Дядюшка Ау, он же господин Ау, открыл глаза. Но тотчас же закрыл их, как только увидел, что вовсю светит солнце. Он завернул себя в одеяло и удобнее уложил себя на подушке. Ему не надо было спешить в детский сад, в школу или на завод. Он жил в лесу и вставал, когда хотел. - А-аах! У-уух! - произнес он и захрапел, затарахтел во сне как тарахтело бы метро в городе Хельсинки, если бы оно там было. Пока он тарахтел, сгустились сумерки. \"Приехали, - решил дядюшка Ау. - Пора вставать\". У него не было горячего желания немедленно вылезти из постели. Но его ждали дела. Если где-то ни с того ни с сего заскрипит дверь… Что-то загрохочет и страшно свалится… Нож сверкнет около кладбища… Ни с того ни с сего вдруг жутко завоет и заухает… Это работа господина Ау. Вернее, господ Ау, целого семейства, начиная с прапрапрадедушки и кончая просто дедушкой. Такая у них доля и квалификация.
Дядюшка Ау, он же господин Ау, открыл глаза. Но тотчас же закрыл их, как только увидел, что вовсю светит солнце. Он завернул себя в одеяло и удобнее уложил себя на подушке. Ему не надо было спешить в детский сад, в школу или на завод. Он жил в лесу и вставал, когда хотел. - А-аах! У-уух! - произнес он и захрапел, затарахтел во сне как тарахтело бы метро в городе Хельсинки, если бы оно там было. Пока он тарахтел, сгустились сумерки. \"Приехали, - решил дядюшка Ау. - Пора вставать\". У него не было горячего желания немедленно вылезти из постели. Но его ждали дела. Если где-то ни с того ни с сего заскрипит дверь… Что-то загрохочет и страшно свалится… Нож сверкнет около кладбища… Ни с того ни с сего вдруг жутко завоет и заухает… Это работа господина Ау. Вернее, господ Ау, целого семейства, начиная с прапрапрадедушки и кончая просто дедушкой. Такая у них доля и квалификация.