Машинально тру щеку, чувствуя под пальцами неровность воспаленной кожи. Боль лениво царапает, заставляя поморщиться. Я привык. Должен был. От этого зависит моя работоспособность. Потому что если я потеряю работу, то потеряю все: комнату, право жить на двадцатом уровне – самом дешевом и последнем пригодном для жизни. И самое страшное – тебя.
Машинально тру щеку, чувствуя под пальцами неровность воспаленной кожи. Боль лениво царапает, заставляя поморщиться. Я привык. Должен был. От этого зависит моя работоспособность. Потому что если я потеряю работу, то потеряю все: комнату, право жить на двадцатом уровне – самом дешевом и последнем пригодном для жизни. И самое страшное – тебя.