополучное окончание пути. А в затонах их уже ждут новые суда, груженные для отправки из Нижнего.
«Всё как было прежде, — думает Кулибин. — Только торговля стала бойчее».
Вот где необходимы самоходные суда! На них будет куда легче и выгоднее делать перевозки. Надо подсчитать и доказать эту выгоду. Тогда правительству станет ясно, что нужно строить самоходные суда.
Кулибин стал собирать сведения о количестве судов, проходящих через Нижний за навигацию, их грузоподъемности, численности обслуживающих суда людей, их заработке. Он узнал, что для продвижения обыкновенного судна требуется примерно восемьдесят человек. Для самоходного же судна, точно такого же размера и грузоподъемности, потребовалось бы всего сорок человек. Получалось сокращение рабочей силы вдвое. Если же принять во внимание заработок бурлаков и количество проходящих судов, то получалось, что за одну навигацию на Волге только на казенных грузах будет сэкономлено восемьсот тысяч рублей. А сколько ещё частных грузов! Они составляют не меньше половины государственных. Следовательно, ещё четыреста тысяч рублей экономии. При этом освободившиеся люди, количество которых, по подсчетам Кулибина, составит около тридцати тысяч человек, могли быть использованы на других работах.
Выгода самоходного судна была очевидна.
Теперь надо построить опытное судно, чтобы здесь, на Волге, все могли наглядно убедиться в его пригодности. Но для постройки нужны деньги. Где их взять?
Кулибин пишет прошение на «высочайшее имя». В нём он излагает все выгоды введения в жизнь самоходного судна. Он просит средств на постройку такого судна на Волге. Но, зная заранее, как трудно у царского правительства получить ссуду на какое-либо изобретение, Кулибин просит выдать ему деньги взаймы — выплатить вперед за два года пенсию, которую он получал, с тем, чтобы потом эта сумма была удержана с него в течение шести лет. Таким образом, в случае неудачи изобретения царское правительство ничего не теряло. В случае же удачи Кулибин предлагал правительству бесплатно взять его судно и разрешал по этому образцу строить суда всякому, кто захочет. И на этот раз, как и всегда, Кулибин остался верен себе. Изобретая, он не думал о барышах, о личной выгоде. Несмотря на большую нужду в деньгах, он готов был отдать свое изобретение бесплатно, лишь бы оно шло на пользу родине.
Просьба Кулибина была удовлетворена. Правительство выдало ему пенсию за два года вперед.
С лета 1802 года он приступил к строительству волжского самоходного судна. Кулибин купил готовую расшиву — самый распространенный тип грузового судна на Волге. Расшивы отличались своей значительной величиной и грузоподъемностью. На них перевозили вниз и вверх по Волге самые разнообразные товары.
Кулибин сделал чертежи деталей судового механизма и приступил к их изготовлению. Он внес некоторые улучшения по сравнению с судном 1782 года.
При этом Кулибин конструировал не просто так, по чутью, а производил различные расчеты и опыты. Он подсчитал силу, необходимую для движения судна; произвел испытания по определению крепости ходовых канатов; сделал приборы для измерения сопротивления воды при движении судна и силы течения.
Зная, что завоз каната усложняет движение самоходного судна, Кулибин предложил устроить по Волге на всё время навигации якорные станции. Якорная станция должна была состоять из якоря с прикрепленным к нему канатом.
Приняв на себя конец каната и постепенно выбирая канат, самоходное судно достигало первой якорной станции. Здесь судно получало конец каната со второй якорной станции и двигалось дальше. Так, от станции к станции, судно доходило до места назначения. Это было гораздо проще, чем завозить якорь.
Но Кулибин не только конструктивно улучшал самоходное судно, двигающееся силой воды. Он искал новый, более совершенный двигатель для судна. Он думал о возможности применения пара.
Эта мысль пришла к нему не впервые. Ещё будучи в Петербурге, он думал над этим.
«Вместо конных машин небольшие кипящими парами машины расположить…» — писал он весной 1798 года. И теперь эта мысль не оставляла его.
«Со временем постараться расположить парами действующую машину с чугунным цилиндром, чтоб могла действовать без завозу…» — писал он в конце 1801 года.
Кулибин хотел приводить в движение судно с помощью паровой машины. Как всегда, великий изобретатель шел впереди века: ведь он высказал идею создания парохода, которого в то время еще не существовало!
В напряженной работе над самоходным судном прошло два года.
В 1804 году самоходное судно было закончено.
23 сентября этого же года состоялись официальные испытания.
На судне присутствовали губернатор города, знатные дворяне, чиновники, богатые купцы. Нагруженное восемью с половиной тысячами пудов песка, судно двигалось против течения, не уступая в скорости обычным расшивам. Зато вести его было гораздо легче и требовалась только половина рабочих.
Комиссия признала судно «обещающим великие выгоды государству», о чем Кулибину было выдано свидетельство.